Читать книгу "На восточном порубежье - Сергей Жук"

Сейчас топку Антип вымел, а отверстия плотно заткнул куском шкуры. Баня срублена из доброго леса, потолок завален старыми шкурами и дерном, жар крепко держит. Камни тоже не всякие годятся. Их тщательно выбирают в реке. Размер должен быть походящим, не колоться от жара, а копить его впрок. От такого камня ковш воды в раз отскочит невидим паром, издав лишь хлопок напоминающий пороховой, и не какого шипения.

Напротив каменьев сделан полог тремя широкими ступенями. Оно понятно, народ разный. Кому более жару требуется тому вверх лезть, а кто послабее, тому и внизу хорошо.

Время настало и очередная партия казаков, галдя без остановки, ввалилась в парилку. Замолчали лишь после того как Антип поддал несколько ковшей воды. Приятный дух березовых веников разошелся по парилке как знак начала процедуры таинства банного омовения. Тут надо заметить, что русский человек с начало идет в баню, а уже после в церковь. Не в обиду чистоте духовной, но выходит, что баня первична для русской души.

Ну а далее пошло представление. Непрерывные хлопки пара, жар таков, что даже сальная свеча, стоящая в углу, засветилась синим пламенем.

Мужики стонали как под пытками. Антип со всей сноровкой и опытом хлестал их тела не жалея, как палач розгами свою жертву. Со стороны, человеку в этих делах не искушенному, все виделось бы примерно так. Мрачное, прокопченное до черноты помещение чуть освещенное сальной свечей. Раскаленные до красна камни и сильный сухой жар. Адское место, где изобретательность мучений достигла пика. Хлещут веником, мнут бока до хруста костей, растирают, скоблят, окачивают то холодной водой, то обваривают горячей, трут мочалками, что царапают не хуже битых кирпичей. Мужики прошедшие огни и воды пошатываясь выходят в предбанник. Те, что покрепче, приоденутся и пойдут в церковь на причастие, но большинство пойдет завтра, сегодня не до нее. А Антип тем временем обхаживает новую ватагу казаков, со всей ответственностью. Теперь им не скоро придется погреть свои косточки, а вот холоду да невзгод хлебнут предостаточно. Длинными ночами в холодных чумах отапливаемых лишь жирником, будут согревать их мечты о бане, что приготовит Антип по возвращению.

В предбаннике, опосля всех мук, принято чуток посидеть, что бы охлонуться. Здесь мужики зубоскалят вволю, чего только не услышишь? Но темы более все охальные, про баб. Такое уж место грешное, за глаза что не расскажешь! Ныне зацепили молодого казака Афоню.

— А ты Афоня не молод ли для царской службы? — вопросил старый десятник Матвей Кривой.

— Я уже пятый год в приписных хожу, — ответил по взрослому Афоня, не чувствуя куда клонит десятник.

— Пять лет, и не женат! — удивились казаки, поддержав разговор. — Небось из похода молодую чукчанку собрался привесть!?

— Можно и привесть, — горделиво отозвался Афоня.

— А как не совладаешь с дикаркой! Опыта у тебя с бабами обходиться ведь нету!? — забеспокоились казаки.

Парень густо покраснел, не зная что ответить.

— Его надоть для сноровки пока на Воротничихе обженить! Та баба вдовая и опытная в этих делах, — серьезно предложил десятник.

— Так она же старая! А смотреть на нее даже днем страшно! — не чувствуя подвох испугался парень.

— А чего пялиться! По нашей темноте, с бабами услаждаться все более на ощупь приходиться, — хихикнул кто-то.

— Слыхали! С Воротничихой ныне случай приключился! — продолжал десятник. — Ближе к половине августа, бабы за рекою ягоду собирали. А медведь надумал видно попугать их, и ринулся на них со всей яростью. Бабы завидев медведя от страха в кучу сбились. Одна Воротничиха не испугалась. Разделась старая до нога. В чем мать родила! Срам один! Растрепала волосы и в таком положении давай бегать по поляне кругами. Медведь как увидел голую Воротничиху, испужался да в лес утек обратно.

Хохотали мужики от души, смеялся вместе со всеми и молодой казак Афанасий.

3

Вокруг острога тоже оживление. Кругом по протокам и островам реки Анадырь раскинулись стойбища инородцев. Коряки с большой охотой присоединялись к русским для похода на извечных своих врагов чукчей. Ценность этого союзника состояло не в помощи туземцев как воинской силы, а более в стадах оленей и погонщиков к ним. Без оленей в тундре не выжить. Это и главное пропитание в походе и транспорт. Сколько придется колесить по ледяной пустыне, кто это знает? В каком другом случае у коряков олений не выпросишь, для них нет ничего ценнее этих животных. Кроме того важен был вопрос сопровождения пленных и добычи, коей тоже были стада олений. В этих местах олени являлись основой всей жизни, поэтому возле острога всегда их было в достатке.

Ближайшие соседи по Анадырской долине были юкагиры. Малочисленный народ занимался более охотой и рыбалкой, платили исправно ясак, служили проводниками у русских, за то имели защиту перед чукчами и коряками. Юкагиры с интересом отнеслись к православию и вскоре большей частью были крещеными. С этих пор жизнь юкагиров из Анадырской долины стало во всем зависеть от русских, а снабжение острога мясом и рыбой основным их занятием.

Коряки другое дело. Многочисленный по местным меркам народ. Они проживали на обширной территории, что простирается по северной оконечности Камчатского полуострова, и северного побережья Ламского моря вплоть до Анадырской долины. Южные соседи чукчей, коряки сходны с ними и языком и обычаями. Человек посторонний с трудом найдет различия между ними. Будто народы одного корня, но вот ненависть, что разделяла их, была велика. Набеги чукчей страшны и кровопролитны. Они неожиданны не смотря на все предостережения, несут смерть мужчинам, полон женщинам и детям, и утерю многочисленных стад олений. Чукчи не стесняясь пополняют свои стада за счет южных соседей, считая это нормой, а корякские дети, что вырастают в неволи становятся их работникам, погонщиками олений, хоть и не рабами, но людьми низшей касты.

Для коряков поход на чукчей совместно с русскими большая удача. Это возможность излить вековую ненависть, а главное пополнить стада олений. При том опасность не велика. Русским биться с ужасными чукчами, а их дело проводниками быть, олений стеречь, да перевозить воинство. Сейчас у коряков одна забота, сани и упряжки подготовить. А их много надо. Каждому русскому нужен погонщик, пара олений и сани. Пешком по тундре много не находишь, и чукчей не сыщешь. В одни сани умещается каюр да один казак с вооружением, и еще каждому две повозки с поклажей и продовольствием.

Тысяча саней собрано и изготовлено по приказу капитана. Хотелось бы больше да уже невмочь осилить такое количество. Собрал Павлуцкий в Анадыре войско в пол тысячи человек да просчитался. Не взять их в поход! Где наберешь такое количество саней и продовольствия? Лишь людей угробишь! Всего и смог взять двести пятнадцать человек русских, сто шестьдесят коряков да шестьдесят юкагиров.

Весь декабрь и январь, сидя в жарко натопленной приказной избе, под стон завывающей вьюги, слушал капитан Павлуцкий рассказы старожилов о прошлых походах на чукчей. Перечитал все челобитные и отписки служилых людей, что скопились в архиве за годы существования Анадырского острога.