Читать книгу "Штурмовой отряд. Битва за Берлин - Олег Таругин"

– Так я ж разве про себя? – искренне возмутился капитан. – При чем тут я?! Я ж про страну спросить хотел, про Родину нашу, про товарища Сталина!

– Так и со страной примерно так же, Вася, страна – она ж из отдельных людей состоит. И если каждый будет свое будущее заранее знать, в итоге сущая чепуха может получиться. Одно могу сказать, нормально все в будущем будет, не переживай. Все?

– Так точно, все! – От избытка чувств (и информации) Родченко аж на месте подскочил, однако опустившаяся на плечо тяжелая рука подполковника решительно дернула его обратно.

– Вот примерно этого я и боялся. Ну и чего прыгаешь? Ладно, свои кругом, а если б нет? Учись себя в руках держать, капитан, пригодится. Надеюсь, напоминать, чтобы лишнего языком не трепал, не нужно?

– Обижаете… то есть никак нет!

– Вот и ладненько, тогда собирайся, через пять минут выходим. Привалов больше, как мне кажется, уже не будет….

Глядя вслед капитану, подполковник Трешников тяжело вздохнул. На душе было откровенно противно от той маленькой, но мерзкой лжи, что он позволил себе в конце разговора. Но ведь не рассказывать же ему, что Советского Союза больше нет, что его продали, предали и разорвали на отдельные куски? Или про то, что войны в будущем, которое сейчас, за считаные дни до Победы, ему наверняка кажется светлым и счастливым, так и не прекратились? Или о том, что…

«Так, а ну все, довольно, чего разнылся? Совсем охренел? Нашел время! – зло одернул себя Трешников, подхватывая фонарь и решительно поднимаясь на ноги. – Ты здесь как раз для того, чтобы менять историю; чтобы больше не приходилось врать в глаза вот таким капитанам. И чтобы там, через много лет, этим самым постаревшим капитанам не приходилось просить милостыню возле метро, чтобы не умереть с голоду, или бояться надеть в День Победы свои боевые награды, опасаясь быть избитым молодчиками в масках и с нацистскими повязками на рукавах!»

Раздраженно плюнув под ноги, Трешников подхватил фонарик и двинулся к своим людям…

– Миша, – обратился подполковник к майору Барсукову. – Насколько помню, у нас парочка запасных радиогарнитур имеется? Вот и хорошо, отдай капитану с сержантом и пользоваться научи.

– А…

– Бэ, – буркнул Трешников. – Капитан уже в курсе, я ему рассказал.

– Сам догадался? – понимающе подмигнул Первый. – Не удивлен, Вася наш мужик неглупый и внимательный, я даже думал, что он раньше два и два сложит. И как, поверил?

– Вроде поверил, главное, за вражеских диверсантов не держит. Ладно, давай радифицируй их, и будем выходить.

И вот сейчас вся группа собралась возле выходной двери…

– Снова взрывать придется, а жаль, так хотелось по-тихому зайти, – закончив осмотр двери, заключил старлей Коробов, оборачиваясь к командиру. – Эх, нужно было такой же газовый резак прихватить, что мы с собой в затопленный туннель брали, сейчас бы петельки вырезали – и аллес, толщина-то плевая.

– Ага, а заодно и «болгарку» вместе с бензиновым генератором на тележке катили б за собой, словно «максим», и горя не знали, – иронически хмыкнул Трешников. – Накладывай заряд, некогда возиться. И постарайся, чтоб дверь сразу вынесло, доламывать времени не будет. Всем – боевая готовность, сразу после взрыва атакуем. Четные – левый фланг, нечетные – правый, Один-один и «один-два» – тыл. Крайним номерам вперед не лезть ни при каких обстоятельствах, все одно, там наверняка темнотища будет. Фонари погасить, дальше пользуемся только «ночниками». Поехали.

