Читать книгу "Россия и Китай. Две твердыни. Прошлое, настоящее, перспективы - Олег Матвейчев"

Глубинные цивилизационные отличия и противоречия нередко дают о себе знать даже при достаточно благоприятных взаимоотношениях Америки и КНР. По мнению шанхайского политолога Сяо Гунциня, «постепенное потепление взаимоотношений Китая и США на протяжении последних двадцати лет происходило в условиях прикрытия различий политических культур двух стран и сформировалось единственно на основе взаимного притяжения интересов. Но стоило только начаться балканскому кризису, как эти изначально существовавшие различия с необычайной силой выплеснулись наружу»[184].

Глубинные цивилизационные отличия и противоречия дают о себе знать даже при достаточно благоприятных взаимоотношениях Америки и КНР.

Так называемый «балканский кризис» произошел в мае 1999 г., когда самолеты НАТО нанесли ракетный удар по зданию посольства Китая в Белграде, в результате чего погибло три человека. Это событие резко затормозило китайско-американское сближение. Тысячи демонстрантов осаждали в те дни представительства США в Пекине и Шанхае, китайская диаспора бушевала у посольств США в европейских и азиатских столицах, в том числе в Москве. Представители НАТО заявили, что удар был ошибкой, поскольку при подготовке операции использовались старые карты Белграда, но официальный Пекин отказывался даже выслушивать извинения: Цзян Цзэминь не отреагировал на предложение Клинтона поговорить по линии «горячей связи», а ответить на письменные извинения американского президента поручил министру иностранных дел Тан Цзясюаню. Китайцы отменили визит министра обороны США в Пекин, прервали переговоры по нераспространению ядерного оружия и контролю над обычными вооружениями, а также консультации по правозащитной тематике.

Не менее напряженным оказался «самолетный инцидент» 1 апреля 2001 г., связанный со столкновением в китайском воздушном пространстве американского самолета-разведчика и истребителя ВВС КНР, которое привело к гибели китайского летчика и временному задержанию экипажа ЕР-3Е на острове Хайнань. В отличие от трагедии с бомбардировкой посольства, когда китайской стороне были принесены извинения, в последнем случае американцы пытались обвинить в инциденте сам Китай. После длительных переговоров американские летчики и самолет вернулись в США.

Примечательно, что позиция США была сурово осуждена представителями всех направлений китайской общественной мысли, от радикальных националистов до самых убежденных либералов. Общий взгляд на проблему красноречиво выразил неоконсерватор Ван Сяодун: «Пусть Буш и главнокомандующий вооруженными силами США на Тихом океане закроют свои глупые рты и откроют их снова только для того, чтобы принести нам свои извинения»[185].

На рубеже веков Китай уже не походил на «сонную массу», о которой так любили писать политические теоретики Запада[186]. Когда-то Наполеон пророчески произнес: «Китай – дремлющий лев. Проснувшись, он потрясет мир».

Китай просыпается. И просыпается не только как экономический гигант, но и как политический тяжеловес.

Китайские политологи уверены, что «ветер с Востока уже довлеет над ветром с Запада», как выражался в свое время Мао Цзэдун[187]. Их отношение к экспансионистской политике США оживляет в памяти сентенции Мао о «бумажных тиграх». Они критикуют руководство Китая за мягкотелость и, фактически, переворачивают американскую однополярную картину мира, утверждая грядущую гегемонию Китая. Американские политологи замечают в этих кругах превалирующую тенденцию определять США как «теряющую влияние державу, отчаянно стремящуюся предотвратить взлет Китая»[188].

В наиболее яркой форме эти настроения выразили в свое время молодые политологи Сун Цян, Чжан Цанцан и Цяо Вянь, выпустившие в 1999 г. книгу «Китай может сказать "нет"». Эта работа, ставшая настоящим бестселлером (только за первый год было продано 2 млн. экземпляров) и даже названная «наиболее влиятельной книгой в период после 1993 г.»[189], довольно долго обсуждалась западными СМИ. В книге буквально в шпенглеровском духе пишется о «закате Запада», окончании Нового времени, «упадке величия традиционных международных лидеров и распаде мировых империй». Все эти образы подразумевают, прежде всего, уход США с лидирующих международных позиций. Американские попытки стать доминирующей глобальной силой оцениваются как иллюзорные: «США не могут управлять всеми, они могут управлять только сами собой. Япония не может управлять всеми, Япония не может управлять даже сама собой. Китай не хочет управлять всеми, Китай хочет управлять только сам собой»[190]. Характерны и названия глав, например: «Голубое небо умирает, желтое остается»[191], «Мы не хотим МВФ», «Я не сяду на „Боинг“».

По мнению авторов, после падения Берлинской стены и развала Советского Союза Америка переключилась на поиск нового врага и выбрала в качестве такового Китай, создав теорию «китайской угрозы», чтобы доказать необходимость санкций против КНР. Авторы разоблачают идеологическую агрессию США против Китая, обрушиваются с обвинениями в отсутствии патриотизма на либералов Фан Личжи и Су Сяокана и с удовольствием констатируют изменение ведущего тренда в китайском обществе: «Целое поколение китайцев полностью и некритично впитывали западные … ценности. Позднее, однако, эти волны повернули вспять. Все больше людей в Китае взирают в поисках будущего не на Запад, а на Восток»[192].

В остроумной и увлекательной форме авторы призывают китайцев бороться с культурным и экономическим империализмом Америки, бойкотировать американские продукты (в том числе, самолеты «Боинг», которые составляют сейчас свыше половины гражданской авиации КНР), требовать компенсацию за такие изобретения китайской цивилизации как бумага и порох, ввести тарифные ограничения на импорт американских товаров, готовиться к силовому решению тайваньского вопроса и, наконец, наладить союзные отношения с Россией на антиамериканской основе.