Читать книгу "Последняя крепость - Юрий Никитин"

Олмиц спросил осторожно:

– На стадии отладки? Не допустит ли ошибок?

Гартвиг покачал головой:

– Результат был перепроверен на двух других сверхмощныхкомпьютерах. Разница лишь в скорости вычислений. Хочу добавить, что как раз навооружение поступило оружие нового поколения. В первую очередь я имею в видутри разновидности роботов-комаров: два из них для наблюдения и сбораинформации, а третий для уничтожения живой силы и боевой техники. При попыткезахвата такой «комар» взрывается, как крупный фугас. С ними мы имеем абсолютныйконтроль над всем, что происходит.

– А спутники? – спросил Бульдинг.

– Спутники рассмотрят комара на поверхности, –ответил Гартвиг, – но не заметят слона в бункере. А наши боевые «комары»умеют незаметно проникать во все укрытия. Словом, со стороны военных операцияобеспечена всем. Другое дело, пришлось повозиться с военными специалистами…

Файтер повернулся к Герцу:

– Насколько обеспечена секретность?

Директор Управления национальной безопасности доложил четко:

– С моей стороны сделано все, чем мое ведомство моглопомочь. Но это военный городок, он целиком под управлением военногоминистерства…

Гартвиг сказал солидно:

– На первом этапе со всех специалистов взята подписка онеразглашении. После чего их всех поселили в закрытый городок типа Лос-Аламоса.Связи с внешним миром – никакой. Кроме того, установлено круглосуточноенаблюдение за каждым, об этом знают, специально оговорено в контракте, чтобы невопили о нарушении их личных свобод…

Файтер прервал:

– Контракт оговаривали заранее?

Гартвиг поморщился:

– Шутите? Уже в городке, когда за спиной захлопнулисьжелезные ворота, когда разместились и сообщили им, какие баснословные деньгиполучат за свои два-три месяца работы в закрытом городке… Представьте себе, всеоказались настоящими американцами!

– То есть их заинтересовало только количество нулей вграфе «Гонорар»?

– Верно. А уж потом, когда им огласили условия работы,все начали требовать льгот, приплат, добавок, повышенных ставок.

– И как?

– Разумеется, во всем пошли навстречу. Все-таки этопоследняя битва!.. После этого все танковые армии распускаем, танки напереплавку, а танкистов – на обучение гражданским профессиям. Ради такойзахватывающей дух перспективы жалко ли переплатить несколько лишних миллиардовдолларов?

Файтер криво усмехнулся:

– Тем более что теперь не сами платим за все, априпрягли весь мир. Но все равно как-то нужно будет объяснить конгрессу,сенату…

Гартвиг вскинул брови:

– Не заранее, надеюсь?

Файтер усмехнулся. Сейчас, когда в район предполагаемыхбоевых действий начинают стягиваться морские силы, военно-космические, аэлитные коммандос уже там, на месте, любое сообщение уж точно не будет«заранее».

– Но объяснить придется, – напомнил он.

– Члены конгресса почти все немолоды, – сказал Гартвигуспокаивающе, – многие из них еще помнят свое детство, когда варварскиебомбежки превращали целые города в развалины! Подумать только, при каждомналете погибали тысячи и тысячи мирных жителей! Самым успокаивающим для нихбудет сообщение, что не будет танковых колонн, что прут через всю страну,разрушая кибуцы, разгоняя скот, а наши доблестные солдаты не стреляют по всему,что движется. Вы сами понимаете, что мир изменился…

Ваучер сказал сварливо:

– Это мир! А вы изменились?

– Вы лично меня хотите уесть, – поинтересовалсяГартвиг, – или вообще военных, как меднолобых? Если о военных, то скажувашим конгрессменам, как вот сейчас вам, что в современной войне всеограничится хирургическими ударами по военным объектам, электростанциям и прочимузлам израильской инфраструктуры. Массовой гибели людей уже не допускается.Вообще не будет гибели гражданских людей.

– А не гражданских?

– Даже потери среди израильских военных постараемсяизбежать. Зачем? Все мы люди, все должны жить и… работать на благо человечества.Всего человечества, напоминаю, если вы вдруг почему-то забыли. Война будетисключительно гуманной. Но зато будет дикий страх в Тель-Авиве, никто не хочетпогибать, этот страх свяжет им руки.

Ваучер сказал раздраженно:

– Как же, помню, помню… Вот точно так же, в этой позе иповодя в воздухе ручкой, то же самое красиво и очень убедительно говорилинасчет Ирака. Но ракеты часто отклонялись. Тем более нельзя, чтобы такоеслучилось в Израиле.

Гартвиг кивнул, взгляд его оставался непроницаем, как илицо.

– Я понимаю вас. В самом деле, евреи – не арабы.Последних не жалко, мусульмане все – враги. Уверяю вас, сейчас на вооружениепоступило оружие нового поколения. Ракета, запущенная за пять тысяч миль,попадает в брошенную на землю монету! И отклониться от цели уже физически неможет: новейшая система управления полетом не позволяет отклоняться ни намиллиметр. Это будет трехминутная война: неожиданный массированный удар авиациии крылатых ракет неядерными высокоточными боеприпасами по стартовым позициямизраильских ПВО, подавление всякой деятельности на военных аэродромах…

Ваучер буркнул:

– Ладно, это скажете конгрессу. А нам?

Гартвиг сказал с видимым удовольствием:

– Три года назад мы могли обрушить на противника тритысячи тонн высокоточного оружия, а в этом году уже тридцать тысяч тонн!.. Надосказать, что за неимением другого противника я распорядился израсходовать всетридцать тысяч тонн. Я имею в виду, что следующим противником будет разве чтокосмический флот из другой галактики, но к тому времени мы разработаем и оружиепомощнее.

Файтер заметил сухо:

– Это разумно. Тем более что деятельность военныхзаводов мы начали сворачивать еще с прошлого года. За три года нужно остановитьне меньше чем семьдесят процентов производства танков, боевых самолетов,подводных лодок. И освободить военные склады, которые сможем приспособить подболее разумные цели.

Гартвиг указал на экран:

– Самые разумные цели – вот там.

Ваучер сказал напряженно:

– Я одного не понимаю. Если «Эллинизация» в самом деленапрямую продолжает то благороднейшее дело, которое начато было АлександромМакедонским, то зачем планирование этих жестоких ударов? Зачем взрывать мосты,дамбы, информационные центры и промышленные объекты? Если мы хотим всего лишьэллинизировать израильтян, то есть – американизировать?

Гартвиг окинул взглядом всех, его слушают внимательно,улыбнулся с явным превосходством человека с «кольтом» над простым пастухом.