Читать книгу "Зак и Мия - А. Дж. Беттс"

– Я хочу покрасить все вместе с потолком.

Потолок в результате красит мама, встав на кровать, застеленную газетами. Она ниже меня ростом, зато устойчивее. Синие капли падают ей на волосы и оставляют следы на лице. Когда она поворачивается ко мне – убедиться, что все делает правильно, – я говорю ей, что она выглядит как героиня «Аватара».

– С какого-такого аватара?

– Давай возьмем напрокат и посмотрим сегодня.

– Сегодня же твой день рождения, – напоминает мама.

Я и забыла.

– Значит, возьмем еще две коробки конфет.

В кухне на столе – недавно испеченный торт. На нем цветным драже выложена фраза: «С днем рожденья, Мия!» Мама делает так каждый год.

Когда мне исполнилось восемь, помню, торт поверг меня в ужас. Родители моих подружек заказывали им фигурные торты с принцессами и бабочками, так что все за столом обменивались недоуменными взглядами. Последние две буквы моего имени были мельче всех прочих в надписи, потому что им не хватило места, это выглядело непродуманным. Стол был застелен клеенкой, на которой мама расставила мисочки с сыром и солеными орешками. А девочки привыкли на праздниках есть пирожные и конфеты, запивая розовой «Фантой». Еще в тот день я поняла, насколько у нас дома тесно. И впервые заметила, что ковер истертый, всюду стоят вонючие пепельницы, а в ванной ржавчина и раскисший кусочек мыла вместо жидкости для мытья рук в красивой бутылочке. Мама была слишком молода. В том возрасте еще хочется гулять с друзьями, флиртовать с симпатичными мужчинами и пить коктейли в барах, а не организовывать вечеринки для шумной детворы, которой все время что-нибудь нужно. Я помню, какой мама выглядела потерянной. И в тот же день я поняла, что переросла ее.

В это же время в прошлом году торт остался нетронутым, когда я отмечала свой семнадцатый день рождения во Фрео с дюжиной друзей и горстью удостоверений, настоящих и липовых. Мы напились, и я танцевала на столе, пока нас не выставили. На мне было черное платье с золотым поясом. Мне нравилось, как смотрели на меня мужчины на летних верандах кафе. Я хорошо носила каблуки. Мне нравился свист из проезжающих мимо машин, и зависть женщин среднего возраста, выходящих из кинотеатров в джинсах и кардиганах. Мне нравились бесплатные порции водки, которые я получала от бармена в следующем баре, «Потому что у меня День рождения!», и то, как Рис заплатил таксисту, чтобы тот высадил нас у парка, и мы бежали, смеялись и целовались около детских качелей. У меня тогда болела лодыжка – я думала, от танцев в новых туфлях. Я не обращала на нее внимания еще четыре месяца. Какая-то несчастная лодыжка в безупречном в остальном мире.

Звонит Шая, но ей не удается выманить меня на улицу. Не хочу рисковать столкнуться с кем-то из старых друзей после того, как пряталась от них полгода. Мне совершенно не хочется думать о косметике или о том, что надеть.

Мне хочется только одного: отключиться от всего и посмотреть «Аватар», но даже это не так-то просто. По ходу фильма мама становится беспокойной, и вовсе не потому, что она съела полторта и почти все сладости. Я совсем забыла, что у главного героя отказали ноги. На Земле он паралитик, но на Пандоре может бегать огромными размашистыми прыжками. Он влюбляется в привлекательную синюю инопланетянку и не хочет возвращаться обратно.

Мама тревожится, потому что две недели назад я закончила курс антидепрессантов и решила не продлевать его. Ее взгляд постоянно возвращается ко мне, в страхе, что фильм заденет какие-то ниточки, и я снова, пусть хромая и неуверенно, пущусь наутек. Но ничего не происходит.

Три месяца неподвижности заставили меня понять, что я не в голливудском фильме. Эта Земля – единственная, что у меня есть, и я застряла на ней, с моей неидеальной матерью и ногой из стекловолокна. Я знаю, что всегда буду чувствовать себя не в своей тарелке. Мне постоянно придется одергивать себя. Теперь я это знаю. И бегство этого не решит. Восточное побережье Австралии не накренится под другим углом.

Позже я захожу на Фейсбук. Я пролистываю свою страницу, удивляясь количеству поздравлений. Но ни одного от Зака.

Я могу найти причины отсутствию открытки, но это не объяснить ничем. Он знал, что у меня день рождения – это Фейсбук, здесь все это знают. Единственная причина, почему он мог промолчать, самая очевидная: он забыл обо мне.

Может, требуется всего три месяца, чтобы такое – теплые руки, смех под простынями, его робкая симпатия – растаяло. Может, время съедает все отношения.

Может, еще несколько месяцев – и мы станем чужими людьми.

Я выключаю свет. Зак хочет продолжать жить своей жизнью. Он хочет, чтобы я оставила его в покое.

Но эта чертова звездочка все мерцает, и ничего нельзя поделать?

Мия

На пороге лежит букет огненно-красных роз, но они для мамы. Я заношу их в дом, мама читает приложенную карточку и заливается краской.

– Кто отправитель?

– Да так, один мужчина…

– Из интернета?

Она пожимает плечами и отворачивается.

– Какой он из себя?

– Обычный. Ничего особенного.

До моей болезни мама ходила на свидания со всеми, кто звал. Она держала эти встречи в секрете, ну или надеялась, что я не знаю. Думаю, для тех мужчин она казалась загадочной, глубокой незнакомкой, и они были не против отношений, но в действительности она была невротичной матерью-одиночкой, которая не может сладить с собственной дочерью. Это у нее я научилась притворяться и подбирать маску под аудиторию.

Жить в тесноте было непросто. Если я приходила домой счастливой, она портила мне настроение – то ли из ревности, то ли назло. Я делала точно так же. Мы вечно действовали друг другу на нервы. Она считала, что я испортила ей жизнь, а я считала, что она испортила жизнь нам обеим. На людях она нередко меня позорила, так что я держалась на расстоянии. Дома она вечно ко мне цеплялась. Что бы я ни делала, все было не так.

Сейчас она зарылась носом в цветы на кухне. Удивительно: любой мужчина может заставить ее улыбнуться, а для меня это непосильная задача.

Выходит, где-то есть мужчина, который видит в маме интересную 34-летнюю женщину. Достаточно интересную, чтобы купить ей дюжину роз, написать от руки записку и принести к порогу ее дома. Для этого нужна смелость.

Я наливаю воды в кувшин и ставлю в него розы. Пусть у мамы все будет хорошо. Это неважно, что мне сейчас одиноко. Пусть маму кто-то любит, даже если меня не любит никто.

Тогда она обнимает меня, и я думаю, что кто-то все же любит.

Четыре дня спустя я снова иду к почтовому ящику, и на полпути рядом останавливается грузовик. Из него выходит грузчик, достает из кузова дерево в кадке, которое ставит в тачку и спускает по трапу ко мне. К дереву привязана лопата.

– Куда прикажете? – спрашивает он, глядя на меня.