Читать книгу "Священные чудовища - Наталья Александрова"

Галина один за другим вынимала из коробки листочки, задумчиво разглядывала их:

– Это его нотные записи. Вот это песня «Ласточка», знаете такую? «Ты лети, лети, ласточка моя…» Боря немного изменил тональность песни под голоса участниц ансамбля. Он вообще был очень творческий человек, даже стихи писал – вот здесь, видите. Это стихотворение, правда, не окончено, но есть и другие.

Инга с тоской подумала, что Галина начнет читать ей стихи своего покойного брата, но та уже перешла к другим сокровищам жестяной коробки.

– Вот эту ручку я подарила ему на последний его день рождения. А это его читательский билет, он был записан в районную библиотеку, он вообще много читал, особенно классическую литературу. А где же?.. Странно, он должен быть здесь…

«Зачем вообще я сюда пришла? – думала Инга, вполуха слушая Галину. – Ничего я здесь не узнаю, ничего не найду, только жалкие осколки чужой жизни. Жил человек, чем-то увлекался, кого-то любил, делал свою работу, которая казалась ему важной, и что от него осталось? Коробка с какой-то ерундой. Впрочем, для Галины это совсем не ерунда. А что осталось от моей сестры? И того меньше. А что останется от меня? Вот уж на это наплевать, некому будет меня вспомнить».

Галина перебирала свои сокровища с выражением печали и нежности на лице. Она достала из коробки еще несколько выцветших листков, и тут на дне мелькнул какой-то маленький блестящий предмет. Золотисто-желтая безделушка.

– А это что такое? – проговорила Инга, стараясь не выказать волнение.

– Это? – Галина помрачнела, на лицо набежала тень. – Я нашла это рядом с Бориным телом, ты понимаешь когда. Подобрала машинально, а потом сохранила. Сама не знаю зачем. Не знаю, откуда это у Бори, может, подарила какая-то участница ансамбля. Его ведь очень любили.

Инга не сводила глаз с золотистой безделушки.

Фигурка из непрозрачного стекла. Скорее всего, брелок для ключей. Полосатый зверек, похожий на тигра, но не тигр. Зверь с поднятой передней лапой.

Инга знала, что это за зверь.

Он называется бабр, это мифический хищник, герб и символ города Иркутска.

Еще бы Инге не узнать этого зверя, еще бы не узнать этот брелок.

Она сама купила его в аэропорту Иркутска, когда девять лет назад возвращалась с соревнований по легкой атлетике, на которых заняла третье место.

Уже в аэропорту она вспомнила, что не купила никакой сувенир для родственника, и тогда нашла в киоске этот брелок.

А потом подарила Ивану.

Она хотела наладить отношения с зятем, которые как-то не складывались. Очень уж они с Иваном были разные. Линке она тогда привезла серебряный кулончик с зеленым камнем, который называли «сибирским изумрудом», настоящее название она уже забыла. Линка так радовалась, она любила украшения.

И вот теперь оказывается, что Галина нашла этот брелок рядом с телом своего брата.

Не может быть. Мало ли на свете одинаковых безделушек? Может, этот брелок действительно подарила Борису какая-то влюбленная хористка?

Нет, не может быть.

Таких совпадений не бывает.

Это именно тот брелок, который она купила в Иркутске. Полосатый мифический зверь с золотыми глазами. Бабр.

Иван, неужели он связан с убийством Бориса? Но каким образом?

– Прости, – смущенно проговорила Инга, – можно мне немного воды? У меня что-то пересохло в горле…

– Конечно, – засуетилась Галина. – Наверное, от пыли. Сейчас принесу.

Она повернулась к крану, звякнула стаканом.

Воровато оглянувшись, Инга вытащила из коробки стеклянную фигурку, сунула ее в карман, положила обратно записки и фотографии Бориса, чтобы пропажа брелка не бросалась в глаза.

Галина подала ей стакан воды.

Инга выпила жадно, быстро – у нее действительно пересохло в горле, не столько от пыли, сколько от волнения.

– Я хочу, чтобы ты знала, – сказала Галина, – мой брат любил твою сестру. Ничего между ними не было, потому что… Словом, он любил ее издали, никогда бы ей не признался. Он и мне ничего не говорил, я только потом поняла, когда он буквально сошел с ума после ее смерти. Он так винил себя..

– В чем? – встрепенулась Инга.

– Дело в том, что в тот вечер не было спевки, Боря отменил ее, потому что возил меня в больницу. У меня был сердечный приступ. Наша мама умерла от инфаркта, и Борис боялся, что я тоже могу. Поэтому он настоял, чтобы мы поехали в больницу, меня оставили там, Боря всю ночь просидел в коридоре. Если бы твоя сестра была на спевке, он проводил бы ее до дома и, возможно, маньяк бы…

– Что теперь об этом говорить, – глухо произнесла Инга.

И тут же засобиралась:

– Извини, мне пора. У меня еще дела.

– Что ж. – Галина встала, чтобы проводить ее до двери. – Мне было приятно поговорить с тобой, как будто вернулись прежние времена. Времена, когда…

«Когда был жив ее брат. Когда была жива моя сестра», – мысленно закончила Инга. Но не посмела произнести эти слова вслух.

Она понимала, что чувствует эта женщина, потому что сама чувствовала то же.

К дому Инга брела, не разбирая дороги.

В голове ее, как тяжелые мельничные жернова, ворочались мысли.

Как мог этот иркутский брелок оказаться рядом с телом убитого Бориса?

Только одним способом.

Его мог потерять Иван.

Но ведь Галина первой нашла тело своего брата, она оказалась там раньше всех, раньше полиции.

Что же это значит? Что значит?

Кто мог оказаться возле тела раньше Галины? Допустим, случайный прохожий не захотел связываться с полицией, подумал, что затаскают потом, и сбежал? Но брелок-то принадлежал Ивану!

Она не хотела впускать очевидный вывод в свои мысли. Не хотела облекать его в слова.

Иван неприятен ей, у них сложные отношения, но Инга не могла представить его убийцей.

Вот! Она произнесла это слово – убийца.

Только убийца мог оказаться рядом с телом раньше Галины. Только убийца мог обронить там проклятый брелок. Стало быть, это Иван забил до смерти того человека, у которого хватило глупости проявить внимание к его жене. Да нет же, ведь это случилось уже после смерти Линки. Надо разобраться наконец, что же произошло. Но неужели Иван – убийца?

От этого слова Инга словно проснулась. Пришла в себя, как от резкого запаха нашатыря.

Она подняла глаза – и с удивлением увидела, что пришла к своему старому дому. К тому дому, где они жили с Линкой. А потом недолго с Линкой и Иваном.

Давным-давно, восемь лет назад.

Целую жизнь назад.

Когда она была совсем другим человеком, а Линка… Линка просто была.