Читать книгу "Семь признаков счастья (сборник) - Олег Рой"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я забросил свои вещи в номер двести семь на втором этаже, попутно выяснив, что, кроме моего, в гостинице заняты только два номера, а затем спустился в фойе, где Ариэль с Эдриэном пили чай. Ариэль рассказывала парню про Лондон, тот слушал, едва ли не разинув рот.
– Ну вот, мне пора и домой, – сказала девушка, когда я появился. – Удачи тебе, Эдриэн, на экзаменах.
– Ох, удача мне точно не повредит, – ответил тот. – Счастливо, Ариэль, забегай к нам, мама будет рада!
Мы вышли на стоянку; на улице было по-майски тепло, но свежо, и хотя моря не было видно, его дыхание чувствовалось даже здесь, довольно далеко от берега. Я взял сумку Ариэль и предложил ей руку, и мы пошли от гостиницы в сторону, противоположную той, откуда приехали.
– Вы-то дорогу назад найдете? – обеспокоенно спросила Ариэль. – Кстати, у нас в городке навигаторы почему-то не работают, кроме военных.
– Не такой у вас большой городок, чтобы заблудиться, – усмехнулся я. – Это ведь центральная улица?
– Можно сказать, да. Тринити-лейн ведет на главную площадь, Сентрал-сквер; там ее пересекает Крайстчерч-стрит, и кто из них главная, непонятно. А за площадью Тринити спускается к порту.
– А Крайстчерч?
– Она начинается от полиграфкомбината и заканчивается возле нашего цирка. Это вот в той стороне… Вообще-то на Сентрал-сквер есть еще одна гостиница, новая, но она принадлежит Харконенам…
Не знаю, то ли по ассоциации с персонажами «Дюны», то ли потому, что Ариэль как-то странно произносила эту фамилию, но эти Харконены мне заранее были не по душе. Как, впрочем, и Кохэген, хотя тут у меня никаких негативных ассоциаций не было.
– Мне по душе ваша «Дыра», по-моему, там неплохо, – ответил я. – К тому же я планирую впоследствии перебраться в собственное жилище.
– Где, в Хоулленде? – искренне удивилась Ариэль. – Зачем это вам? У нас тут совсем нечего делать, поверьте мне.
Я пожал плечами:
– А может, я и не хочу ничего делать, – сказал я и внезапно добавил то, что доселе не озвучивал даже самому себе: – Ариэль, я в этой жизни слишком много работал. Делал, как вы говорите… Так много, что и не заметил, как прожил почти полвека. Все мои воспоминания – это работа, лаборатории, эксперименты, библиотеки, исследования, доклады и дискуссии… У меня нет ничего своего, личного, у меня нет места или времени, куда хотелось бы вернуться, понимаете? Моя жизнь похожа на мою лабораторию, в ней все стандартное, универсальное и безликое. Черт возьми, мне это не нравится!
Мы остановились. Вокруг нас простирался квартал, застроенный небольшими, но аккуратными и красивыми кирпичными двух-трехэтажками. Крыши домов были крыты красной черепицей, из них торчали аккуратные кирпичные трубы. На крышах можно было увидеть круглые чердачные окошки – некоторые из них даже светились. Дома были огорожены невысокими каменными заборами, украшенными подвесными вазонами с цветами. Во дворах во множестве росли цветущие фруктовые деревья, цветение было столь обильным, что казалось, будто деревья засыпаны снегом.
Мы стояли возле чугунного столба, увенчанного восьмигранным старинным фонарем, и я не удивился бы, если бы фонарь оказался газовым. Город казался декорацией к фильму об Англии начала прошлого века.
