Читать книгу "Ловушка для Черного Рейдера - Фридрих Незнанский"

И вот тоже, кстати. Никаких следов происшествия с красной машиной, убившей прохожего на перекрестке улиц Волкова и Парковой, кроме короткой информации в сводке происшествий, Александр Борисович, как ни старался, нигде обнаружить не смог. Очевидно, и вся сводка за тот день как-то затерялась. Лишь в записной книжке участкового Дергунова только и осталась запись. Но ведь он мог и ошибиться? Мало ли, что говорит, будто сам читал? Он же человек все-таки, а не машина.

Хотя и та ошибается… Словом, все исчезло, кошка слизнула.

И уголовного дела тоже не возбуждали — за отсутствием, как оказалось, самого события преступления. Не было. Ничего и никого не было: ни бомжа, ни машины, ни уличного перекрестка, где ее увидел свидетель, ни самого свидетеля, — где-то затерялась и его фамилия. Вот как надо работать! Ну да, для полного и окончательного спокойствия не хватало только парочки «свежих» покойников, — и тогда кругом идеальный порядок!

Дергунов помогал и сказал, что и впредь поможет, он уже и так по уши влез в расследование и, похоже, отказываться от этой своей миссии не собирается. Правды хочет участковый уполномоченный. Как бы не оказался он последним из прежней славной плеяды участковых, о которых романы писали и кино снимали… Великая коррупция, вольготно шагающая по России, всех, даже самых когда-то принципиальных, портит…

Слежение за любознательным заказчиком неожиданно дало Турецкому желанный результат. Вооружившись собственной фотокамерой, взятой с собой из Москвы для некоторых «спецнужд», Александр Борисович, сидя возле подъезда редакции «Городских новостей» на заднем сиденье машины Дергунова, терпеливо ожидал заказчика. И он появился в самом конце рабочего дня, когда сотрудники уже расходились по домам, оставляя дежурных.

Этот «квадратный» мужик, возрастом на вид что-нибудь около сорока лет, довольно точно описанный Костей и легко узнаваемый из показаний обоих пострадавших, ловко выпрыгнул с водительского сиденья «УАЗика» и бодро проскочил в, помещение редакции, даже не предъявляя вахтеру своего удостоверения. Значит, он был здесь известен. Через большое витринное стекло Турецкому было видно, как тот только кивнул небрежно и легко побежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Спортивный «дяденька», накачанный, свежий вид имеет. Хорошо, значит, умеет допрашивать.

Турецкий «взял» его и в фас, и в профиль — на подходе к подъезду. С этим — порядок. Теперь оставалось узнать, куда он отсюда поедет. А заодно, если Дергунову удастся номер его машины «пробить», станет ясно, чей он вообще.

Выйдя из подъезда редакции, мужик остановился и вынул из большого черного конверта снимки. Раскинул их в руке веером и стал рассматривать, очевидно, по новой…

Турецкому захотелось узнать, какое впечатление произвели они на этого опера. Видно, ничего особенного. Тот равнодушно сдвинул их в стопку, сунул обратно в конверт и, открыв дверцу, небрежно кинул конверт на сиденье, после чего залез в машину и сам. Похоже, остался недоволен…

И они отправились за «отчалившим» от тротуарного бордюра «козлом».

Как и предполагалось, след привел их в Пригородное отделение милиции. Вот с этого и надо было начинать. С опознания преступника пострадавшими. Пока те еще не совсем забыли лица своих мучителей.

Палачей было больше. Как следовало из показаний Маркина, с ним «работали» трое. С Ниной — двое. Вот теперь их и «вести», и проверять: где один, там наверняка и второй, а там, глядишь, и третий «нарисуется». Но кто позволит проводить опознание с целью установления личностей преступников среди работников органов внутренних дел?

Это и стало теперь основным и почти не решаемым вопросом. Ибо даже сама постановка его в такой плоскости считалась абсурдной. А то, что «отставной» министр оказался в те годы единственным, кто правду про своих «орлов» сказал, так это ж у него, небось, обида за собственную неудачно оборванную карьеру в душе кипела, — любому дураку понятно.

Как-то не очень охотно реагируют «органы» на требования следователей тех же прокуратур. Да и сами прокуратуры редко останавливают свое зоркое внимание на подобных фактах. Чтоб милиционер?! Да вы что?! Вы против своей родной власти выступаете? А кто вам дал такое право? Вот и весь сказ.

Значит, если попытаться «взорвать» это категорическое нежелание руководителей, да хоть бы и тех же «правоохранительных структур», выдавать «своих», надо, прежде всего, начинать попытки с «Верхнего» начальства. Притом нельзя забывать и того, что эти начальники должны быть еще и лично заинтересованы в подобных акциях. Именно лично! Светит им, может быть, нечто такое, что заставляет их лично заняться установлением «законности и справедливости». Или подчиненные не того задели, кого разрешено, субординацию нарушили. Или вообще «покусились» на честь и совесть тех, у кого эти понятия вызывают законную гордость — ну, то есть у проживающих на высшем уровне. Иначе говоря, должны быть соблюдены особые условия, да, впрочем, оговорены и жесткие рамки для принятия «кардинального» решения. И причем тут Основной Закон? Никакого отношения он к конкретному делу не имеет…

В общем, Турецкому нужна была крепкая «рука» и в Москве, и здесь. Либо такая же «рука» для тех, кто оттуда готов передать сюда разрешение на подобную акцию. Либо, наконец, инициатором такой акции должен руководить страх за собственную задницу. И страх основательный.

С этого и надо было начинать… Потому что сейчас никакой местный прокурор — любого уровня, не говоря об областных судьях, не подпишет постановления не то что на задержание и обыски дома и на службе пока подозреваемого в преступлениях оперативного уполномоченного, но даже и на вызов для допроса, хотя бы того же Зоткина. Но ведь кто-то ж должен был это сделать?..

И у Александра Борисовича созрела мысль. Правда, старая, как мир, но вечно молодая в каждой похожей ситуации. Как говорили древние? Разделяй и властвуй! Что для этого надо? Вбить клин между якобы объединенными в единый, мощный кулак коррупции главными руководителями силовых структур. Не может всеобщая коррупция объединить надолго эти «структуры», чего бы они сами для этого ни предпринимали. Каждый, или каждая, обязательно захочет урвать кусок побольше, даже и в ущерб соседу. А чего еще можно ожидать от победно шествующего по Руси доморощенного капитализма?! Только отчаянной борьбы за каждый жирный и обязательно украденный кусок — природы, власти, ну, и всего прочего.

Вбить клин! Иной раз эта нехитрая штуковина, простейшее приспособление, помогающее расколоть и самое твердое дерево, и даже камень, с успехом делает то, на что не способен даже крепкий и остро отточенный топор.

И Александр Борисович решил обратиться тогда, как обычно — в трудных ситуациях, к собственной «крыше». У них же есть крыша? Иначе бы они не были столь беззастенчиво наглыми. Вот и у нас тоже… Но без наглости, лучше — с умом… К такому он пришел выводу.

Не жалея своего времени и опираясь на помощь участкового Дергунова, Турецкий организовал наблюдение за входными дверями подъезда Пригородного ОВД. И очень скоро он смог разложить перед собой некоторый «веер», подобный тому, который с явным неудовольствием рассматривал у редакционных дверей майор милиции Федор Федорович Зоткин. Этот фигурант был установлен благодаря той же, безвозмездной помощи Павла Антоновича.