Читать книгу "В диких условиях - Джон Кракауэр"

На том этапе моей молодости смерть оставалась для меня таким же абстрактным понятием, как неевклидова геометрия или семейная жизнь. Я еще не осознавал ее ужасной бесповоротности, не представлял себе, сколько горя она приносит людям, в сердцах которых ушедший из жизни занимал особое место. Меня дразнила мрачная тайна смерти и, не имея возможности сопротивляться этому притяжению, я просто должен был подобраться к самому краю фатума и заглянуть на ту сторону. Даже самые смутные очертания сокрытого в этом мраке повергли меня в ужас, но увидел я там и еще кое-что – некую заповедную первобытную загадку, по притягательности никак не уступавшую сладким образам скрытого под одеждой нагого женского тела.

В моем случае (и я считаю, что и в случае Криса Маккэндлесса) все это не имело никакого отношения к желанию умереть.

Глава шестнадцатая. В глубинных районах аляски

Я искал возможности познать простоту, первобытное чувство и добродетель жизни дикаря; освободиться от придуманных привычек, предрассудков и дефектов цивилизации… и найти в пустоте и величии западной глуши более точное видение человеческой природы и истинных интересов человека. Я предпочел сезон снегов, потому что надеялся испытать сладость страданий и ощутить новизну опасности.

Эствик Эванс

«Пешее путешествие, или Четыре тысячи миль через западные штаты и территории зимой и весной 1818»

Дикая глушь звала тех, кому наскучил или внушал отвращение человек и дела рук его. Она не только давала возможность избежать общества других людей, но и была идеальной сценой для отправления культа, который романтические личности нередко делают из своей души. Одиночество и абсолютная свобода жизни на природе – самая лучшая среда и для меланхолии, и для экзальтации.

Родерик Нэш

«Дикая природа и американский разум»

Пятнадцатого апреля 1992 года Крис Маккэндлесс выехал из Картаге, сидя в кабине груженного подсолнечником грузовика «Мак». Так началась его «великая аляскинская одиссея». Через три дня он уже был в Британской Колумбии. Там он пересек канадскую границу в городке Русвилл, а потом на попутках отправился на север через Скукумчак, Радиум-Джанкшн, Лейк-Луиз, Джаспер, Принс-Джонс и Доусон-Крик, в центре которого он сфотографировал указатель «нулевой мили» Аляскинской автострады. Также указатель сообщал, что до Фэрбенкса остался 2451 километр пути.

Автостопить на Аляскинской автостраде достаточно сложно. На окраине Доусон-Крика нередко можно увидеть, как вдоль дороги выстраиваются десятки страдальческого вида мужчин и женщин, голосующих проезжающим автомобилистам большим пальцем руки. Промежуток между поездками у многих из них может затягиваться на неделю, а то и больше. Но у Маккэндлесса такой задержки не вышло. Двадцать первого апреля, то есть всего через шесть дней после выезда из Картаге, он уже прибыл на горячие источники Лайрд-Ривер, находящиеся прямо у границы территории Юкон.

На Лайрд-Ривер оборудован большой общественный кемпинг, от которого, пройдя чуть меньше километра по проложенному среди болот дощатому настилу, можно добраться до системы природных горячих ключей. Это одна из самых популярных точек отдыха на всей Аляскинской автостраде, и Маккэндлесс тоже решил сделать здесь небольшую паузу, чтобы немного перевести дух и отмокнуть в горячих водах источников. Тем не менее, искупавшись и попытавшись продолжить путь на север, он обнаружил, что удача ему изменила. Никто не останавливался. Прошло двое суток, а он, сгорая от нетерпения, так и сидел в Лайрд-Ривер в ожидании попутки.

В четверг утром Гейлорд Стаки поднялся рано. Уже в половине седьмого, когда на улице еще было по-ночному морозно, он направился по дощатому тротуару к самому большому источнику в надежде опередить всех и искупаться в одиночестве. Но, добравшись до места, он с удивлением обнаружил, что пришел не первым. Плавающий в дымящейся воде источника молодой человек назвался Алексом.

Лысый, мордатый весельчак Стаки, шестидесятитрехлетний уроженец Индианы, сорок лет проработал в ресторанном бизнесе, а выйдя на пенсию, стал время от времени подрабатывать перегонщиком автомобилей. Сейчас он вез одному из автодилеров Фэрбенкса новенький автодом из Индианы. «И мне тоже как раз в Фэрбенкс надо! – воскликнул, услышав об этом, Маккэндлесс. – Да только вот уже два дня сижу здесь, пытаясь поймать машину. Может, возьмете меня с собой?»

«Эх, блин, – ответил Стаки, – я бы с удовольствием, да не могу. Компания строго запрещает нам брать попутчиков. Меня за это с работы могут вытурить». Однако, посидев в горячей воде и поболтав с парнем в клубах сернистого пара, Стаки решил передумать: «Алекс был хорошо выбрит и пострижен. По манере его речи было видно, что и голова у него на месте. Одним словом, на типичного бродягу-автостопщика он был не похож. Я от них стараюсь держаться подальше. Я мыслю так, если у тебя даже на автобусный билет нету денег, значит, с тобой точно что-то не в порядке. Короче, где-то через полчаса я ему сказал: «Давай так договоримся, Алекс. От Лайрда до Фэрбенкса полторы тысячи километров. Я тебя провезу ровно половину пути, то есть до Уайтхорса, а там поймаешь кого-нибудь еще и доедешь до конца».

Тем не менее, когда они по прошествии полутора суток добрались до Уайтхорса, столицы территории Юкон и, вместе с этим, самого крупного и современного города на аляскинской трассе, Стаки так понравилось находиться в компании Маккэндлесса, что он передумал и согласился довезти парня до конечной точки. «Поначалу Алекс не особенно раскрывался и все больше помалкивал, – рассказывает Стаки, – но ехали мы медленно и очень долго. В общей сложности мы с ним провели на этих ухабистых дорогах трое суток, и к концу он расслабился и перестал осторожничать. Я вам вот что скажу – дельный он был парнишка. Вел себя вежливо, не матерился, жаргоном тоже не сыпал. Сразу было видно, что вырос он в приличной семье. Рассказывал мне в основном про сестру. А с родителями, я так понимаю, совсем не ладил. Сказал, что отец у него был гениальный ученый, придумывал ракеты в NASA, да только какое-то время жил двоеженцем, а это Алексу было очень не по душе. Рассказал, что родителей уже пару лет, с окончания колледжа, не видел».

Маккэндлесс охотно рассказал Стаки о своих планах уйти в дикую глушь и прожить там в одиночестве все лето на подножном корму. «Он сказал, что мечтает об этом с самого детства, – говорит Стаки, – что не хочет видеть ни людей, ни самолетов, ни каких других признаков цивилизации. Он хотел доказать себе самому, что сможет жить и выживать в одиночку, без всякой посторонней помощи».

В Фэрбенкс Стаки с Маккэндлессом прибыли днем 25 апреля. Стаки привел парня в продуктовый магазин и купил ему большой мешок риса. «Потом Алекс сказал, что хочет зайти в местный университет и почитать про съедобные растения. Про ягоды и всякое такое. Я сказал ему: «Алекс, ты слишком уж торопишься. Там везде еще метровый слой снега лежит, и ничего не растет». Но он для себя уже все решил. Буквально копытом бил и рвался в поход». Стаки отвез Маккэндлесса в восточную часть Фэрбенкса и в половине пятого вечера высадил у студенческого городка Университета штата Аляски.