– Это, конечно, странно, – сказала Ариэль, – но я вас прекрасно понимаю. Мой отец тоже спит и видит, чтобы я осталась в Лондоне. А я, видите, вернулась сюда. Или вот Эдриэн – он хочет как можно лучше сдать экзамены и уехать в Корк, поступить в мореходную школу. А для меня нет ничего лучше нашего «захолустья»… Но почему вы выбрали именно Хоулленд? Я так понимаю, вы человек совсем не бедный, не считаете каждый шиллинг. Вы могли бы отправиться в Европу, в Америку. Да мало ли на земле интересных мест…
– Как раз потому, что любой на моем месте так и сделал бы, – ответил я. – А я не хочу. Ариэль, моя жизнь разбилась о камни, как корабль о рифы. Все, что казалось важным, вдруг стало ничтожным. Все ранее незыблемое оказалось фантомом. И я решил, что больше не играю по правилам.
Она внимательно смотрела на меня, так, как будто ей потом предстояло по памяти писать мой портрет.
– Кажется, я понимаю вас, – медленно сказала она. – Если не знаешь, куда идешь, рано или поздно приходишь куда надо, так?
Я кивнул.
– Ну, так идем, – встрепенулась она. – Только не через Крайстчерч, не хочу в центр. Если в Хоулленде есть место, похожее на Лондон, то это Сентрал-сквер.
И мы бодро пошли дальше. А потом вернулись назад, поскольку пропустили нужный поворот. Оказывается, в городке произошли некоторые перемены, и эти перемены явно огорчили Ариэль.
– Здесь был мой любимый букинистический магазин, – с тоской сказала она, глядя на новенькую вывеску секс-шопа. – Там работала миссис Штайнер. И я после школы частенько брала у нее книги и читала вот в этом кафе. – Ариэль показала на маленькое кафе-бистро, уже закрытое на ночь. – А теперь тут черт знает что такое.
Букинистический магазин? Из того, что успела мне рассказать Ариэль, у меня сложилось впечатление, что букинистический бизнес в Хоулленде вряд ли мог бы приносить сколько-нибудь значительный доход. Но для Ариэль, конечно, то, что ее любимый магазинчик закрылся, было потрясением. И я ее хорошо понимал.
– Жизнь состоит из потерь и находок, – глубокомысленно сказал я, не зная, как ее утешить. – Но я вам искренне сочувствую. Может быть, ваш любимый магазинчик открылся в другом месте…
– Спасибо, – поблагодарила она, а потом добавила: – Будет очень жалко, если он исчез навсегда. Такие вещи составляют твое прошлое, твои воспоминания. Когда что-то теряется, образовавшуюся пустоту заполнить нелегко.
– Я знаю, переживал нечто подобное. – Я достал сигареты. – Вы не против, если я закурю?
Моя невинная просьба была расценена Ариэль совершенно неожиданно:
– Конечно нет, и простите меня, пожалуйста!
– За что? Не понимаю…
– За мое маленькое огорчение. Вы-то потеряли гораздо больше!
Я махнул рукой:
– Но ведь и приобрел много?
Мы двинулись вглубь улицы, освещенной даже хуже, чем Тринити-лейн. Фонари встречались здесь гораздо реже и не все горели. А если и горели, то как-то тускло. Или это мне так казалось из-за усталости.
– И что же вы приобрели? – спросила она.
– Свободу, – ответил я искренне. – Полную отрешенность от всего. И еще – белого кролика в друзья.
– Чувствую, это прозвище ко мне теперь прилипнет, – усмехнулась девушка. – Ну, что тут поделаешь.
– Оно вам не нравится? – поинтересовался я.
– Нет, нравится, – возразила она. – А вообще, мне почему-то все придумывают прозвища, а по имени зовут редко. И… я не люблю, когда меня зовут по имени. Сама не знаю почему.
Дом, в котором жила Ариэль с отцом, оказался небольшим, ничем не примечательным коттеджиком в самом конце улицы. Точнее говоря, в самом конце был миниатюрный парк с клумбой посредине, в центре которой стоял все такой же винтажный восьмигранный фонарь. Этот тихий район был застроен такими же небольшими домами, как и на окраине города, и лишь за парком возвышалось трехэтажное здание, вероятно, общественного назначения, так как в нем не светилось ни одно окно.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Семь признаков счастья (сборник) - Олег Рой», после закрытия браузера.