Читать книгу "Эхо войны - Дмитрий Заваров"

– Да что ей будет-то, – пожимаю плечами. – Главное, чтобы из баллонов воздух не вышел. Набить их заново у нас скорее всего не выйдет. Даже если компрессор заведется, фильтрам давно хана. А с таким давлением, если без фильтров – закачаем дерьма и копыта откинем.

– Большое давление в баллонах?

– От двухсот атмосфер.

– Ого!

Дорога сворачивает на широкую магистраль, здесь снова можно разогнаться. Едем молча, разглядывая пейзажи. Вдоль шоссе тянутся вымершие поселки: разноцветные дома выглядят обитаемыми, но буйно разросшиеся сады выдают правду. Потом появляются многоэтажки, АЗС, магазины. Растительность слева расступается – внизу, под крутым склоном, блестит широкая гладь реки. Впереди встает арка моста, а за ней в пасмурной дымке виднеются городские окраины. Чекист открывает бардачок, на ощупь достает карту.

– На, показывай, – говорит он мне.

– Да я ж не знаю там названия улиц, – начинаю я оправдываться. – Я туда вообще на метро ездил.

– Ну метро-то как называется, помнишь? – спрашивает сзади Чапай. – Вот от него плясать и будем.

– Говорят, в киевском метро живут люди, – сообщает Чекист. – Они спрятались там от Взрыва, а потом приспособились и даже плодиться начали.

– Брехня! – отмахивается Чапай. – Они бы давно померли.

– У тебя про кого не спросишь – все померли! – огрызается Чекист. – Один ты выжил, как кактус.

– Ты что, в Городе ни разу не был? – набрасывается на него Чапай. – Мы с тобой в метро не пытались спуститься?

– Ну мало ли… – Чекист сникает.

– Ищи станцию. – Чапай раздраженно пихает меня и откидывается назад.

Мы въезжаем на мост, тут почти совсем нет брошенных машин. По бокам с гулом проносятся решетчатые опоры. Далеко внизу спокойно катит свои воды Днепр. Город надвигается, становится четче – есть в этом что-то зловещее. Ломаная, угловатая масса построек постепенно дробится на отдельные здания, среди которых виднеются трубы теплостанций и раскидистые конструкции ЛЭП. Массив пронизан прямыми трещинами магистралей. И даже отсюда видно, что весь Город имеет монотонно-серый окрас, как будто накрыт саваном.

Машин на дорогах становится больше. Но они постепенно теряют свой цвет. Вообще все вокруг медленно тускнеет, гаснет. Кажется, что мы смотрим закат на быстрой перемотке. Освещенность на самом деле не убывает, это обман зрения – просто все вокруг плавно становится серым.

И вот уже под колесами мягко шуршит пепел, и тянутся вдоль дороги дома с черными воронками окон. На перекрестках, у светофоров, толпятся ряды шершавых от пепла автомобилей. Это выглядит жутко, если представить, почему так получилось: Взрыв пронесся над городом, уничтожил людей, а машины так и остались стоять, ожидая зеленого сигнала. Моторы работали, пока не кончился бензин… Чекист объезжает автомобильные пробки по тротуарам.

– Где-то здесь, – сверившись с картой, говорю я.

Выбравшись на площадь, мы сбавляем ход. В центре высится какая-то стела на гигантском гранитном фундаменте. Возле нее замер шатун – молодой парень в черной спортивной куртке и рваных джинсах. В руке зажат грязный полиэтиленовый пакет, из пакета капает что-то бурое. Он стоит, слегка наклонившись вбок, голова поворачивается за машиной, как локатор. Мы медленно едем по кругу, рассматривая многочисленные бесцветные вывески.

– Вот! – Чапай тычет пальцем в стеклянный павильон с характерной буквой «М» на крыше.

– Точно, оно! – выкрикиваю я облегченно. – Теперь давай вон туда, до светофора, потом направо. Там будет длинный дом, магазин на первом этаже.

Мы сворачиваем в переулок. Тут полно машин, пару раз даже приходится сдвигать их с дороги кенгурятником. Чекист недовольно сопит – переживает за джип.

– Стой! – командую я, заметив знакомую витрину.

Подруливаем прямо ко входу. Вылезаем. С наслаждением разминаю затекшую спину, параллельно сканируя местность. Чекист тоже внимательно оглядывается по сторонам. Амулеты отгоняют нечисть, но кто знает, действуют ли они на фантомов… Эти твари появились уже после Катастрофы. И я, признаться, их очень боюсь – после того, как они на моих глазах убили Бура. Совсем недавно было высказано предположение, что они реагируют на тепло, как комары. Таким образом, запрет ездить в город на машинах наконец-то получил свое теоретическое обоснование. И получается, что разогретый движок нашего джипа для них сейчас как маяк для потерявшихся моряков.

Чапай, видимо, разделяет мои опасения. Задумчиво потеребив ус, он лезет в багажник, достает термитную шашку.

– Прикройте!

С дробовиком наперевес, поглядывая в пустые глазницы окон, он доходит до перекрестка и, запалив термитку, швыряет ее внутрь газетного киоска. Убедившись, что огонь разгорается, возвращается к нам.

– Пошли?

Двери магазина заперты, но Чекист, достав монтировку, практически без усилий взламывает стеклянную створку. Заходим внутрь. Здесь светло и относительно немного пыли. Все еще чувствуется еле заметный запах дайверской снаряги. Посреди широкого зала тянутся две длинные вешалки с гидрокостюмами и прочими шмотками. Дальняя стена тоже увешана нужными вещами. Но – все по порядку. Нужно начинать с главного.

– Постой на стреме, – прошу Чапая.

Мы с Чекистом заходим за прилавок и спускаемся в подвал. Пробую выключатель – а вдруг? Но нет, чуда не случилось – зажигаем фонари. Половину узкой, выложенной кафелем комнаты занимает компрессор. Вдоль стены стоят баллоны, часть из них соединена в спарки. Беру манометр, начинаю проверять.

– Ну как? – спрашивает Чекист, с интересом разглядывая конструкцию компрессора.

– Ты знаешь, на удивление хорошо!

И действительно, ни один баллон за это время не стравил больше пятидесяти атмосфер. Попалась, правда, парочка пустых, но, наверное, их просто не успели набить. Выбираю три спарки, выволакиваю к центру.

– Вот это бери, тащи наверх.

– Ох ты! – выдыхает Чекист, подняв было все разом.

Он отставляет одну спарку, перехватывает две поудобнее и, сухо похрустывая кевларовыми сочленениями, уходит на лестницу. Кряхтя, волоку свою ношу.

– Нормально? – интересуется от входа Чапай.

– Более чем. Думал, будет значительно хуже.

Мы вытаскиваем баллоны на улицу, ставим возле багажника.

– На сколько этого хватит? – спрашивает Чапай.

– Зависит от глубины.

– А какая там глубина?

– Откуда ж я знаю-то? Но если придется уходить ниже сорока метров – боюсь, ничем хорошим не закончится.

– Почему это? – настораживается Чекист.

Чапай красноречивым взглядом поддерживает вопрос.

– На воздухе опускаться будем, – поясняю.

И вижу: не понимают. Ждут продолжения. Ну что ж, придется пояснять: