Читать книгу "Вино поцелуев - Вайолет Уинспир"

— Думаю, да. — Лиза говорила очень тихо, но внутри у нее все разрывалось на части при мысли о том, что скоро он будет в объятиях Франкисты, а ее оставил здесь сторожить душевный покой обожаемой бабушки, убеждать графиню, что Лиза согласна на эту свадьбу, что бы ни было.

Как он смеет так поступать? Как смеет быть уверен, что материальные блага, которые он ей предлагает, станут для нее важнее естественного стремления к недоступному — к любви, пронизывающей две души, как молния пронизывает мрак, вызывая тем самым огонь, который сможет погасить только смерть.

Как смел Леонардо предположить, что она съежится от страха перед его угрозами и он, когда вернется сюда во вторник, будет касаться ее рук, тела, в то время как эти прикосновения все эти дни принадлежали Франкисте!

— Мануэла, — Лиза выпрямилась в кресле и посмотрела на старую деву, которая, наверное, знала старую графиню лучше всех, — как ты думаешь, графиня переживет удар, если узнает, что я… что я хочу разорвать помолвку с графом?

В наступившем за этими словами молчании гром, казалось, загремел с особенной силой, поражая окрестности замка.

— Я… меня принуждают взять на себя обязательства, которые на самом деле я не могу выполнить, — продолжала Лиза. — Такое впечатление, что в этом деле считаются со всеми, кроме меня. Словно я какая-то марионетка, а не живой человек; как будто я набита соломой и не имею собственных чувств. Если бы у меня не было никаких чувств, я не переживала бы за здоровье графини, но меня здесь удерживает единственно это обстоятельство. Я знаю, что у нее слабое сердце, но неужели может случиться, что она может умереть от того, что какая-то молоденькая англичанка уедет из замка, оставив записку, в которой будет сказано, что она не может жить в Испании, потому что это слишком далеко от Англии и ее семьи? Как ты думаешь, она сможет понять и простить меня?

— Очень может быть, — сказала Мануэла. — Но простит ли вас граф, если этот удар сведет ее в могилу?

— А вы думаете, это может стать для нее фатальным?

— Я не врач, сеньорита, но знаю, что живет она только одной надеждой, пожалуй, это единственное сильное желание, которое осталось у нее на земле. Она боится, видите ли, что, если вы за него не выйдете, он женится на той женщине. Не сейчас, конечно, пока она жива, но когда-нибудь непременно.

— О господи! — Лиза сжала руки. — Но он не имеет права так поступать со мной. Я ведь была совсем с ним незнакома, просто в ту ночь у меня сломалась машина, он подобрал меня на дороге и привез сюда, уговорив представиться его невестой. Я думала, это продлится неделю или около того, но мне и в голову не могло прийти, что все так плохо кончится. Это стало походить на кошмар, и я никак не могу проснуться.

— Зато я рада, что вовремя проснулась, — сказал голос от дверей спальни. — Я рада, что наконец услышала правду.

Лиза вскочила на ноги, Мануэла уронила коробку с бисером, и бусинки рассыпались по всему полу. Они вместе молча уставились на графиню, которая стояла в дверях своей спальни, в халате из малиновой парчи.

— Все это, конечно, очень грустно, — сказал она, — потому что у тебя хватило бы духу и характера стать ему хорошей женой. Однако против твоей воли никто не может принуждать тебя участвовать в этом маскараде, да еще идти к алтарю. Я распоряжусь, чтобы завтра же утром тебя отвезли в ближайший аэропорт, где ты сможешь купить билет на самолет до Англии. Я уверена, дитя мое, ты захочешь уехать, пока Леонардо еще не вернулся. Ты не захочешь еще раз смотреть в глаза этому дьяволу, который насильно заставил тебя играть такую пошлую роль. Ты должна была его возненавидеть — по крайней мере так же сильно, как невольно полюбила.

Лиза замерла и стояла как громом пораженная, а графиня тем временем подошла к окну и несколько минут смотрела на бушующий дождь и сверкающие молнии.

— Боги разгневаны, — пробормотала она. — Кто может их винить, когда мужчины и женщины играют с любовью, будто это игрушка, а не основа всего сущего, к которой надо относиться с почтением и бережно? Мануэла, думаю, всем нам сейчас не помешает бокал хорошего вина, чтобы успокоить взвинченные нервы. Лиза, детка, перестань на меня глазеть так, словно я сейчас развалюсь на части у тебя на глазах, как дряхлое дерево. Я скорее возмущена всем этим, чем потрясена. Леонардо, как внуку, я отдаю должное за то, что предпочел золото угольному шлаку, но раз он не может сохранить свое золото, когда оно уже у него в руках, пусть винит во всем себя, если останется банкротом в любви.

Буря продолжалась почти всю ночь, и где-то после полуночи Лиза перевернулась в своей постели, и ей показалось, что она услышала какие-то голоса во дворе. Она приподнялась на локте и прислушалась. Внезапно безумное беспокойство охватило се, она выскользнула из постели, быстро надвинула шлепанцы и вышла на балкон. Лиза увидела свет в одной из комнат на первом этаже, и ей пришла в голову страшная мысль, что к графине вызвали врача. Капля дождя упала девушке на щеку с каменного навеса над головой. Она повернулась и почти бегом вышла из спальни и двинулась к лестнице. Она почти уже добралась до холла, как кто-то вышел из зала, высокая фигура, в белой рубашке и темных брюках, черные волосы блестели от дождя.

— Леонардо! — Это имя невольно сорвалось с ее губ. Она была так поражена и напугана, что запнулась на ступеньке, и упала бы, если бы не ухватилась за железные перила. Сердце у нее билось в самом горле, и он взбежал ей навстречу по ступеням, схватил ее обеими руками и поднял, как ребенка, а потом отнес вниз, в комнату, откуда только что вышел, смуглый, молодой и сильный.

— А почему ты здесь, а не в Мадриде? — Лиза смотрела на него широко раскрытыми серыми глазами, он закрыл за собой ногой дверь, все еще держа девушку на руках. Они остались одни в зале, где на стул небрежно было брошено его пальто и стояли чемоданы, забрызганные дождем.

— А ты хочешь, чтобы я сейчас был в Мадриде? — весело спросил он и медленно обвел взглядом ее стройную шейку до выреза накидки, где полупрозрачный нейлон быстро вздымался и опадал от ее испуганного дыхания. — Тебе не кажется, что мне лучше быть здесь, с тобой, mia amiga?

— Но я ничего не понимаю, сеньор. — Она смотрела ему в лицо, такое смуглое, такое близкое, с легкой лукавой усмешкой дьявола, дьявола, от которого она сбежит, как только настанет утро. — А где Ана, Чано? Что случилось?

— Они поехали в город. А я вернулся, чтобы принять свою судьбу. — Он медленно опустил Лизу на пол, но все еще не выпускал из своих объятий ее стройную, в ночной рубашке фигурку. — Мы остановились по дороге пообедать, я оглянулся и увидел, как нахмурилось небо. Потом, сказав им, чтобы они ехали дальше, я остался в гостинице, взял себе машину, и меня отвезли обратно в замок.

— И это все из-за бури? — прошептала Лиза. — Но ты же ехал встретиться с Франкистой. Что может быть важнее?

— А то, что ты можешь ускользнуть от меня, прежде чем мне представится шанс — ах, я вижу, как ты вздрогнула, значит, ты действительно собиралась сбежать, несмотря на все мои угрозы.