Читать книгу "В цель! Канонир из будущего - Юрий Корчевский"

Я все раздумывал – что делать с ценностями, затопленными в ручье. Достать их и пустить в оборот? В конце концов решил – пусть пока лежат, вода хорошо хранит тайны. Денег на безбедное житье хватало.

Женскими ласками я тоже не был обделен. Дарья посещала меня почти каждую ночь, а иногда я ухитрялся получить «доппаек» и с Машей. Даже скорее она с меня – в бане или других непредвиденных местах. И так – вроде жизнь вошла в спокойную колею.

Через месяц, в конце октября, выпал первый снег, приморозило. Потянулись первые санные обозы. Ехали, правда, по подмерзшим дорогам – реки покрылись еще пока тонким льдом, но скоро они оденутся в толстую корку ледяного покрова, и тогда – раздолье. Лед на реках гладкий, едешь – ровно по асфальту, пути короче, так как все города и многие села стоят на берегах. Одна опасность – промоины. Не углядишь вовремя – беда, лошадь с санями и грузом уйдут под воду, успеешь вовремя соскочить на лед – твое счастье. Поди попробуй побарахтаться в ледяной воде в тулупе и валенках!

Вот таким зимним днем, когда ярко светило солнце и от белизны снега резало в глазах, в ворота постучали. Маша пошла открывать и вернулась слегка растерянная:

– Там немец какой-то, спрашивает лекаря Юрия.

– Эка невидаль, приглашай!

Я счел, что раз спрашивает лекаря, то, стало быть, пациент новый. Вышел в трапезную, а гость уже валенками стучит в прихожей, оббивая снег. Маша приняла у гостя шубу, и он вошел в трапезную.

Мама моя, я обомлел! Вот это действительно гость неожиданный. Шенберг, шведский командир, у которого я находился в плену. Рука непроизвольно дернулась к поясу – к сабле, которую я дома не носил. Шенберг заметил мое движение, улыбнулся.

– Кажется, я в гостях – не так ли, лекарь Кожин? Здравствуй!

– Здравствуй, Шенберг, извини – имя твое запамятовал.

– Густав, Густав Шенберг.

– Проходи, садись, Густав. Маша, угощение на стол.

Мы уселись за стол. Я смотрел на Густава, и, признаюсь честно, приятных воспоминаний он не вызывал. Не скажу, что он относился ко мне плохо, но плен – это всегда не лучшие воспоминания. Тем более тогда, летом, Шенберг выглядел представительнее в мундире с золотым шитьем. Сейчас, в гражданском платье, он имел вид иностранца среднего уровня достатка, не более.

Чтобы заполнить вынужденную паузу, я спросил:

– Каким ветром к нам? Случайно заехал?

– Нет, специально в Псков приехал. Война окончена, подписан мир. Почему не посетить?

– Густав, не юли. Где Швеция и где Псков? Если ко мне, то по какому делу?

– Что-то я проголодался, – ушел от ответа Шенберг.

К этому времени Маша уже собрала на стол закуски, поставила вино. Я, как хозяин, разлил вино по кружкам, поднял свою:

– За мир между Русью и Швецией!

Мы чокнулись, выпили. Швед опростал свою кружку до дна, перевернул. Традиции наши знает или замерз в дороге? Мы налегли на закуску, выпили еще.

Насытившись, швед отвалился на спинку стула.

– Теперь можно и о деле поговорить. Помнишь, еще тогда, когда ты в плену был – уже перед самым освобождением, я предлагал тебе поехать в Швецию – в лечебнице поработать?

– Помню, я отказался. А как ты меня нашел?

– Очень просто. Ты же говорил, что из Пскова. А много ли в городе лекарей твоего уровня? Мне у городских ворот сразу сказали, где тебя искать.

– Если ты снова о работе в лечебнице, то я дам прежний ответ – не согласен.

– Сейчас вопрос стоит по-другому. Заболела одна очень важная персона. Наши лучшие лекари не берутся, и я сразу вспомнил о тебе.

– С чего ты решил, что я соглашусь?

– Я тебя уже немного знаю. Ты из тех, кто берется за самую сложную работу. Вспомни Якоба. Когда он спал, ты обходил раненых. А кто они тебе?

Не родня, воины противника. Я ведь присматривался к тебе. Наши лекари не такие. Думаю, ты тот, кто нам нужен.

– Чем же больна важная персона?

– Я не уполномочен говорить о болезни.

– Помилуй бог, Густав! Как же без этого соглашаться ехать в такую даль?

– Мне лишь поручили найти и пригласить тебя на любых условиях. Надеюсь, ты понимаешь, что это значит. При благоприятном исходе для больного ты можешь просить любые деньги, к твоим услугам будут лучшие шведские инструменты, оказана любая помощь.

– Что-то условия уж больно соблазнительны. Не из королевской ли фамилии пациент?

Шенберг отвел глаза:

– Я этого не говорил, ты догадался сам. Так возьмешься?

– Какие гарантии моей личной безопасности?

– Мое слово и слово шведского короля. Если этого мало, могу остаться в этом доме заложником – до той поры, пока ты не вернешься. Только одно условие.

– Какое же?

– При любом твоем решении – даже если при осмотре ты откажешься от операции – при дворе государя Ивана Грозного ничего знать не должны. Поручение тайное, и я надеюсь на твою порядочность. Я лично в ней не сомневаюсь, но предупредить обязан.

– Хорошо, принимается. Съезжу, посмотрю – после осмотра видно будет, что делать. Когда выезжать?

– Сейчас, немедля. Возок у городских ворот – я оставил его там, а сюда прошел пешком, дабы не возбуждать нездорового любопытства.

Я собрал свои инструменты, бросил в мешок запасное белье и одежду, взял немного серебра, попрощался с Дарьей и Машей – Ильи дома не было. Потом оделся, и мы с Шенбергом вышли.

Идти до городских ворот было недалеко – четверть часа. За воротами справа стоял крытый возок, запряженный четверкой здоровенных шведских битюгов. Таким только пушки таскать. Скорости от них не дождешься, но выносливы и тянуть могут груз изрядный.

Возок был довольно неприметный, абсолютно без всяких украшений, без гербов и прочей мишуры – думаю, специально для деликатных дел. Стоявший рядом с возком слуга распахнул дверцу и склонился в поклоне. Мы уселись. Двое слуг – явно переодетые гренадеры – вскочили на запятки возка, форейтор щелкнул бичом, и битюги взяли с места.

В возке было довольно уютно, изнутри он был обит вишневым бархатом, подушки мягкие, не иначе – набиты конским волосом. На сиденьях – отлично выделанные медвежьи шкуры – укрыться, дабы седоки ноги не поморозили.

Некоторое время ехали молча. Шенберг довольно улыбался, иногда мурлыкал под нос. Как же – выполнил поручение, вытащил из Пскова русского лекаря. Мне же было рано радоваться – еще неизвестно, что за работа предстоит.

На второй день, к вечеру, мы проехали русское порубежье и въехали в Финляндию – провинцию Швеции. На границе нас уже ждали. Мало того, Шенберг зашел в избу пограничной стражи и переоделся – вышел, одетый в военную униформу с золотым шитьем.