Читать книгу "Стервами не рождаются! - Галина Владимировна Романова"

Вот и сидел сейчас Валентин Иванович, думая о том, что придется позвонить своему давнему приятелю и попросить об услуге. Вроде и не столь существенная просьба, да тот начнет задавать вопросы: да зачем, да отчего. А отвечать не особенно хотелось.

Но, вопреки ожиданиям, приятель не задал ни одного лишнего вопроса. То ли некогда ему было, то ли просьбу счел ничего не значащей, но выслушав наскоро придуманный рассказ Скоропупова, без лишнего любопытства обещал перезвонить.

Обещанного звонка Валентин Иванович ждал четыре часа. Времени вполне достаточного для того, чтобы все хорошенько обдумать, сопоставить и взвесить. Но вот этого-то он как раз сделать и не мог. Маясь от непонятного чувства разрастающейся тревоги, он словно заведенный ходил из комнаты в комнату, пожалев о том, что взял отгул на службе. Бездеятельность, да еще вкупе с беспокойством, изводила его, заставляя скрипеть зубами.

Долгожданный звонок раздался, когда он уже перестал надеяться.

— Да! — рявкнул он в трубку, не замечая как побелели костяшки пальцев сжимающие ее. — Слушаю!

— Валь, ты чего орешь-то? — подозрительно поинтересовался самый любопытный из его бывших сокурсников. — Уж не случилось ли чего? Может, Варька от тебя наконец-то ушла?

— Ты знаешь — ушла, — ответил он как можно безмятежнее. — Наконец-то ушла!

— Да ладно тебе! — не поверил дружок. — Быть такого не может! Как она за тобой ухлестывала! Я ей весь цветочный магазин перетаскал, а она за тобой, за голоштанным, бегала, как собачонка. Эх, жизнь!..

— А ты-то как? — Оттого что не может сразу перейти к делу, Валентин Иванович занервничал. — Все один или осчастливил кого?

— Да все один. И вот сижу и думаю, а не махнуть ли мне к тебе на периферию и не попытать ли еще раз счастья с Варюшкой. Что скажешь, Валек?

— Дерзай, — кисло посоветовал Скоропупов, стараясь не обращать внимания на то, как задергалась его левая щека. — Только она уже того… С хахалем…

— Да ты что?! Не может быть?!

— Еще как может. Тепленьких прямо из постельки взял. Тоже Валентином зовут, как меня.

— Да… — Приятель помолчал. — Видно, допек ты бабу окончательно…

— Угу, — согласился он, чувствуя, что еще немного — и он пошлет приятеля ко всем чертям.

— Ладно, проехали. Ты все еще тем хлыстом интересуешься?

По части накручивать нервы на кулак столичному дружку не было равных.

«Сейчас он начнет говорить о погоде! — едва не задыхаясь, подумал Скоропупов и утер пот со лба. — Главное — не поддаваться на его штучки. Он долго не выдержит…»

— У вас как там — снег идет? — не обманул его ожиданий приятель.

— А у вас? — прошипел Змеем Горынычем Скоропупов.

— У нас идет! — возликовал тот, почуяв перемену в настроении приятеля. — Крупный такой, необыкновенный.

— Ты теперь мне стихотворение про березу под окном прочти, — все же решил не сдаваться Валентин Иванович. — Кстати, а где ты сейчас? Наверняка на работе. Стал бы ты домашний телефон насиловать столько времени. Предвижу вопрос и поясняю — я об абонентной плате…

— Ладно, сдаюсь, — заржал его бывший сокурсник. — Записывай…

Записывать Скоропупову пришлось немного. Человек, интересующий его, был кристально чист. В личном деле ни одного замечания, ни одного мало-мальски неприятного момента. Даже ДТП не зафиксировано ни разу. Словно человек этот не по Москве колесил в свое время, а летал по воздуху.

— Как видишь, парень изумительной доброты и честности, — закончил диктовать его дружок. — Ты его на работу, что ли, хочешь брать?

Скоропупов выдал что-то нечленораздельное и поспешил проститься.

Казалось бы, все хорошо, все удачно. Сиди себе да радуйся. Но Валентину Ивановичу что-то определенно не давало покоя. Ну не нравилась ему эта безукоризненно девственная характеристика, хоть убей. Промучившись еще полчаса, он снял телефонную трубку и, положив перед собой небольшой листок с цифрами, начал набирать нужный номер…

Глава 50

Алевтина пела. Старенький шлягер времен маминой молодости прочно привязался к ней и не давал покоя. Она мурлыкала и мурлыкала, забравшись с ногами на кровать. Обложившись иголками и нитками, она штопала Денисовы футболки и рубашки и находила это занятие удивительно приятным.

— Тебе что, делать нечего? — удивился он, заскочив к ней в комнату перед обедом и застав за столь интересным времяпрепровождением. — Выбросить надо да и все…

Она улыбнулась, ничего не ответив, вдевая нитку в иголку. Ну разве объяснишь какому-нибудь мужчине, в чем любящая женщина находит для себя удовольствие. Разве поймут они, что, пришивая очередную пуговичку к его рукаву, утюжа воротничок его сорочки или штопая прохудившийся носок, она узаконивает себе определенное право — право называться его женщиной.

— Аль, мне отъехать нужно ненадолго, — как-то не очень уверенно начал Денис. — Ничего?.. Ты не против?..

— А почему я должна быть против? — совершенно искренне изумилась она.

— Ну как же… — замялся он. — Мы с тобой вроде решили уже все сегодня ночью…

— Что решили? — сделала Алька большие глаза.

— Ну как… — Денис растерялся. — Мы, то есть ты и я, мы вместе. Или ты передумала? Ты же говорила, что любишь. Или это только ночью было? Ты что — передумала? Мы же решили!

— Решили, решили, не части. Как быстро можно вывести тебя из равновесия! — Она отложила штопку в сторону и слезла с кровати. Подойдя к нему вплотную, Алевтина подняла на него глаза и попросила: — Улыбнись, а? Никто так не улыбается, как ты. У тебя самая славная улыбка из всех, что я видела за свою жизнь. Помню такой первый твой визит: я открываю дверь — и на пороге высоченный гардемарин с самой очаровательной улыбкой.

— Я, правда, тебе тогда понравился? — обрадовался Денис и привлек ее к себе.

— Не очень, — Алевтина, засмеявшись, напомнила: — Твои пощечины и тумаки еще долго не забывались.

Подобные воспоминания были явно некстати. Денис закрыл ей рот ладонью и тихонько прошептал:

— Кто старое помянет… Ты мне лучше скажи — замуж пойдешь за меня?

— Замуж?.. — Алька наморщила носик. — Замуж можно и рискнуть. Как говорила одна из моих бывших соседок, перекрывшая все рекорды в этом деле: замуж нужно выходить столько раз, сколько берут!

— Ну я думаю, одним разом ограничимся. — Взъерошив ей волосы, он счастливо рассмеялся и попросил: — Ты только не скучай здесь без меня, хорошо? Я быстро… Одно дело улажу, забираю тебя в Москву, и мы живем долго и счастливо…

— И умираем в один день?

— Конечно. — Он хитро прищурился. — В девяносто четыре года… от любовного экстаза.

Он увернулся от ее подзатыльника и, послав на прощание воздушный поцелуй, скрылся за дверью.