Читать книгу "Компас сердца. История о том, как обычный мальчик стал великим хирургом, разгадав тайны мозга и секреты сердца - Джеймс Доти"

Это величайший дар и величайшая магия.

11

Азбука сердца

Миссисипи, 2003 год

Все красиво, когда смотришь издалека. Вернувшись в медицину, я смог оглянуться на свою жизнь в Ньюпорт-Бич и увидеть красоту в каждой ошибке, в каждом неверном решении, в каждом заблуждении относительно моих собственных приоритетов. Первым из моих желаний, которым я поделился с Рут в 1968 году, было желание стать врачом; и после того как у меня на глазах все мои деньги и большая часть друзей улетучились, я понял, что быть врачом – самая мощная магическая техника изо всех, которыми я владел.

Было неясно, как действовать после истории с доткомами и хочу ли я, как прежде, работать в Стенфорде в должности клинического профессора нейрохирургии. К предпринимательской деятельности я охладел. В прошлом мне доводилось работать консультантом в больницах – либо в тех, где отмечались проблемы в области нейрохирургии, либо в тех, что были заинтересованы в создании центров повышения квалификации нейрохирургов. Я хотел, чтобы люди получали наилучшее нейрохирургическое лечение, особенно в регионах, где большая часть населения живет в нищете.

Однажды ко мне обратились за консультацией из государственной больницы на юге штата Миссисипи. Поскольку она располагалась в часе езды от Нового Орлеана – города, в котором я учился на медицинском факультете и который горячо любил, – а поездка оплачивалась за счет государства, я сразу согласился. Больница занималась лечением малоимущих, и, как часто бывает в подобных случаях, врачи не горели желанием возиться с такими пациентами, потому что платили за это очень мало. Вдобавок одна частная клиника – филиал огромной сети – переманила к себе многих специалистов, усугубив кадровую проблему. В государственной больнице не хватало не только нейрохирургов, но и неврологов, ортопедов и кардиологов. Я проанализировал ситуацию и объяснил членам администрации, что они неправильно расставляли акценты, приглашая на работу потенциальных будущих врачей. Следовало объяснять кандидатам, что у тех появится возможность непосредственно поучаствовать в создании регионального инновационного нейрохирургического центра. Это не только тешит самолюбие, но и взывает к чувствам, которые в свое время побудили молодых людей стать врачами. Они должны осознать, что могут что-то изменить, повлиять на текущее положение дел.

Для создания регионального центра нейрохирургии требовалась солидная сумма. После моей презентации члены правления единогласно проголосовали за финансирование программы… но только если я стану ее руководителем. Этот проект давал мне возможность возглавить деятельность, которая существенно улучшила бы положение дел там, где люди в этом действительно нуждались. Я посоветовался с друзьями и коллегами – никто из них не мог поверить, что я по собственной воле намерен расстаться с чудесным климатом Северной Калифорнии и с работой в серьезном учебном центре. Тем не менее я согласился, после того как несколько раз съездил в Миссисипи, где познакомился с удивительными людьми и увидел, насколько велика потребность в таком центре. За относительно короткий промежуток времени мне удалось заручиться поддержкой многих коллег, которые с энтузиазмом принялись помогать.

Многие американцы не подозревают, что по качеству и эффективности медицинской помощи Соединенные Штаты значительно отстают от некоторых стран, опережая их лишь по таким показателям, как стоимость медицинских услуг и число недовольных пациентов. К тому же в других развитых странах все граждане имеют равный доступ к услугам здравоохранения.

Ушная инфекция, которую без особого труда можно было вылечить, переросла в воспаление височной кости, которое, в свою очередь, привело к абсцессу головного мозга.

Доказано, что нехватка денег в семье, где растет ребенок, значительно влияет на его здоровье и на его будущее в целом. Разумеется, я прекрасно знал это и на собственном опыте, но лишь переехав в Миссисипи, смог полностью осознать масштабы проблемы. Однажды, когда я дежурил в отделении неотложной помощи, к нам поступил мальчик, внезапно потерявший сознание. Пришлось вставить ему в трахею трубку, чтобы он снова мог дышать. Сделанная томограмма мозга показала крупное образование в правой височной доле, которое сдавливало мозг, включая мозговой ствол. Я поговорил с родителями мальчика: выяснилось, что тот долго страдал от ушной инфекции. Поскольку медицинской страховки у них не было, ребенка осмотрела медсестра в бесплатной больнице. Обращаться туда пришлось много раз, потому что прописанные антибиотики не помогали и мальчик продолжал жаловаться сперва на боль в ухе, а затем и на сильнейшую головную боль. У этих людей не хватало денег, чтобы записаться на прием к частному врачу. За день до приступа у ребенка начались бред и общая дезориентация, что родители списали на последствия жара. После приступа они все же доставили его в отделение неотложной помощи. Чтобы добраться сюда, пришлось обратиться к соседу, который их и подвез, поскольку своей машины у них не было.

Я зашел в смотровой кабинет, где лежало это прекрасное дитя – с воткнутой в горло трубкой и подключенное к аппарату искусственной вентиляции легких. Перепуганные родители сидели рядом. Я представился и бегло осмотрел мальчика: левый зрачок у него был слегка расширен, а правый – сильно. Он ни на что не реагировал, и все говорило в пользу того, что вот-вот наступит смерть мозга. Я сообщил родителям, что должен действовать немедленно, чтобы спасти ему жизнь, и попросил их выйти из кабинета. Томограмма демонстрировала большое образование, начинающееся у сосцевидного отростка правой височной кости – той части черепа, в которой располагается ушной канал, – и уходящее в височную долю мозга. С учетом истории болезни мне было очевидно, что ушная инфекция, которую без особого труда можно было вылечить, переросла в воспаление височной кости, которое, в свою очередь, привело к абсцессу головного мозга. Подобные абсцессы в наши дни – большая редкость, особенно у детей. Я быстро подготовил мальчика к срочной трепанации черепа, выстриг волосы в области виска, ввел под кожу анестетик, сделал надрез скальпелем и пробурил отверстие над местом абсцесса. После этого я вставил в отверстие иглу, и шприц наполнился гноем. Его было так много, что пришлось трижды менять шприц.

Затем я отвез мальчика в операционную, но было слишком поздно. Мозг умер. Я вошел в комнату ожидания. Родители встали. По их виду легко было догадаться, что они привыкли к разочарованиям. Я объяснил, что сделал все возможное, чтобы спасти жизнь их сыну, однако ничего не вышло, и его мозг умер – жизнь в теле поддерживается только за счет аппаратуры жизнеобеспечения. Выплакавшись, они поблагодарили меня за старания, и мое сердце чуть не разорвалось от мысли обо всех случаях в их жизни, когда окружающим было наплевать на них.

Ушная инфекция или отсутствие медицинской страховки не должны оборачиваться смертью ребенка.

Почти два года спустя ударил ураган «Катрина». Те, у кого была такая возможность, без раздумий уехали. Но многим некуда было податься – они были вынуждены остаться здесь, в полной разрухе, в месте, на восстановление которого понадобятся годы, если не десятки лет. Я никак не мог решить, уехать или остаться. Я активно помогал местным жителям, и мне доставляло удовольствие заботиться о пациентах, которые действительно нуждались в помощи. Мы создавали для людей место, которое должно было прослужить им долгие годы.