Читать книгу "Урожденный дворянин. Рассвет - Роман Злотников"

– Мы тоже так по малолетству развлекались, – сказал Двуха. – Даже и еще похлеще кое-чего исполняли. Только мы-то – разок-другой, себя проверить, перед девчонками покрасоваться. А для многих эти дурачества вроде как целая культура… Ну не глупость, а? Все равно что сказать: я профессионально занимаюсь тем, что звоню в дверь соседа и убегаю, пока он не открыл!

– Ну то последнее поколение, – произнес Усачев. – Дети… Наше-то поколение не такое…

– Не намного лучше, – усмехнулся Сомик, который, кажется, ухватил мысль Олега. – Прилипнуть к государственной либо корпоративной кормушке – вот предел мечтаний. Главные приоритеты общества: как можно меньше работать и как можно больше поиметь. В идеале: совсем ничего не делать и иметь все, что захочешь. Труд окончательно перестал быть средством достижения цели. Да и можно ли назвать трудом перекладывание бумажек и окучивание клиентов? Основной путь добиться успехов для них – подороже продать себя. По иному руслу мысль представителей нашего поколения не потечет. Как же ей по иному руслу потечь, если каждый знает: созидательный труд – удел отбросов, по какой-то причине не вписавшихся в общеизвестный и общеутверждаемый стереотип успешности. Успешен тот, кто состоятелен. И совершенно неважно, каким путем эта состоятельность приобреталась. А тот, кто смеет утверждать обратное, получает стандартный дезавуирующий ответ: «Если ты такой умный, почему тогда ты такой бедный?» Как будто интеллект находится в прямой зависимости от финансового благополучия; если б так было, то в списках богатейших людей состояли бы не банкиры и предприниматели, а – ученые… Математики, философы… те же физики…

– Этот мир достиг определенного уровня развития, – закончил за него Трегрей. – Когда часть общества, которая называет себя высшей элитой (не являясь ей, впрочем, в истинном смысле этого слова), получила возможность наикомфортнейшего существования. Дальнейшее развитие всего человечества этой элите напросте невыгодно, потому что может стать опасным для их спокойного благополучия. Не для того ли, чтобы статус-кво сохранялся как можно дольше, и внедрен культ потребления, развитие тормозящий? Там, где миром правят высокие идеи, все совсем не так…

– Ну, это лирика, – вздохнул Нуржан, трогая шишку на лбу. – Теоретика. А в практическом плане – как действовать будем? В каком направлении?

– В трех направлениях, – сказал Олег. – Первое: фонд «Возрождение». Управление берет его на себя. Насколько я понял Альберта Казачка, там есть за что зацепиться, этот фонд давно у него в разработке. Второе: мошенники, ограбившие «Витязь».

– Я займусь! – вызвался Нуржан. – Как раз по моей части.

– Артур с Антоном окажут тебе в этом посильную помощь, – пообещал Олег.

– Я ж и говорю – отличненько! – хмыкнул Нуржан.

– Третье направление. Непосредственно исполнитель воли… условных Хранителей.

– Охотник, – подсказал Двуха им же самим изобретенную формулировку.

– Да, Охотник…

– Это возьмут на себя Игорь и Женя. Нет возражений?

– Никак нет! – козырнул Сомик.

– Само собой, – сказал Двуха.

– А я подмогну, – пообещал Нуржан. – Этот Охотник явно не саратовец. Значит, нужно пробивать съемные квартиры, которые недавно сдали, – тут участковых подключить неплохо было б. Ну, само собой, гостиницы, хотя, конечно, вряд ли Охотник в гостиницу заселится…

– Вечно в кожаных перчатках – чтоб не делать отпечатков… – пропел Сомик, – жил в гостинице «Советской» несоветский человек… Саратов – город немаленький, – добавил он. – Хотя и не Москва, само собой… Может, и нащупаем Охотника. А если нащупаем – ох уж тогда пощупаем!

– Ты не веселился бы особо, – осадил его Двуха. – Охотник явно крутой мужик. Если обладает способностями, которые сравнимы со способностями витязя на второй ступени постижения Столпа. А то и третьей… И как это его так эти Хранители сумели натаскать? Неужто как-то принципы постижения Столпа у нас сперли?..

– Столп – всего лишь одна из систем, обучающая высвобождать скрытые ресурсы человеческого организма, – сказал Олег. – Каковых систем может быть множество. Другое дело, что у нас такие системы общедоступны, а здесь – тщательно охраняемы… заинтересованными лицами и открываются лишь избранным…

– Избранным на дело обеспечения безопасности заинтересованных лиц, – согласно буркнул Сомик.

– На ЧОПе – охранная деятельность, как и полагается, – подытожил Трегрей, повернувшись к Гашникову и Усачеву.

– Сделаем, – сказал Гашников.

– А на мне – палестра, – закончил Олег. – Ну и, бессомненно, помогать буду каждому, кто ко мне обратится.

– А я? – осведомился Пересолин. – Меня на какой фронт изберете?

– Вас, Евгений Петрович, давно уже избрали, – напомнил Двуха. – Зимой, разве не помните? «Работаем вместе, чтобы сделать город лучше!»

– У меня, кстати, Олег, проблемка нарисовалась, – замялся Пересолин. – Насчет Тимохина пруда. Женя, тезка мой, уже рассказал тебе?

– Рассказал, – ответил Трегрей.

– И что можешь посоветовать?

– Что тут можно посоветовать, – пожал плечами Олег. – Поступайте как надобно. Власть должна руководствоваться нуждами общества даже и в том случае, если само общество этого не приемлет и нужду в этом не видит.

* * *

Высокий мужчина с костистым лицом бесцеремонно отодвинул от банкомата бестолково копавшуюся в сумочке девчонку, занял ее место. Девчонка, от возмущения едва не выронив ту сумочку, вознамерилась было поднять крик, но, углядев на руках мужчины доходящую до ногтей сплошную синеву татуировок, предпочла поспешно ретироваться.

Мужчина вставил карточку, посмотрел баланс. Сумма, выведенная на дисплей, оказалась внушительной, но на костистом сухом лице мужчины удовольствия не отразилось.

– Чики-чики… – непонятно выговорил он.

Он снял всю сумму, что заняло у него немало времени, в течение которого ему дважды кто-то звонил на мобильный телефон. Мужчина на эти звонки никак не реагировал.

Закончив с банкоматом, он рассовал деньги по карманам, вернулся к старенькой грязной «девятке», завелся, тронулся с места, предварительно вынув и положив телефон на сиденье рядом с собой.

Телефон снова зазвонил. Мужчина покосился на него, но брать не стал. Вместо этого сунул в рот сигарету и закурил.

Затем, не снижая скорости, держа руль худыми коленями, взял телефон, извлек из него SIM-карту. Не глядя, швырнул ее в окно. Вставил другую карту.

Телефон немедленно зазвонил снова. Мужчина выругался вполголоса и отправил телефон туда же, куда до этого симку и банковскую карточку.

Минут через двадцать «девятка» покинула пределы города Саратова. На ближайшей развязке мужчина свернул на трассу, ведущую в восточном направлении.

* * *

Имя и фамилию, данные ему родителями, он предпочитал давнему прозвищу – Волк. Что имя и фамилия? По ним ничего нельзя сказать о человеке. А только произнесешь: Волк… И сразу понятно, кто перед тобой. Свободный и жестокий зверь-одиночка, с которым лучше не связываться. А желаете проверить, верно ли отражает прозвище суть его носителя? Милости прошу, проверяйте. Только уж потом не обессудьте, если что не так…