Читать книгу "Цена Шагала - Петр Галицкий"

«Опаньки!» — сказал себе Трегубец, стараясь никак не выдать своего удивления. На большом листе цветного ксерокса красовалось изображение той самой работы, фотографию которой он видел в галерее «Дезире».

— И что, не нашли?

— Да нет. Видно, гастролеры были, не найдем никогда. Только ты, Семеныч, начальству нашему не толкуй, мы же все в делах, в заботах…

— Я понимаю, какой разговор. А что, много у этого коллекционера взяли?

— Да порядочно, список на тридцать восемь позиций. Дедуля пожилой был, собирать начал еще в пятидесятые. У него много барахла было. Там тебе и Сомов, и Бенуа, и Бакст… А из авангарда — Экстер, рисунок Филонова у него был, акварелька. На вот, полистай. Фотографии, правда, не на все есть.

Василий Семенович взял в руки папку и лениво перевернул несколько страниц. Его внимательный глаз отметил еще две работы, виденные у хозяйки галереи «Дезире».

— Ну, а сколько, к примеру, такая Экстер потянуть может?

— Тебе по мировому рынку или по нашему, зачуханному?

— Ну, хоть бы и по нашему.

— Если б чистая была, без крови, если б сам этот Загоруйко продавать ее решился, думаю, меньше, чем за восемьдесят, не отдал бы. Он вообще жадный был, как говорят.

— Неужели восемьдесят тысяч долларов!

— А ты как думал!

— И кто ж такое покупает?

— Как кто: банкиры, новые русские, эти вот, «чисто конкретные».

— А им-то зачем?

— Эх, Семеныч, отстал ты от жизни! С одной стороны, мода, с другой — денежки вкладывают. Случись чего — это ж всегда капитал.

— Понятно, понятно. Ну, ладно, ребят, побреду я. Отдохнул у вас душой, про искусство послушал. Удачи вам!

— Заходи, заходи, Семеныч. Мы тебе еще и про иконы расскажем, — напутствовали его сотрудники отдела.

— Как-нибудь — обязательно. Когда начну ими торговать, сразу к вам за консультацией и приду.

— Во-во. И место укажешь, где будешь торговать: мы тебя там и повяжем. Нам отчетность ой как нужна!

Трегубец посмеялся в ответ на немудрящую шутку и вышел, прикрыв за собой дверь. «Ну чудно, чудно, — сказал он сам себе. — Значит, картина до банального проста. Насколько я могу понять, глубокоуважаемая Светлана Алексеевна, конечно, не сама грохнула старика Загоруйко, но в деле этом завязана по уши. А следовательно, у нас появился реальный шанс ознакомиться с жизнью господина Цуладзе. Нет, конечно, девочка может быть и ни при чем, однако такую работу брать с улицы не станешь: мокрая картинка в приличную галерею забредает только от своих. А кто у нас самый свой? Горячий джигит Аслан. Ой как все интересно складывается! А что, может, и действительно своим ребяткам подсоблю, надо же им процент раскрываемости повышать». И, довольный сделанным открытием, он отправился в свой кабинет.

Через полчаса к начальнику заглянул верный Ян.

— Вот что, Ян. Не в службу, а в дружбу: достань-ка ты мне «куколку». Но не простую, а хитренькую.

— На какую сумму рассчитывать, Василий Семенович?

— Нужно мне тридцать тысяч «зеленью», пачках, скажем, в шести, по полтинничку. Но две пачки из этих шести обязательно настоящими должны быть.

— Это где же я вам десять штук достану?

— Ян, ну расстарайся, голубчик.

— Ну и задачи вы, начальник, ставите, — вздохнул Ян. — То, понимаешь…

— Ладно, не будем в родных стенах, — прервал его Трегубец.

— А что не будем, что не будем, — повысил голос Ян. — То «кофе принеси!», господин начальник, то «за бутылкой сбегай»… Вообще скоро личным извозчиком у вас работать буду.

— Ну, так ты ж еще молодой, — поддержал игру Трегубец, — а мне, старенькому, ноги беречь надо. Вот, кстати, о машинах-то, давай-ка, дружочек, седлай своего железного коня, и прокатимся по одному очень важному оперативному делу.

— Нет, ей-богу, — продолжал искусственно бушевать Ян. — Я на вас, Василий Семенович, рапорт подам за использование меня. Так сказать, служебного в неслужебных целях.

— Подашь, подашь. А покуда иди, разогревай свою таратайку.

— Не любите вы меня, Василий Семенович.

— Люблю, Ян, люблю. Именно поэтому и прошу, как друга, а ведь мог бы и приказать.

— Понятно, могли бы и бритвой по глазам.

— Во-во. Ну, ступай.

— Я мигом.

Когда Ян вышел, Василий Семенович снял пиджак, достал из кармана заранее припасенный чистый блокнот, ручку, выложил из нижнего ящика стола пачку сигарет, давно не работающую зажигалку (если сопрут — не жалко), размешал холодной водой полчашки растворимого кофе и все это также водрузил рядом с блокнотом. Потом залез в шкаф, облачился в пиджачок другого цвета, прихватил портфель и быстро покинул кабинет. По дороге он пару раз сунулся в несколько комнат, заглянул в курилку, пытаясь отыскать людей, которых там заведомо быть не могло, после чего быстро спустился вниз, сел в машину Яна и, показав рукой прямо, откинулся на сидении. «Хорошо, — подумал он. — Теперь если кто-то из начальства примется разыскивать следователя по особо важным, то найдется человек двадцать, способных подтвердить, что я вот тут вот, просто рыскаю в поисках нужного мне сотрудника».

— Так вот, Ян, — повернулся он к своему коллеге. — Кукла мне нужна к завтрашнему дню. Как и где ты ее достанешь — прости, не мое дело, но нужна она позарез. Более того, нужен и ты мне вместе с нею.

— Опять, Василий Семенович. Подведете вы меня под монастырь.

— Ничего: двум смертям не бывать, Ян. Поеду я завтра картину одну покупать. Вот тебе адресок, — и он протянул Старыгину аккуратно начерченный планчик расположения галереи «Дезире». Буду я там, наверное, часов около трех-четырех. Конечно, позвоню предварительно. Не тебе, а им, — ответил он на молчаливый вопрос Яна. — А ты там будешь где-нибудь в половине и внимательно присмотришь за тем, кто пришел, кто ушел, и вообще какова обстановка. Когда я подъеду, отмашечку мне сделаешь на случай, смекаешь?

— Смекаю, Василий Семенович.

— Войду я туда, а через десять минут — ты появишься.

— Что, опять водопроводчиком одеваться?

— Ни в коем случае! Наоборот: пофатоватей. По залу покрутишься, картинки посмотришь. Там, кстати, девушка хорошенькая, приглядись, может, пригодится.

— Да я не по этой части, — засмущался Старыгин.

— Все вы по этой, пока молодые. Не тушуйся. Значит, с девочкой побеседуешь, картинки посмотришь. А в торце зала маленькая комнатка такая, собственно, не комнатка, дверка. Там внутри помещение вот такое. — И Трегубец быстро нарисовал Яну план кабинета Светланы Алексеевны. — Ты возле дверки потрись, посмотри, не заперта ли. Если заперта — постой аккуратно снаружи, внутрь никого не пускай. Если нет — заходи смело.