Читать книгу "Через сто лет - Эдуард Веркин"

Я думал, они другие. Люди то есть. Выше. Шире в плечах. Нет, я, конечно, знал, как они выглядят. Все ведь знают, на самом деле они не очень отличаются от нас, только издали можно спутать… Нет, я никогда не спутаю, но если плохое зрение, то можно…

Нет, все равно нельзя.

Люди двигаются совсем по-другому. Мягче. Вот если поставить рядом цаплю и кошку, то мы будем цаплей.

Девушка сделала круг, стоя на спине дельфина, затем ступила на борт бассейна. Она была…

Сразу видно, что человек.

Я должен был думать больше. Тут рядом, совсем рядом, был человек, а я не мог ничего про него подумать. Я хотел бы сидеть на этих креслах, смотреть на воду, на дельфинов и на нее. Я мог, наверное, смотреть на нее…

Год.

Просто сидеть и смотреть.

В черном резиновом костюме, с короткими волосами, которые не отклеились в воде, потому что были настоящими. Девушка улыбнулась белыми ровными зубами и вскинула руки вверх прекрасным грациозным движением.

Невысокая совсем, ростом, наверное, ниже меня. Хрупкая. Это было основным моим ощущением от нее – хрупкость. Она напомнила мне цветок. Да, цветок, проросший сквозь высушенные солнцем коряги. И вокруг этого цветка вертелись два мощных собранных шершня.

Дельфины.

Я думал, что они довольно неуклюжие создания, то есть плавают, машут себе хвостами, а оказалось все не так. Дельфины носились по бассейну, круто разворачивались, выпрыгивали и делали в воздухе кульбиты и сальто.

Девушка свистела в свисток. В разных сочетаниях, два коротких – один длинный, длинный – короткий, два длинных, ну, и так далее. Дельфины подчинялись. Скользили под водой и то и дело отбрасывали тени. Казалось, что они находятся в одном месте, а они за это время успевали переместиться совсем в другую сторону, к противоположному бортику бассейна, а в воде еще некоторое время таял фантом. Говорят, что люди не замечают этого, не видят, что дельфины хитрят, а мы видим. Хотя, может, это они при нас только так себя ведут, с целью маскировки. Или еще с какой целью, не знаю. Дельфинов я не понял, если честно, они были явно себе на уме. Да, подчинялись, да, изображали послушных и дрессированных, но при этом… Прикидывались. Дельфины явно прикидывались. И были готовы. Я так и не понял, к чему, но они явно были готовы.

Постоять за свою жизнь.

Заиграла какая-то веселенькая музыка, песенка про ежика, решившего броситься под самосвал ранним безрадостным утром, но так этого самосвала и не дождавшегося, потому что самосвал наехал на гвоздь и проколол колесо. И едва зазвучали первые аккорды, как из воды поднялась острая дельфинья голова. Дельфин фыркнул и…

Наверное, он крикнул. Точно, крикнул, они ведь не только поют, они кричат.

В моей голове взорвалась бомба из солнца, морского ветра, из холодных брызг и просторов, я оглох и ослеп, мир отстранился, и я отстранился от себя, рассыпался в прокаленный солнцем белый песок, осталось только сияние и блеск, и снова блеск.

Через несколько мгновений я, конечно, вернулся, обнаружил себя сидящим на скамье перед бассейном.

Потом они рисовали. Брали в зубы кисточки и рисовали на белой бумаге разноцветные зигзаги.

Соревновались, кто прыгнет выше.

Танцевали на хвостах танго.

Играли в водное поло. И Паша всегда выигрывал.

К концу представления мы были обрызганы водой и промокли. Кажется, это подразумевалось, ну, то есть было так задумано – чтобы дельфины всех мочили. Это для веселья, это весело, все знают. Иногда кто-нибудь начинал веселиться и хлопать в ладоши, это немного сбивало дельфинов, но весельчака быстро осаживали.

Все это длилось, наверное, час. Очень быстро, я не успел заметить, как время кончилось. Как снова появился ведущий в цилиндре и объявил:

– Представление закончено. Поблагодарите артистов за выступление, они старались. Наша Таня.

Человек Таня выступила вперед и поклонилась.

Почти все мы встали и громко поклонились в ответ, кажется, это Таню немного смутило или испугало, во всяком случае, она удалилась за кулисы.

– Поприветствуем наших друзей Сашу и Пашу, – продолжал ведущий. – Саша и Паша – дельфины-афалины.

Дельфины тут же выставились из воды и принялись размахивать плавниками, точно на самом деле хлопали. Ну и мы тоже стали хлопать, нестройно и деревянно, точно полсотни рассохшихся буратин. Дельфинов это не смутило совсем, они фыркали и, казалось, чувствовали себя уже гораздо непринужденнее.

– Приходите еще, – призывал ведущий. – Передвижной дельфинарий «Звезды Нептуна» пробудет в вашем городе еще две недели. Приходите. Будет интересно.

Мы оставались сидеть.

– Все свободны, – отпустил нас ведущий. – Можете идти. По одному.

Мы дружно поднялись на ноги и стали выходить.

Я искал Костромину, хотел с ней поговорить. Про дельфинов, про этого… Кузю, кажется. Точно Кузю, ее собаку. Но вместо Костроминой я вдруг увидел Лужицкого. Не думал, что он придет. То есть он совсем не собирался приходить, он валялся там, в моей квартире, гнул лопаты и бормотал разную чушь…

А вот зачем-то приперся.

Лужицкий стоял недалеко от борта, метрах в трех от него. Он был в прозрачном пластиковом плаще, как половина пришедших, наверное, я поэтому его не заметил, да его вообще трудно заметить, если он не подойдет к тебе вплотную и не начнет канючить, выпрашивать раму от велосипеда или убеждать, что именно я должен подменить его сегодня на отработке.

Но в этот раз я его не интересовал. Его, кажется, вообще никто не интересовал, он выглядел сломанно, так, что я на секунду подумал, что он решился выпасть в аут прямо здесь, в дельфинарии. Обилие красоты, движения и радости вызвали у Лужицкого острый приступ ненависти к себе самому…

Дальше все развивалось странно, так, как никто не ожидал. Лужицкий быстро приблизился к бортику и шагнул в воду.

Он сразу же ушел на дно, только плащ на поверхности остался.

– Стой! – крикнул ведущий с запозданием.

Ведущий подскочил к бортику, наклонился и стал смотреть в воду, пытаясь разглядеть в ней Лужицкого.

Все остановились и стали смотреть, что будет дальше.

– Таня! – позвал ведущий. – Таня! Иди сюда!

Но тренер Таня уже скрылась за кулисами и не показывалась, так что ведущий тоже растерялся, он вертел головой в разные стороны и явно не знал, что ему делать дальше.

И вдруг тихо стало. Я это не сразу понял. В зале присутствовал звук, я привык к нему, к стрекоту дельфинов, они ведь почти не замолкали, как трещетки из пластиковых открыток на наших велосипедах. И вдруг стало тихо.

– Вытащите же его, – крикнула Костромина. – Вытащите.

Она попыталась тоже спрыгнуть в воду, но ведущий схватил ее и держал крепко. Костромина, разумеется, пыталась вырваться, однако мощи освободиться из лап старого вупыря у нее, конечно же, недоставало.