Читать книгу "Птицы небесные - Вера Ветковская"

Наташа рассмеялась:

— Не забывай, Галина — актриса. Она включила в розетку глаза, чтобы сделать тебе, глупому, приятное. Чтоб ты думал, будто это от тебя у нее горят глаза. Она хотела расплатиться за унитаз.

— Ты думаешь? — обиженно произнес Саша.

Лева Комаров преследовал главного режиссера, как женщина, которая во что бы то ни стало хочет женить на себе мужчину. Он мечтал сам выступить в качестве режиссера. Главный не сомневался в способностях Левы: он видел его «Трактирщицу» Гольдони, поставленную в народном театре при Доме культуры. Это была блестящая работа, и актеры из самодеятельности работали у Левы как профессионалы.

— Чего ты хочешь? — наконец сдался главный.

— «Собаку на сене», — ответствовал Лева.

— Ну да, ну да, — кивнул главный, — и сам к тому же метишь на Теодоро?

— А кто, кроме меня, гениально сыграет Теодоро? — в свою очередь удивился Лева, не обремененный излишней скромностью.

— Дерзай, — махнул рукой главный.

…На распределении ролей Наташа сидела, тихо страдая. Она уже догадывалась, что Диану дадут Гале, а между тем это была ее, Наташина, роль, о которой она мечтала еще в училище. Так все и вышло. Галя получила роль графини, а Наташа — ее служанки, Марселы.

Уже в застольном периоде выяснилось, что Галина не годится на эту роль. Развели первый акт по мизансценам, и началась настоящая работа.

— Коллеги, — сказал Лева, — мы похерим мысли о социальном неравенстве. Галя, это борьба полов, сражение двух мощных интеллектов. Игра должна быть насыщена юмором. Ты играешь бабу, которая играет графиню. На самом деле эта девчонка — авантюристка, такой же страстный игрок и шутник, как Теодоро.

Но роль у Галины не пошла.

— Засунь в задницу свой титул и свое врожденное благородство, — орал Лева, — играй, насмехайся над мужчиной, покажи мне настоящую женщину во всем ее ослепительном блеске! Галька, у тебя руки-ноги деревянные, задница и та деревянная! Соблазняй меня, черт возьми, чтобы я захотел поиметь тебя прямо на паркете, как простую девку!

Но у Гали ничего такого не получалось. Она упорно страдала, как графиня, и добросовестно проливала слезы, оплакивая свое графское достоинство.

— Стоп! — измучившись с нею, сказал Лева и вдруг нацелил острый взгляд на Наташу Марселу. С минуту он молчал и вдруг властно бросил: — Наташка! Текст знаешь?

— Знаю, — опасливо оглянувшись на Галю, пролепетала Наташа.

— Прыгай ко мне.

Наташа неподвижно сидела в первом ряду.

— Кому говорю, дуй ко мне на сцену! Начнем отсюда: «Меня одна моя подруга…»

— «…боясь не справиться сама, просила черновик письма любовного составить, — взлетая по ступенькам на сцену, продолжила Наташа и, останавливаясь перед Левой-Теодоро, состроила нарочито брезгливую гримасу. — Плоха услуга, — продолжала она, — я ровно ничего в делах любви не понимаю… А вы напишете, — ехидно, с вызовом бросила она Теодоро, — я знаю, гораздо лучше моего…»

Она неслась на крыльях этого стремительного диалога, чувствуя партнера с таким духовным наслаждением, которого еще ни разу не испытывала на сцене, и в то же время слышала, как в зале, где сидела часть труппы, занятая в спектакле, воцарилась восхищенная тишина. Глаза у нее горели, щеки разрумянились, ей казалось, складки юбки, в которой она репетировала, раздувает ветер, вихрь, несущий ее в объятия Теодоро.

— Стоп, — тихо сказал Лева. И обернулся к Гале: — Вот что нужно было делать. Надо же, — громко изумился он, — ты в жизни, Галька, такая зараза, извините, Петр Владимирович, — поклонился он в полутемный зал Москалеву, — а на сцене паинька. Так. Поскольку я тут сейчас главный, мне и карты в руки. Наташка будет играть Диану.

Наташа беспомощно оглянулась на Галю и поежилась. Она ожидала взрыва. Но Галя вдруг молвила:

— Правильно. Я тебе об этом, Лева, еще на читке хотела сказать. Это не моя роль. Возьми мою тетрадку, Наташа, тут кое-что уже размечено, тебе пригодится…

— Я знаю текст наизусть, — смущенно сказала Наташа.

Глава 15

— Я сам поговорю с Сергеем, все ему расскажу. Это не женское дело. Потом ты соберешь вещи и приедешь сюда… — шептал Костя.

— Пока молчи. Он все равно скоро уезжает в Вятку на целый месяц. За это время я приготовлюсь, соберусь с духом.

Они уже давно обсуждали в деталях свою совместную будущую жизнь. Катя уволится с телевидения, пока утихнет буря и улягутся страсти, посидит дома. Потом он устроит ее куда-нибудь уже как мадам Евдокимову.

— Все забывается, дорогая, все забывается, — утешал он Катю, как ребенка, гладил по голове. — Мы начинаем новую жизнь, старая мне чертовски надоела.

Катя слушала, с тоской глядя в потолок. Чужие вещи, чужая квартира, Костя говорит, что снял специально для них. До чего она дожила. Обычно мужчины снимают такую квартиру втроем, вчетвером, чтобы водить сюда по очереди подружек. Раньше она испытывала брезгливость, слушая истории о гнездышках любви и о дамах, которые в такие гнездышки ходят.

Но та Катя, уверенная, непогрешимая и стойкая к соблазнам, осталась в прошлом. Теперь была другая, которая махнула на все рукой, лгала, плыла по течению. Прежняя Катя только бессильно наблюдала за своим двойником. Никогда она не думала, что любовь приносит столько унижений и несчастий, калечит и уродует людей. Она любила, в этом не было сомнений. Но ни минуты не была счастливой. Каждодневное хождение по мукам — больше ничего.

Когда Костя предложил как можно скорее развестись с Колесниковым и переехать в эту квартиру, она почти согласилась. По крайней мере конец вранью, возврат к простоте и ясности. Жизнь с Сергеем превратилась в каторгу. Он просто убивал ее своим благородством Молчал, отводил глаза. Ни слова упрека, обиды, недоумения. Как бы ей хотелось, чтобы он залепил ей хорошую затрещину, высказал все, что о ней думает. Тогда камень бы свалился с души. Она чувствовала себя последней дрянью, а Сергей был подчеркнуто мягок, предупредителен, не задавал ни единого вопроса.

Бросаться в ноги и каяться было поздно Еще недавно Сергей мог бы остановить ее, увезти куда-нибудь в Вятку, пока не схлынет евдокимовское наваждение. Теперь оно захватило ее всю целиком, без остатка, как тяжелая, неизлечимая болезнь. Костя ее приворожил и привязал к себе даже не узами, а тяжелыми морскими канатами. Эта мучительная страсть быстро затмила чистую, почти дружескую привязанность к Сережке.

Катя вдруг вспомнила Лену, соседку по площадке, молодую женщину лет тридцати. Два года назад в их счастливой благополучной семье произошло большое несчастье. Соседка, мать двоих маленьких детей, вдруг влюбилась в сослуживца. Да так, что чуть с ума не сошла, пыталась покончить с собой. Но ее муж, мягкий, интеллигентный человек, немного похожий на Сережу, повел себя очень разумно. Да, кстати, и свекровь ее оказалась мудрой старушкой. На семейном совете было решено отпустить бедную мученицу на неопределенное время, дать ей возможность все самостоятельно обдумать. И Лена уехала со своим возлюбленным сначала в отпуск, потом поселилась у него. Но через три месяца вернулась домой. Вернулась совсем другой, какой-то потухшей, но спокойной.