Читать книгу "Волк. Стая - Виктория Гетто"

— Следующий!

Передо мной швыряют на колени следующего арестанта. Сколько из там ещё? Девять? Средних лет мужчина с рыхлым, каким то бесформенным лицом. Глашатай зачитывает:

— Шкен Моис, купец первого разряда славного города Ниро. Обвиняется в небрежении своими обязанностями, злоупотреблением властью, ростовщичеством, незаконной торговлей. Сознался после пытки. Изобличён полностью пятью свидетелями.

Тот вскидывает лицо, желая чего-то сказать, но стражник с маху бьёт того по затылку. Бывший купец дёргается, но замолкает. Со скучающим видом смотрю на него, словно на букашку. Как то нет желания считать его человеком. Ни малейшего. Потому что грехов за этим существом выше крыши — взятки, вымогательства, совращение… Требовал с поставщиков деньги. Якобы за свою поддержку при выборе на конкурсе. Сам же просто молчал, когда в Совете города разворачивались споры о том, у кого купить то или иное из товаров, необходимых для города. Естественно, что если принималось решение против того, кто давал взятку, деньги не возвращались… А ещё, самое мерзкое, любитель малолетних девочек. Совсем маленьких. По десять, одиннадцать лет. Все отцы города опасались отпускать своих дочерей одних. Исчезали. С концами. Иногда находили останки в лесу или в бухте прибивало тела к берегу. Всегда списывали на пиратов. Но в доме этого купца нашли подвал. А в нём удалось обнаружить одну ещё живую девчушку. И печь с останками людей: обгоревшие скелетики, пуговицы, остатки немудрёных украшений…

— Шкена казнить особой казнью — сварить живьём в смоле.

Народ, собравшийся на площади, одобрительно гудит. Они поддерживают решение суда. Особенно отцы, лишившиеся своих детей. Дай им волю, разорвали бы на мелкие кусочки тварь! Но тут и они согласны со мной. Казнь в кипящей смоле — жуткая вещь… Палачи незамедлительно приступают к делу — волокут огромный котёл, устанавливают на специальной треноге, насыпают куски смолы. Вспыхивает пламя, Шкен дикими глазами смотрит на разворачивающуюся перед ним процедуру, его губы трясутся, челюсть дрожит. Мне же всё-равно. Такую тварь я не пощажу ни за какие деньги или обещания…

— Семья Шкена приговаривается к изгнанию из города в том, в чём одеты, и что у них при себе…

Как ни странно, у ублюдка есть жена, и даже дети. Мальчишка и девчонка, чуть помладше тех, кого убивал их папочка.

— При появлении в землях Ниро — детей продать на Острова, их мать — в бордель города.

Припечатывает приговор глашатай. Народ вновь одобрительно гудит. Судя по всему, я набираю в и глазах очки. Дело идёт быстро, а все решения вызывают бурное одобрение народа. Напрасно арестанты думали, что вершат свои дела в тайне. Люди знают всё. Так что теперь нет ни одного ложного или купленного приговора: виселица, топор, котёл со смолой. Палачам сегодня выпало много работы…

— Гер Кульк. Бывший интендант Ниро. Осуждён за растрату, закупку заведомо испорченных продуктов, гнилой материи и кож. Приговаривается…

На мою руку внезапно опускается тёплая ладошка. Я едва не вздрагиваю от неожиданности, но сидящая рядом со мной саури спрашивает:

— Что он говорит?

Имея в виду при этом глашатая, зачитывающего приговор казнокраду. Быстро перевожу, и Яяри удовлетворённо кивает головкой под покрывалом, скрывающим её острые ушки:

— За такое надо содрать кожу живьём, набить травой и повесить над воротами города.

…Интересное предложение. Впрочем, саури насчёт казней большие мастера… Сталкивался…

— Здесь нет таких специалистов.

