Читать книгу "Последние дни Супермена - Эдуард Лимонов"

Супермен опять подумал о бритоголовом мальчике Джиме, ебущем нагероиненную девчонку его в туалете, девчонка в воображении Супермена стояла, согнувшись над туалетом, черное пальто заброшено ей на голову, белая попка оголена… Супермен чаще задышал, как и Алиска, и, стащив с горячей девчонки ее черный нейлон до самых лодыжек, содрал туфлю с ее одной ноги, потом нейлон, оставив нейлон висеть на другой ноге, и, высвободив из своих черных брюк уже твердый член, понес его вверх и вставил в мякоть его девочки… Там было невероятно хорошо. Вместе с бритоголовым Джимом Супермен вонзался в девчонку глубже и в стороны, и опять глубже, раскрывая, растворяя, раздирая ее плоть как можно шире. Дитя в ответ на грубый член в ее щелке выпустила откуда-то из глубин еще дополнительную порцию желе, встречая грубого, дерзкого завоевателя нежно и мягко. Добром отвечая на зло.

48

Только после своего звонка в «Либерасьон» и короткого разговора с Джей Джей Ди Супермен впервые в жизни понял, что он тщеславен. Ничем другим было невозможно объяснить поступок Генриха. Мало того, когда в ответ на шутливую благодарность Супермена за несколько статей в газете Джей Джей Ди предложил Супермену взять у него интервью и клятвенно пообещал, что ручается за безопасность Супермена во время этого свидания, тщеславный Генрих согласился. Неожиданно для самого себя.

И вот теперь он шел на свидание. Глупо, опасно, как школьник поступал Супермен и понимал это. Однако шел. Каждый человек тщеславен. Самый простой, примитивный, тщеславен примитивно — надпись на могильном камне, дети и внуки, добившиеся чепуховых успехов, пусть что-то, но оставить на земле в знак того, что и «я тоже был». Новые времена вызвали к жизни новое тщеславие. Попасть в газету, например, лучше этого могло быть только интервью на TV.

Впрочем, человек — грустное животное, думал Супермен. Только определенная беззаботная легкомысленность позволяет ему жить. И, может быть, еще любопытство: а что дальше будет? Без легкомысленности и любопытства все эти существа, наполняющие города и равнины земли, кончали бы с собой в момент осознания своей смерти. В сущности, все ведь приговорены к смертной казни (один миллиард китайцев — тоже). Единственное облегчение в человеческой судьбе, поблажка — неизвестность точной даты приговора. В пределах восьмидесяти или ста лет. Некоторым удается оттянуть приговор и за сто. Есть и такие, которых приговор настигает в первые годы жизни… или даже месяцы. Такие счастливей других — они еще не успели привыкнуть к этому миру. Потому покидают его без особого сожаления…

«Нет, такое эфемерное и грустное существо просто не может быть нетщеславным, — оправдал себя Супермен, — нужно быть человеком среди людей, пусть я и Супермен». И с этими последними мыслями, приободрившись, он пошел во двор дома 95 по бульвару Сент-Мишель, где в квартире подруги ждал его Джей Джей Ди. Несмотря на то, что Супермен давно не верил людям, он не опасался увидеть полицейских, войдя в квартиру. Журналист — это прежде всего журналист. После того как Джей Джей Ди возьмет интервью у Супермена, он может его и заложить, но до интервью — нет, Супермен в это не верил. Непрофессионально.

Внизу, в холле дома, на алюминиевой лестнице стоял рабочий-маляр и докрашивал три настежь распахнутые двери. Увидев Супермена, маляр засвистел.

Генрих не поверил в принадлежность маляра к полицейской касте. Уж слишком тонкий трюк. Хватило бы пары-трех полицейских в квартире подруги журналиста. Супермен проверил «беретту» в кармане плаща и зашагал по пахнущей краской и еще заляпанной лестнице вверх. Тоже посвистывая.

На четвертом этаже он позвонил в дверь. Было сказано позвонить в дверь с табличкой «Доминик Си». Он и позвонил.

Защелкал замок, зашелестела цепочка, еще замок, Доминик Си не доверяла этому миру. «Она тоже», — подумал Супермен и, не вынимая руки из кармана, положил палец на спусковой крючок «беретты». Открылась дверь, и худой высокий парень в вельветовом пиджаке и старых джинсах — костистое лицо украшали очки в круглой металлической оправе — появился на пороге. Он смущенно улыбался.

— Входите, — сказал парень и попятился, пропуская Супермена.

Тесная прихожая была пуста. Белые дверцы одежных шкафов могли, конечно, утаить от Генриха нескольких полицейских, но интуиция подсказывала, что в шкафах висела одежда Доминик Си, которой, журналист обещал, дома не будет. И Супермен прошел мимо шкафов, не заглянув в них, хотя ему и очень хотелось это сделать.

— Здесь только одна комната, — сказал парень, — извините.

«Почему он извиняется?» — подумал Генрих и прошел вслед за парнем в комнату, оглядев которую тотчас понял, что в ней живет одинокая женщина с неудавшейся жизнью. Плетеная бамбуковая мебель красноречиво повествовала о том, что хозяйка квартиры еще не осела в этой жизни наверняка и прочно, еще не покрылась защитной пленкой буржуазного благополучия, позволяющей ее обладателям переносить жизнь. И в то же время бамбуковая мебель была достаточно изношена, что свидетельствовало о долговременном пребывании хозяйки мебели именно на этом этапе жизни. Мягкие матерчатые куклы — Пьеро, Коломбины и Арлекины — во множестве свисали со шкафов и стен.

— Вашей подруге под тридцать? — спросил Супермен нахально, решив проверить свою наблюдательность.

— Да, — согласился Джей Джей. И пробормотал в оправдание: — Но мы не любовники, просто друзья… Садитесь, где вам удобно.

Не снимая плаща, Генрих присел в бамбуковое кресло у двери, ведущей на небольшой балкончик. Кресло жалобно взвизгнуло.

— Начнем? — спросил парень. — Я запишу вас на магнитофон, но не волнуйтесь, я сегодня же перепечатаю интервью и сотру пленку.

— О'кей, — согласился Супермен. Джей Джей Ди до сих пор внушал ему доверие, хотя он ожидал увидеть человека посолиднее. Но и такой Джей Джей Ди был понятен Супермену. Джей Джей Ди тоже был тщеславен. Похоже, что Джей Джей Ди, хотя и худой, и стройный, уже некоторое время назад перевалил за тридцать и, если судить по длинным волосам и типу очков; принадлежал в свое время к поколению хиппи и, несомненно, был гошистом. Длинные грязные волосы — неотъемлемый признак гошиста.

49

— Скажите, почему в своем письме ко мне вы подписались «Супермен»?

Генрих молча расстегнул плащ, затем пиджак и обнажил красную букву S на желтом фоне. При этом он улыбнулся Джей Джей Ди.

— Я и есть Супермен.

— Вкладываете ли вы какое-либо значение в этот псевдоним или вы выбрали его наугад?

— Прозвище «Супермен» я впервые получил от друзей, — решил быть честным Генрих. — За то, что всегда ходил в таких вот «суперменовских» свитерах. Позднее же, поразмыслив, решил, что я и есть Супермен, то есть Сверхчеловек в обоих — ницшеанском и комиксовом, а теперь, после фильмов «Супермен-1» и «Супермен-2», и популярном понимании. Я одинок, я ненавижу толпу, я враждебен толпе, и в то же время я защитник биологической справедливости.

— После известных полиции двадцати двух ограблений считаете ли вы себя профессиональным грабителем?