Спецназовец сноровисто прилепил вокруг петель и замка двадцатисантиметровые колбаски пластиковой взрывчатки, вдавил в податливую массу трубочки радиодетонаторов и побежал следом за укрывшимися в глубине коридора товарищами. Бойцы присели вдоль стен, как можно плотнее вжимаясь в бетон. Майор Ленивцев, которому подполковник поручил присматривать за Родченко с Аришиным, легонько пихнул капитана в бок:

– Ты, конечно, сапер опытный, но лучше все ж уши ладонями зажми, да рот открой. Тебя, Степа, это тоже касается. Мы внутри бетонной трубы, так что по перепонкам неслабо врежет, а если вас обоих глушанет, ни хрена в наушниках слышать не будете, что есть совсем не гут. Позывные помните?

– Так точно, тарщ майор, – ответил за обоих Родченко, запихивая под каску ладони и зажимая уши. Сержант сделал то же самое. – Я – Один-один, Степан – «один-два».

– Вот и ладненько. Только на будущее потише ори, лады? Не забывай, что в микрофон говоришь, а он любой шепот усиливает.

– Виноват… – смутился капитан, который никак не мог привыкнуть пользоваться гарнитурой. Вернее, пользоваться-то он научился практически сразу, ничего особо мудреного в этом не было, хотя крохотный каплевидный наушник, который следовало запихать прямо в ухо, его поначалу и порядком смутил. Но вот о том, что говорить следует негромко, Родченко все время забывал, словно молодой танкист, не умеющий пользоваться ларингофоном. Да и слух после нескольких лет войны был уже не тот, что раньше – в конце-то концов, их потому и называют инженерно-саперными отрядами, что постоянно приходится что-нибудь взрывать.

Наконец в наушниках раздалось привычное «бойся», в конце туннеля коротко сверкнуло и мгновением спустя пришел звук взрыва: БУММ! Поднятая с пола ударной волной мелкая бетонная пыль еще не успела осесть, когда сквозь затянутый дымом дверной проем уже рванулась первая боевая пара. Коробов не подвел, взрыв не только выбил и петли, и замок, но и опрокинул дверь внутрь помещения. Ребристые подошвы штурмовых ботинок прогрохотали по покореженному взрывом металлическому листу, спецназовцы заученно разошлись в стороны, припадая на колено и обшаривая окружающее пространство стволами пистолетов-пулеметов. Однако стрелять оказалось не в кого, достаточно большое, метров десять на десять, помещение с глухими железобетонными стенами и низким потолком было практически пустым, лишь под одной из стен громоздился штабель каких-то ящиков, накрытый пыльным брезентом. В дальней от туннеля стене располагались двухстворчатые металлические двери с небольшими зарешеченными окошками, судя по всему, единственный ведущий наверх путь.

– Чего-то не понял я, командир… – задумчиво протянул Первый, отключая ПНВ и зажигая фонарь. Голубоватый луч скользнул по шершавым, со следами снятой опалубки, стенам и нависшему менее чем в метре над головой потолку, спустился на небрежно залитый стяжкой пол, ничем не отличающийся от такого же в туннеле. – Это что, и есть знаменитые подвалы ихней не менее знаменитой Рейхсканцелярии? Как-то оно все убого, ну, чисто тот коридорчик, что мы прошли. Скажу честно, я ваще разочарован. А еще говорили «бывший дворец, бывший дворец»[19]… фиговые у них тут дворцы, как я погляжу.

– Не придуривайся, прекрасно ведь понимаешь, что этот этаж находится ниже подвалов основного здания, если вовсе не в стороне, и построен совсем недавно, год, может, два назад, – ответил Трешников, тоже шаря фонарем по стенам. – Подозреваю, что эту комнату и отрыли-то исключительно ради туннеля – например, землю сюда сваливали, чтобы затем наверх поднять, или проходчики здесь отдыхали, мало ли. Пошли, нужно выход осмотреть, что-то у меня нехорошее предчувствие…