Настроение у меня портится окончательно и бесповоротно. Не желая этого, девушка зацепила одно из самых больных моих воспоминаний… Два года назад по моему субъективному времени, без учёта анабиоза, естественно, был сбит мой друг. Ему удалось посадить свою машину на планету. Только никто не знал, что там орудует разведгруппа саури. Мы нашли Михаила. Точнее, то, что от него осталось. Именно — его чучело, набитое травой… Мои кулаки сжимаются, чтобы вновь разжаться… Тем временем палачи тащат вора к большому колесу. Ещё одна жуткая казнь — колесование. Такие изуверские казни производят не потому, что мне нравится кровь и страдания. Совсем нет. Просто именно они записаны в Своде Законов города Ниро. И я пока не могу их отменить. Для этого надо собирать общее собрание всех горожан, а я пока не могу этого позволить. И потом, положа руку на сердце, могу сказать лишь одно — иногда излишняя жестокость просто необходима. Хотя и в разумных пределах. Между тем саури явно ощущает, что со мной что-то не то, и чуть склоняет головку ко мне:

— Тебе плохо?

Отрицательно качаю своей черепушкой ей в ответ.

— Нет. Просто… Вспомнил… Прошлое…

Ладошка резко отдёргивается. Поняла? Может быть… Действие, между тем, продолжается: льётся кровь, хрустят дробимые ломом кости, стоны, крики, вопли. Противно. Но никуда от этого не деться. Но я даю себе слово, что наведу порядок. Мне не нужен страх моих подданных. Я хочу, чтобы меня любили и уважали. За моё отношение к ним, а не за титул и положение…

— Сьере барон, тут пришло письмо…

Мне пртягивают конверт, запечатанный имперской почтой. Адрес отправителя — ого! Императорское Управление Безопасности! От Льян? Вскрываю упаковку, хрумкает сургучная печать, извлекаю лист белоснежной бумаги, пробегаю глазами. Что за…

…По данным разведки, пираты планируют нападение на Ниро и его окрестности. Вам надлежит обеспечить безопасность маркизата и его жителей любыми средствами…

Здравствуйте, приплыли! Яяри с любопытством смотрит на послание, но руны фиорийского языка, как и сам он, ей незнакомы. К моему облегчению, саури сдерживает себя. Впрочем, ведёт себя девушка действительно так, будто настоящая супруга самых чистых аристократических кровей и происхождения: гордая осанка, величественные, плавные жесты, великолепное платье, над которым корпело пятеро мастериц почти всё время, оставшееся до суда, шитое серебром белое покрывало. Оно, как и удивительная причёска прикрывает её острые длинные уши. Поэтому никто не догадывается, что моя, так называемая «супруга» не человек, а саури. Конечно, пришлось её уламывать, чтобы она согласилась изобразить мою половину. Но удалось. Впрочем… После возвращения из города я уже не делил с ней постель. Саури настояла на отдельной комнате. Точнее, собиралась настоять, но я согласился без всяких возражений и препятствий, что её, честно говоря, сильно удивило. Неужели она посчитала, что я буду не в силах отказаться от желания обладать ей? Зря. Я же не скотина какая то, что случку ставит выше всего на свете…

…Для исполнения приказа можете воспользоваться любыми средствами и методами без ограничения. Вплоть до реквизиций, принудительной мобилизации и права амнистии преступников. Нападение ожидается весной следующего года. До этого вам надлежит укрепить город и обеспечить непрерывное наблюдение за морем и окрестностями ваших владений…

Доса Мири стоит за моей спиной. За неделю женщина окончательно выздоровела, навела порядок в городском доме. Когда мы вчера вечером прибыли, нас встретила вышколенная челядь, практически стерильный двор и дом, великолепно убранные покои. Кухня так же была выше всяких похвал. Во всяком случае, я, Яяри и её служанки, которые, кстати, уже не так пугаются саури, а так же мои солдаты отдали должное искусству поваров. Так что, думаю, что я не ошибся, назначив её управляющей городским поместьем. Ей я отдал список, вручённый мне Марикой, и попросил обеспечить закупку. Женщина просто поклонилась, затем пробежала глазами бумагу, кивнула красивой головкой под коричневым покрывалом вдовы, и произнесла четыре слова: