Читать книгу "Дом духов - Кристофер Дж. Мур"

– Ну, что там? – спросила она.

– Где – там? – спросил Винсент вместо ответа, плотно сжав губы и не оборачиваясь к ней.

– Что сказал Пратт?

Кальвино сунул заполненные обоймы в пиджак и обернулся. Он даже не пытался улыбнуться. Его вид испугал ее своей собранностью и решительностью.

– Вини, почему ты это делаешь?

– Насчет вчерашней ночи. Это была ошибка. Мне не следовало приходить сюда. Я связан с проституткой в Патпонге. Это Бангкок. Такие у меня отношения. Я хочу сказать, с женщинами. Я плачу им за ночь. – Его холодный тон ошеломил ее. Он достал банкноту в пятьсот батов из пиджака и положил на ее туалетный столик.

– Ты шутишь? – Ее руки медленно поднялись и прижались к губам.

– Это похоже на шутку? Это звучит как шутка? Так это работает. Послушай, прошлая ночь была замечательной и все такое. Никого в Бангкоке деньги не оскорбляют. Это одно из моих правил.

– Вини… – начала она дрожащим голосом.

– Мне надо идти. – Он протиснулся мимо нее и вышел.

– Ты говнюк! – крикнула она ему вслед.

– Мне это говорили на шести языках.

* * *Позже, сидя в такси с опущенными стеклами, Кальвино сгорбился в горячем, спертом, отравленном выхлопами утреннем воздухе. Шофер поехал не в том направлении и застрял в плотной пробке. Им пришлось пережидать поезд. Наконец такси заехало на заправку. Во время поездки вкус и запах воздуха напоминал воздух в барах трущоб на старой Бауэри[19]. Кальвино открыл «Бангкок пост» и нашел заметку об американце по имени Джордж Синклер, который умер от передозировки наркотиков в частной гостинице «Ди Джейз». Заметка не привлекала внимания – ее задвинули на последние страницы насущные политические темы. Шла борьба за власть между военными и гражданскими службами. Рабочие угрожали организовать марш к Дому правительства с требованием поднять минимальную дневную зарплату до четырех долларов. Статья о росте моды на игру в гольф в Таиланде. Членство в Редвудском загородном гольф-клубе продавали за сорок тысяч долларов. Цена одноразового билета на игру в гольф была эквивалентна оплате двадцати дней тяжелого труда на строительной площадке, и это при условии, что минимальная зарплата действительно выплачивалась, что весьма сомнительно.

Существовало тайское выражение для того, как он чувствовал себя, отбросив газету: кид мак мей ди. Плохо думать слишком много. Смысл был в том, что размышления вызывают головную боль и очень портят настроение. Лучше сосредоточиться на пустоте, не бороться, не задавать вопросов, не сомневаться. Плыть по течению, как раньше проповедовали хиппи.

Такси в конце концов свернуло налево с Нью-роуд и направилось к Восточному пирсу. По обеим сторонам улицы разъездные торговцы продавали фальшивые «Ролексы», дешевые подделки под фирму «Келвин Кляйн» и пиратские кассеты всех поп-групп мира. Он вышел из такси и пошел к пирсу. Зазывалы и торговцы набросились на него, как стая голодных псов, заметивших мусорный бак, полный тушеной говядины. Он подпустил их к себе вплотную. Кальвино прибег к одному гарантированному способу справиться с зазывалами и торговцами. Он притворился невидимым. Он сделал вид, что он невидим, а это требовало особых способностей: смотреть прямо на них так, будто их тут нет, будто его глаза не подтверждают их присутствия. Это неизменно срабатывало. Через несколько шагов они пугались. Его маска отстраненного, хладнокровного безумия отпугивала их. Даже если он не безумен, то ненамного лучше – он крутой. Местный фаранг, который знает, что делает, который умеет так смотреть.

Винсент вышел на пирс и уставился на покрытую рябью реку Чао Прайя. Мальчишка с тонкими, как камышинки, голыми ногами, побежал за ним и потянул к толстому китайцу в расстегнутой рубашке, который сидел за маленьким столиком, потел и курил сигару. Толстый китаец пристально посмотрел на Кальвино и подтолкнул к нему сильно засаленный альбом с брошюрами речных туров.

– Вам нужен тур?

Кальвино ответил по-тайски:

– Мне нужна длинная моторка. На четыре часа. Двести батов.

Хозяин прищурился, пытаясь смерить взглядом Кальвино. Захлопнул альбом. Местные, работающие в сфере туризма, ненавидели фарангов, которые говорят по-тайски и знают местные цены на услуги.

– Нельзя, – сказал он. Но это было слабое, лишенное категоричности «нельзя».

– Можно, – твердо возразил Кальвино.

Китаец снова раскурил сигару, закашлялся, выкашлял из легких противную слизь, нагнулся и выплюнул ее. Плевок был лишен энергии и силы, слюна вылилась из его рта, как кетчуп из бутылки, поднятой над булочкой с гамбургером.

Кальвино почувствовал, как чья-то рука прикоснулась к его плечу. Он низко пригнулся и резко обернулся, схватив эту руку за запястье. Это оказалась Кико. Взгляд ее глаз был острым и удивленным.

– Ты очень быстро двигаешься, – сказала она.

– Что ты здесь делаешь?

– Я наняла лодку.

– Что?

– Ладно, еще раз, медленно, по-английски: я наняла лодку.

– Можно, – произнес толстый китаец.

– Забудь, – ответил Винсент и отошел от столика.

Кико ждала приезда Кальвино двадцать минут.

– Я позвонила Пратту. Я знала, что не могла ошибаться насчет тебя. Ты пытался защитить меня, оттолкнув от себя. Правильно?

– Сколько ты заплатила за лодку? – спросил он.

Этот вопрос застал ее врасплох.

– Двести батов, – пробормотала она.

– Хорошо. Это правильная цена, – улыбнулся он.

– Как насчет того, чтобы быть честным, Вини?

Кальвино шел на шаг впереди нее, глядя в воду внизу.

– Ты хочешь честности?

Она поравнялась с ним на пирсе. Кивнула головой. Он глубоко вздохнул, покачался с пятки на носок, сунув руки в карманы.

– Честно? Ладно, эти неприятности – из высшей лиги. В них замешаны профессионалы. Люди организованные, связанные между собой, экипированные. С другой стороны я вижу только двоих: Пратта и себя.

Кико подняла три пальца.

– Троих.

– Нет, ты все еще не поняла. – Он обернулся и поднял руки, выражая отчаяние и изумление. – Эти люди, с которыми мы имеем дело, могут сделать все, что захотят. У них иммунитет. У них оружие.

– Так уйди, Вини.

Кальвино смотрел, как причалил паром, и на него потянулись пассажиры.

– Меня наняли для того, чтобы я рискнул, – ответил он наконец.

– Это нечестно.

Винсент смотрел, как отчаливает паром, взбивая в пену масляную воду, плещущую о стенку причала. Она права. Он знал, что дело не только в выполнении поручения семьи Бена Хоудли.