Читать книгу "Тень и звезда - Лаура Кинсейл"

Но все это так и осталось внутри его.

Неожиданно рука Леды легла ему на затылок, и Сэмюел почувствовал ее дыхание, почувствовал, как поднимается и опускается ее грудь под его щекой.

— Боюсь, мы оба пожалеем об этом. — Ее рука слегка сжалась, потом погладила Сэмюела и осторожно отбросила с его лба взъерошенные пряди. — Но как и вы, я страдаю от одиночества…

— Мы не пожалеем! — выдохнул Сэмюел в ее ухо хриплым шепотом, думая при этом о препятствии в виде ее ночной рубашки, которая держалась у горла Леды лишь на одной ленте.

Взявшись за ее кончик, Сэмюел потянул, и рубашка легко соскользнула с плеч мисс Этуаль, оставив ее нагой по пояс.

Тело Леды напряглось, как струна.

— Не бойся меня!

Кожа Сэмюела пылала, каждый мускул был напряжен до предела.

Светящийся камень едва освещал комнату, однако Сэмюел видел, что Леда лежит с широко раскрытыми глазами. Сейчас он мог в одно мгновение овладеть ею, и они оба понимали это. Леда хотя и пребывала в явном смятении, все же сумела сохранить часть своего самообладания.

— Я уверена, мистер Джерард, вы пожалеете, если будете вести себя бесчестно по отношению ко мне, — прошептала она.

Джерард откровенно не знал, как ему поступить: в ее лице он видел не только сомнение, но веру и искренность; Леда всем сердцем доверяла ему и так мило пыталась казаться смелой — это был героизм маленького беззащитного существа перед лицом опасности. В такой ситуации он не мог продолжать начатое, но не мог и уйти от нее.

Дрожа, Джерард опустился на нее и, уткнувшись лицом в ее шею, глухо застонал.

Леда не противилась его объятиям. Сэмюел был довольно тяжел, но это, пожалуй, было даже приятно.

Вскоре его руки расслабились; Джерард зашевелился и скатился на кровать сбоку от нее, и она ощутила у себя под головой его руку, которая стала поглаживать ее волосы успокаивающими движениями. Постепенно Леде стало казаться, что не может быть ничего более естественного, чем лежать рядом с ним, в его объятиях, и спать, спать…

Странный камешек давно перестал светиться — он потускнел, как только рассвет проник в комнату.

Спросонья Леда не поняла, что происходит, — ей показалось, что рядом с ней лежит черная тень. Лишь приглядевшись, она смогла различить ногу, потом руку, покоящуюся на ее груди.

Только теперь она поняла, что Сэмюел наблюдает за ней. На расстоянии каких-нибудь шести дюймов она могла видеть его темные ресницы, загибающиеся на концах. Его глаза были серыми, полупрозрачными, их оттенок напоминал цвет зимнего рассвета в тот момент, когда сияние звезд уступает место дню. По-видимому, Джерард согревал ее своим телом всю ночь…

И тут неожиданно Леда вспомнила: это случилось давным-давно, когда она еще училась в школе. Тогда Леда слышала разговор кухарки с человеком, который привозил им уголь. Речь шла о горничной и ее кавалере. «Она с ним спит, — шептала кухарка. — Маленькая шлюха!» Вскоре после этого горничную уволили при каких-то странных обстоятельствах, и мисс Миртл ничего не объяснила Леде.

Леда посмотрела в серые глаза Джерарда. Так она с ним спала!

Господи!

Ночью ей казалось, что она удачно избежала опасности, но сейчас, когда занимался день, Леда поняла: произошло то, против чего мисс Миртл не раз предостерегала ее. Он в ее комнате. Он прикасался к ней. Раздел ее. Он целовал так, как ни один мужчина не будет целовать уважаемую женщину. Она с ним спала!

Леда невольно вздрогнула. Рука Сэмюела, лежавшая на ее плече, шевельнулась, и локоны цвета красного дерева выпали из нее.

Сэмюел приподнялся на локте.

— Мне не следовало оставаться, — мрачно проговорил он. — Простите меня. Вы заснули, и я…

Шнурок, придерживающий его черное одеяние, распустился, и Леда увидела основание его шеи, верхнюю часть груди. Что-то блеснуло в скрытых складках темной ткани. Оружие… Сила и элегантность; он отлично владел и тем и тем.

Почему-то Леде захотелось прильнуть к нему, крепко обнять, прижать его к своему сердцу.

— Вы охраняли меня.

Джерард отвернулся.

— Да.

Боже, что же ей теперь делать? И как изменится ее жизнь? Все это, казалось, происходило совсем не с ней. Она спала с мужчиной. Он целовал ее.

Впрочем, Леда совсем не чувствовала себя виноватой. Более того, она впервые ощутила себя женщиной, правда, немного робкой и взволнованной.

— Вы уходите? — Она подняла на него глаза.

— Как я могу остаться, если вы этого не хотите?

Его тон поразил Леду: можно было подумать, что он обвиняет ее в чем-то. Облизнув губы, Леда скользнула пальцами по его рукаву и ощутила под тканью мощные мускулы.

Джерард вздрогнул.

— Скажите мне: да или нет? — неожиданно проговорил он.

— Да.

Сэмюел не двинулся с места.

— Прошлой ночью вы тоже сказали: «Да», а потом… — Он судорожно вздохнул.

Леда залилась краской. Тогда его руки прикасались к ней, а его рот…

Интересно, это очень плохо — быть шлюхой, падшей женщиной? И разве она виновата, что Сэмюел пришел не к леди Каи, а к ней?

Холод стал проникать под ночную сорочку, и Леда, поежившись, накинула на плечи пуховое одеяло. Джерард по-прежнему сидел не двигаясь, но, кажется, теперь он уже не хотел уйти.

И тут Леда внезапно решилась: она подняла руку и робко прикоснулась к его волосам. Потом ее пальцы погладили его щеку. Каким, оказывается, чудесным, каким удивительно привлекательным может быть мужчина.

Тут Леда вспомнила, что миссис Роутем бережно хранила в палисандровой шкатулке бритву и кисти для бритья, когда-то принадлежавшие ее покойному мужу.

Она часто задавалась вопросом, почему такая благовоспитанная пожилая леди так бережет бритву и куда менее уважительно относится к образцам писем, которые мистер Роутем написал на разные случаи жизни. Только теперь она смогла понять: все дело в тех нескольких коротких часах, когда лицо мужчины становится другим на ощупь.

Наклонившись вперед, Леда коснулась губами уголка его рта, потом ее язык задел его губы. Они оказались такими мягкими. И еще от него исходил удивительно мужской, острый запах.

Леда открыла рот, чтобы получше исследовать его губы, а ее руки обхватили его голову, и тут Джерард схватил ее за плечи и со сдавленным стоном впился в ее губы горячим поцелуем.

Сначала Леда не испытывала ничего, кроме какого-то необузданного восторга, но потом его сила овладела ею: Джерард бросил ее на кровать и, не обращая внимания на сбившееся постельное белье, задрал вверх ночную рубашку, после чего принялся целовать ее в губы, в щеки, в глаза, в шею и ниже — повсюду, куда только мог проникнуть.