Читать книгу "Заповедь Варяга - Евгений Сухов"

Депеши, как правило, приходили на клочках бумаги, всегда исписанных мелким убористым почерком. Малявы вопили о несправедливости, часто взывали к милосердию, и, глядя на листочек из обыкновенного блокнота, Варяг всякий раз удивлялся тому, как возможно уместить на столь крошечной площади такое огромное количество нечеловеческой боли. Прежде чем дать ответ, он тщательно продумывал каждое слово, понимая, что даже тон письма способен решить судьбу человека.

* * *

Карантинный срок у Варяга заканчивался через десять дней, и Пятак с раздражением думал о том, что скоро смотрящий России пинком распахнет дверь локалки и вступит на зону полноправным хозяином. Его может быть так много, что прежним авторитетам достанется всего лишь роль шнырей при его царственной особе. А этого допускать было нельзя. Пятак считал что он давно уже вырос из вторых ролей, если бы удачно складывались обстоятельства, то он сумел бы заменить не только смотрящего региона, но и самого Варяга. Но особенно ревниво Пятак относился к вниманию, которое зэки оказывали смотрящему России. Он с досадой думал о том, что если так пойдет и дальше, то все вокруг забудут о том, что именно его сходняк региона отправил в эту колонию в качестве смотрящего.

Обидно было то, что осужденные обращались к Варягу по поводу всяких спорных вопросов, и он, не оглядываясь на смотрящего колонии, с удовольствием выполнял роль третейского судьи. Пятак не намерен был уступать Варягу свою территорию.

Требовалось внести ясность.

* * *

Пятак невольно поежился. От холодного взгляда Варяга повеяло холодом, будто из склепа. Он успел неплохо изучить породу таких людей: они способны общаться вполне дружелюбно, чтобы потом безо всякой спешки одеть непокорного в деревянный бушлат.

— Давай все решим без шороха, Варяг, — невольно смягчил голос Пятак. — Я уважаю тебя и твой статус. В Австрии, вместе с остальными бродягами, я голосовал за тебя как за смотрящего по России. Но нельзя же подменять понятия! Даже император не правит отдельно каждым городом. Для этого у него имеются городничие, а ты собираешься влезать во все дела. Здесь я смотрящий! По авторитету бьешь, Варяг!

— Ты меня на рога не бери, — спокойно заметил Варяг, — а только бродягам в помощи я отказать не могу. Если ксива приходит ко мне, то мне и решать. Авторитет мне твой не нужен, у меня своего хватает! И давай решим так, перетирать эту тему больше не будем. Это наш последний разговор.

Его речь была неторопливой и спокойной. Своей плавностью она чем-то напоминала могучее течение, способное при разливе сокрушить любое препятствие.

— Договорились, — не без колебания произнес Костя Пятак.

— И еще вот что, мне известно, что ты к барину на чай захаживаешь, — продолжал Варяг. Пятак невольно похолодел. — Предупреждаю первый и последний раз… чтобы обид потом не было. Подобного не потерплю!

Варяг, сопровождаемый двумя гладиаторами, ушел в свою биндюгу.

Даже не оглянулся, знал, что Пятак будет провожать его долгим злющим взглядом.

Когда дверь за Владиславом закрылась. Пятак поманил пальцем двадцатилетнего парня, шестерку по прозвищу Рябой.

— Не даст он нам житья, — угрюмо прорычал Пятак.

— Это точно! — охотно согласился Рябой, преданно заглядывая в лицо пахана.

— Ты вот что, шепни всем нашим, пусть после отбоя приходят ко мне.

Есть о чем потолковать.

— А если спрашивать будут, что ответить? — спросил Рябой.

— Скажешь… что Варяг угрожал мне. Власть свою в зоне установить хочет. А сук обещал всех повывести, — приказал Костя.

Голова Рябого угодливо закачалась:

— Понял.

Пятак вспомнил свой последний разговор с подполковником Шунковым и продолжил:

— В общем, валить его надо! Затеять кипеш и в суматохе — перышко под ребро.

Рябой испуганно захлопал глазами, но возражать не посмел. Он вообще не имел голоса. Не дорос пока. Ему полагалось лишь осторожно высказываться, и Рябой, воспользовавшись своим правом, проговорил:

— За него Рафик Вафин. А он блатной авторитетный, как бы боком не вышло.

Пятак улыбнулся, отмечая в глазах собеседника почти животный ужас — как же так, валить самого смотрящего России. Ведь это же не кто-нибудь, а сам Варяг! Пятак уже давно разглядел в Рябом прирожденного дипломата. Не исключено, что лет через пять из него будет толк.

— Рафика на время кипеша надо будет куда-то убрать… Покумекать надо! Что-нибудь придумаем! — холодно бросил Пятак напоследок.

На следующий день Пятак вновь попросил встречи с Шунковым. Изложив свои планы. Костя выжидающе уставился на хозяина. Тот не спешил с ответом и только через несколько долгих минут размышлений спросил:

— Что думают твои?

— Они не хотят, чтобы в зоне было два смотрящих, пусть это даже сам Варяг. Но без вашей помощи бунт обернется не в нашу пользу, — серьезно доложил Пятак.

— Что требуется от меня? — задумчиво потирая гладко выбритый подбородок, поинтересовался подполковник.

— Нужно Рафика Вафина отвлечь на время, пока мы тут не разберемся.

Сами знаете, он ведь за Варяг глотку перегрызет. Когда они вместе, с ними не стоит иметь дела. Все равно не выгорит, — отчеканил Пятак.

— Хорошо, — кивнул Шунков. — Это я сделать смогу.

Глава 10

НОВОЕ НАЗНАЧЕНИЕ

Шунков вызвал Вафина к себе в тот же день. Рафик не противился этой встрече. Он уже знал, что в кабинете хозяина он увидит молодую девку с красивым именем Вероника Она была на редкость хороша, с утонченными и правильными чертами лица, как будто бы, преодолев толщу столетий, шагнула с полотен великих мастеров эпохи Возрождения прямиком в заполярную глушь. Глеб Шунков с гордостью обмолвился о том, что выкупил красавицу в соседнем лагере у тамошнего барина за десять ящиков водки. И в тот же вечер сумел сполна оценить свое приобретение — девка сумела показать многое из того, на что была способна ее женская сущность.

Рафик никогда не был обделен женской заботой — на любой малине обязательно находилась девка, готовая разделить с ним не только крепкую выпивку, но и мягкую постель. Да и сами блатные «угощали» именитого гостя первейшими красавицами. Теперь Вафин понимал, что все это было не то. Среди огромного количества женщин, которых он познал, были действительно очень красивые, но вряд ли хотя бы одна из них способна была приблизиться к тому совершенству, каким ныне обладал Глеб Шунков.

— Глеб! — окликнул Вафин Шункова.

— Ну? — Шунков выглядел раздраженным. Так уж повернулась судьба, что Глеб Шунков и Рафик Вафин выросли в одном дворе, были одногодками и знали друг о друге все, а потому, вопреки уставу, барин разрешал обращаться старому приятелю по имени.