Читать книгу "Любовь и мороженое - Дженна Эванс Уэлч"

Честно говоря, хоть я и люблю Флоренцию всем сердцем, теперь она еще и навевает на меня грусть. Куда бы я ни пошла, мне встречаются улочки, по которым мы гуляли с мистером Икс, и до меня доносятся обрывки наших разговоров. Я часами размышляю над тем, почему он порвал со мной так внезапно. О нас узнали в академии? Он полюбил другую девушку? Но мои догадки ни к чему не приведут. Я могу думать об этом вечно.

14 мая

Осталась неделя до сдачи проекта. Петруччини посоветовал мне пару художественных школ, ориентированных на портретную фотосъемку, и сказал, что с моим портфолио меня возьмут на любой курс. Я стараюсь этому радоваться. Отчасти я готова к переменам, отчасти надеюсь, что смогу остаться во Флоренции навсегда.

15 мая

Похоже, Говарду надоело, что я не уделяю ему времени из-за работы над портфолио, и он захватил меня врасплох у выхода из студии и заявил, что мы едем на Американское кладбище и мемориал во Флоренции. Последние несколько месяцев он работал там волонтером (история Второй мировой дополняет огромный список его интересов), а недавно попробовал устроиться на должность смотрителя с проживанием по месту работы. В начале месяца бывший смотритель умер от приступа, и ему срочно ищут замену. Говард идеально подходит для этой работы, а работа идеально подходит ему. Он сказал, что шансы невелики, и делает вид, будто его это не волнует, но я-то знаю, как ему хочется попасть на эту должность.

18 мая

Что со мной не так? То я спокойна и все нормально, то становлюсь плаксивой и чересчур эмоциональной, как будто все еще стою на том вокзале в Риме. Я работаю допоздна почти каждый вечер, а в свободные вечера не могу уснуть. Закрывая глаза, я думаю о мистере Икс. Я знаю, что мне давно пора его забыть, но хочу еще раз поговорить с ним. Порой я давала слабину и набирала его номер, но его телефон был выключен. Я знаю, что это к лучшему, но все равно страшно разочарована.

20 мая

Говарда взяли на работу! В честь этого мы с Франческой отвели его в его любимую пиццерию. Потом, когда мы вернулись к дому, Франческа убежала вверх по лестнице, и мы с Говардом остались наедине. Я собиралась пожелать ему доброй ночи, а он несколько раз прокашлялся, что-то забормотал и внезапно предложил мне остаться с ним на кладбище до конца лета. В его устах это звучало так просто: готовься к магистратуре, оставайся у меня в свободной спальне и проведи еще немного времени во Флоренции. Вот это предложение! Я согласилась, не дав ему договорить.

22 мая

Завтра я уже не буду ученицей АИИФ. Я собираюсь отдохнуть в выходные, а с понедельника начать ассистировать Петруччини. Мы с Франческой весь день паковали вещи. Не думала, что скажу это, но я буду скучать по своему картонному матрасу и шумным посетителям пекарни. Здесь произошло столько всего хорошего!

Франческа уехала час назад. Ее стажировка начнется через две недели, а пока она решила навестить родителей. Я помогла ей вытащить на улицу все девять сумок, а потом мы обнялись. Франческа утверждала, что никогда не плачет, но я заметила, что ее подводка для глаз слегка смазалась. Надеюсь, она сдержит обещание и приедет навестить нас с Говардом.

24 мая

Что ж, теперь я законный житель Американского кладбища и мемориала во Флоренции. Вчера я внезапно и разом ощутила все напряжение от окончания учебного года и еле вылезла из постели, настолько уставшей я себя чувствовала. В доме осталась мебель от прошлого смотрителя, и Говард смог тут же приступить к работе. Я в восторге от своей комнаты, и Говард разрешил мне завесить стены фотографиями.

26 мая

Кладбище потрясающее! В свободное время мне следовало бы готовиться к поступлению в магистратуру, но я постоянно делаю перерывы и брожу вдоль надгробий. Особенно меня заинтересовала Стена без вести пропавших. Как так вышло, что они жили, дышали, а потом раз – и их нет? Сегодня утром, когда я фотографировала Стену, ко мне подошла ассистент смотрителя, Соня, и мы долго с ней разговаривали. Она очень приятная, умная, как Говард и сильно любит свою работу.

30 мая

Неделя прошла прекрасно. После работы мы с Говардом готовим ужин, смотрим старые фильмы и подолгу гуляем. Все это кажется идеальным. Порой к нам присоединяется Соня – тогда мы играем в карты, смотрим фильмы или болтаем. Не знаю, как это объяснить, но я годами чего-то искала, как будто находилась не на своем месте. Но здесь, с Говардом, это ощущение исчезло. Может, дело в городе, или в мирной тишине кладбища, или в тоннах свободного времени на фотосъемки. Впервые мне так спокойно. В этом месте есть нечто целебное.

31 мая

Сегодня утром показала Петруччини фотографии, которые сняла на кладбище. На северо-западе есть один уголок, из которого открывается чудесный вид, и я делала оттуда фотографии в разное время дня, наблюдая за удивительной сменой цвета и света.

Наверное, это неудивительно, но жизнь на кладбище заставила меня задуматься о смерти. В ней есть порядок, которого нет в жизни, и меня это, как ни странно, успокаивает. Может, в этом красота смерти? Никакой суеты. Она бесповоротна и окончательна.

Бесповоротна и окончательна.

Я вздохнула. Как же она ошибалась! Что тут окончательного, когда ты оставляешь в одиночестве своих близких, даже не поделившись с ними своими секретами?

– Что там? – спросил Рен. – Что-нибудь новенькое?

– Мама переехала с Говардом на кладбище. Но они только друзья. И она уже беременна. – Я покачала головой. – Наверняка от Маттео.

– Можно я почитаю?

Я передала ему дневник и откинулась на сиденье, наблюдая за пролетающим за окном пейзажем. Мы проезжали мимо зеленых полей и гладких холмов, словно сошедших с открытки, и таких красивых, что мне хотелось кричать.

Почему она сама не рассказала мне об этом?

Глава девятнадцатая

К тому времени как поезд остановился, энергии во мне хватало на то, чтобы электрифицировать целый остров. Правда, других пассажиров это не волновало. Они неторопливо убирали в сумки журналы и ноутбуки, а я стояла в проходе и нервно тряслась.

Рен толкнул меня плечом:

– Уверена, что хочешь с ним встретиться?

– Я должна. Он кивнул.

– Как выйдем из поезда, давай поспешим к дороге и поймаем такси. Тогда доедем минут за десять.

Десять минут.

Наконец очередь зашевелилась, мы с Реном выбежали на платформу и оказались под высоченным потолком, среди толпы еще большей, чем во Флоренции.

– Куда теперь?

Рен обернулся вокруг своей оси и ответил:

– Туда… наверное. Да.

– Готов пробежаться?

– Конечно.

Он схватил меня за руку, и мы помчались к выходу, лавируя между людей, как между ловушек в видеоигре. Десять минут. Десять минут. Моя жизнь изменится. Снова. Мне вообще светит хоть один скучный, обычный день?