Читать книгу "Мои непутёвые путевые заметки - Ева Черная"

– Дорогие мамочки, на что собираем?

После непродолжительного обсуждения определили два направления – кейтеринг детям с начальством на «после маса кумта»…

«Ну да, – ехидно подумала Мама, – армия ж их там голодом морит».

И подарки солдатам и их командирам.

Мама опять же могла командирам пожелать только не содрогаться от воспоминаний об учениках-солдатах и особенно об их мамашах.

За три недели до маса кумта.

В чате всплывает фотография письма из Цахала.

Мамочки:

– Кому пришло такое письмо, – возмущенный смайлик, – как это нельзя пройти с детьми последний километр?!

Общечатовское возмущение доходит до предела, но постепенно, под действием опять же знающих людей, затихает.

Знающие люди, на то и знающие, чтобы сообщить, что кипишь поднимать не стоит – такое в письмах каждый год пишут и каждый же год родители-семьи дружной толпой встречают своих солдат, где надо.

«Правильно, – с добрым ехидством думалось Маме. – В этой стране каждый сам себе начальник, что ему какое-то письмо…»

В общем, волна пошла на спад.

В чате периодически выскакивают сообщения о том, кто сколько закинул денег на счет или же подогнал дополнительно товарищей с трумой (пожертвованием).

И фотографии уже заказанных футболок с принтом эмблемы и всяческой словесной моральной поддержки собственного дорогого сынули.

В общем, народ готовился с радостью и предвкушением.

Две с половиной недели до маса кумта.

Чат мамочек:

– Дорогая семья, кто еще не сдал деньги – добавьте… тысяч уже собрано на кейтеринг. Нужно еще… тысяч на подарки. Футболки за подарки не предлагать – их уже приготовил для солдат такой-то спонсор.

Мамочки с новой силой ринулись искать деньги и по второму кругу, кто сколько мог, закидывать на счет.

Спустя день.

Мамо-чат в кипише – пользовательницы в нервическом волнении:

– Я сегодня разговаривала с командиром роты, и он сказал, солдат, чья семья придет на прохождение последнего километра, будет наказан.

Мамочки принялись настойчиво названивать командиру роты с просьбой отменить решение…

Ротный начал прятаться.

Две недели и два дня до маса кумта.

Мамо-чат:

– Получила разрешение с базы на посещение – кому чего надо, везите по такому-то адресу в Ришон Леционе, передам нашим детям.

За день было закуплено и доставлено: кремы для снятия болей в ногах; присыпки для ботинок от излишней влаги и запаха с противогрибковым эффектом; салфетки влажные; салфетки для соплей; туалетная бумага…

(Последнее Маму особенно умилило-таки с туалетной бумагой в армии «напряженка», ага.)

Поздней ночью был предоставлен видеоотчет о передаче коробок с накупленным «несчастным» солдатам.

Оные радостно фотографировались в компании с туалетной бумагой…

Две недели до маса кумта:

Мамо-чат:

– Кто не сдал деньги – сдаем, осталось совсем немного.

– У детей сегодня или завтра начинается шавуа милхама (военные учения, максимально приближенные к боевым с маршем на 120 километров)?

– Сегодня ночью уходят с базы.

– Эти дети девятнадцатилетние, двадцатилетние мужики и даже есть тридцатилетний солдат-одиночка из США, – неразумно встрял какой-то папа.

Дружно закидали гневными смайликами.

Папа исчез.

Мамочки судорожно дозваниваются до детей и дают им последние наставления.

Дети начинают прятаться.

Неделя и пять дней до маса кумта.

Мамо-чат.

Выскакивает сообщение с расписанием временных промежутков, когда семьи могут разобрать дет-ёв на ограниченное время между масой кумта (марш-броском) и самой церемонией вручения кумтот (беретов цвета рода войск).

Общие овации немного утихают, когда следом выскакивает сообщение, что это программа другого батальона и дана для примера.

– А когда уже скажут за наших?

Поголовное пожатие плечами в легком недоумении.

Все замерли в ожидании.

Неделя и четыре дня до маса кумта.

Мамо-чат:

– Мне позвонили с базы. Детей можно будет забрать утром с такого-то по такое-то время, потом вернуть для репетиции церемонии и забрать с такого-то времени и до начала, собственно мероприятия.

Началось всеобщее ликование и благодарности за предоставленную инфу, которые периодически перемежались фразами или «ой и мне тоже позвонили», или «а почему мне еще не позвонили?».

Маме на миг показалось, что ее ребенок все еще в детском саду и ее настойчиво уведомляют о программе праздничного утренника.

Неделя и три дня до маса кумта.

Все тот же неутомимый мамо-чат:

– Дорогие мои, разрешение на кейтеринг получила, с подарками разбираюсь…

– Мамочки, звонила на базу – с детьми все в порядке. Живы-здоровы, учения проходят в штатном режиме – с дистанции никто не сошел.

Мама отстучалась сразу Папе: «Сарафанное радио сообщило – с детями все в порядке».

Папа: «Бедные дежурные, их командиры и вся база вместе взятая с их начальством…»

Все там же, в мамочковом чате:

– Надо все-таки подать на разрешения для прохождения последнего километра и всем подписаться, а вдруг получится?

Группа поддержки – единогласно «за».

Мама замерла в предвкушении, выбрав самое лучшее место с видом на борьбу мамочки VS армейское начальство.

Из садово-размышлятельного

«Дети – цветы жизни… – думала Мама, разбирая завалы в детской, – а потом, когда подрастут, ты начинаешь задаваться вопросом: что за гадкий сорняк прошелся по твоей родословной, от которого они смогли нахвататься всей этой гадости в характере…»

Сначала вы эти цветы холите, растите и лелеете.

Потом цветочки показывают свои первые колючки.

Еще мягкие, не приносящие особого вреда, но уже заставляющие начинать осторожничать.

Время идет – колючки на ваших цветочках грубеют, становятся жестче и непримиримее.

Все чаще от них вы получаете ранящие, доставляющие боль, уколы.

И не понимаете, каким удобрением их сдобрить, чтобы даже если колючки не исчезнут, то станут по отношению к вам мягкими, как раньше.

Причем они-то может и помягче станут, но «как раньше» может никогда и не наступить.