Читать книгу "Нубук - Роман Сенчин"

— А что? — И Володька тоже сузил глаза; оба они теперь напоминали зеркальное отражение друг друга — они вглядывались один в другого, стараясь что-то уловить, прочесть, разгадать. — Избавился от старья, освободил место. Все деньги вложил в это представительство, за офис там дал залог, за квартиру…

— Да? — Кажется, Джон не поверил ни слову. — Ты смотри, я тебя, если что, и под землей найду. Ловко ты придумал, кажется…

— Что — придумал?

— Так, посмотрим, — отвел Джон взгляд, покрутил головой, точно бы запоминая обстановку, затем поднял руку, сбросил из глубины рукава на запястье часы на свободном стальном браслете. — Поговорили.

— Поговорили… — Володька переменил позу, кресло жалобно поскрипело. — И, слушай, не надо меня ни в чем подозревать, выдумывать там… Мы оба попали в большое дерьмо и как-то будем выбираться.

— Ну-ну.

Володьку, кажется, вывело из себя это угрожающее нуканье, но он промолчал, лишь лицо его напряглось сильнее и глаза стали еще колючее.

Я мысленно торопил Джона уйти, ведь очевидно было — им обоим уже нет сил сдерживаться. А Джон продолжал сидеть, молчание затянулось, и казалось, оно обязано кончиться или дракой, неуклюжей, беспощадной, искренней дракой, или же улыбкой и таким же каким-нибудь искренним: «А помнишь, как повеселились мы в этом Дубае! Как на водном мотике рассекали! А Макс-то, помнишь, ха-ха!»

Но ни тот, ни другой не решились разрядиться. И вот Джон медленно, с выдохом встал, с минуту, в последнем раздумье, повозвышался над Володькой. Наконец пожелал:

— Ну, удачной поездки. Жду положительных результатов.

Володька ответил бессмысленным:

— Мгм…

Джон еще постоял. Я был уверен — вот сейчас мой шеф поднимется, подаст руку партнеру. Нет, он остался сидеть, Джон повернулся и, развалисто, крепко ставя на пол ноги, вышел из офиса. «Иди проводи», — взглядом сказал мне Володька.

Выпуская Джона на улицу, я опять невольно посторонился, будто имел дело с заразным больным…

Поездка Володьки в Дубай ничего не дала. Араба там искали и без него, помещение, которое он собирался снять под представительство — пять комнат в тридцатипятиэтажном небоскребе, — уже сдали другим, вернув Володьке какую-то часть залога… Он прибыл подавленный и молчаливый, тут же сменил мобильник на пейджер, чтоб не донимали звонками, нашел покупателя на «мерседес», стал все чаще поговаривать о продаже однокомнатки на Харченко.

— Может, не стоит? — осторожно отговаривал я, — все-таки недвижимость.

— А как по-другому… — вздыхал Володька. — Башли нужны. За трехкомнатку на полгода вперед заплачено, а там, может… Ничего, — он делал вид, что бодрится, — бог дает, бог берет. Прорвемся!

Из Польши прислали каталог обуви на сезон «осень — зима 1998 год» и напоминание, что «Торговый Дом «Премьер»» неполностью рассчитался за прошлые поставки. Это напоминание снова вывело Володьку из себя:

— Везде долги, сука, весь в говне! — рычал он, мечась по офису, как волк в зоопарковской клетке. — За два дня из человека в лоха превратился! Теперь я Макса понимаю — тоже тянет наркотой торгануть. При удаче можно через месяц со всеми геморроями развязаться.

— Не надо, — тихо, голосом младшего братика просил я.

— Да ясно, не надо. Туда только сунься, хрен вылезешь… Но надо что-то придумать, дело такое, чтоб быстро…

Он стал редко появляться в офисе, рыскал по городу, вел, как объяснял, переговоры с людьми, искал, наверное, это спасительное дело. «Чтоб быстро»… Зато мне приходилось сидеть на телефоне с утра до вечера, на все звонки я должен был деловито отвечать: «Владимира Дмитриевича сейчас нет. Уехал на встречу. Будет позже». И не просить человека представляться видимо, Володьке было все равно, кто его ищет…

Дни моего торчания в офисе тянулись бесконечно, и каждая минута, каждый телефонный звонок жалили ожиданием новых неприятностей. Звонков за день было множество, некоторые люди, казалось, только тем и занимались, что набирали наш номер, спрашивали, появился ли Вэл, требовали передать ему, что это такой-то, такой-то, и волей-неволей к вечеру набирался внушительный список. И интересно, что звонили в большинстве совсем мне незнакомые, а Андрюха и другие Володькины друзья куда-то исчезли.

Слегка развлекался я, играя на компьютере в брутальные игры: бродил с дробовиком в руках по канализационным пещерам, истребляя бандитские группировки, пробирался в секретную фашистскую лабораторию и сражался там с монстрами, пытаясь добраться до создавшего их профессора — злого гения.

Играть я как следует за эти месяцы так и не научился, поэтому ставил «бессмертие», набирал код доступа к любому оружию и ничего не боялся… Иногда вставлял диск купленной в Апраксином дворе эротической игры, гладил мышкой красивых женщин, а они в ответ шептали мне нежные слова по-английски и постепенно раздевались, раздвигали свои длинные, гладкие ноги, готовые заняться со мной, «самым опытным мужчиной на свете», любовью. Но этой фразой все и кончалось, а потом следовали новые испытания: причесать женщине волосы и не сделать больно, побрить лобок и не порезать кожу, обцеловать ее всю, не пропустив ни одной эрогенной точки…

Предвидя скорые напряги и с зарплатой, я старался тратить как можно меньше. Сто пятьдесят долларов положил под обложку паспорта на черный день, питался пельменями и тушенкой, по клубам, конечно, теперь не ходил, с соседом с тех пор, как дал ему по губе, не пил. В квартирку я приходил лишь поспать — там становилось все неуютней, пахло холодным сигаретным дымом, чем-то уксусным; странно, что при Маринке эти запахи не чувствовались, хотя я и курил так же, и выпивал, и носки грязные, бывало, неделями прятались под диваном. Но духи, крема, сам, наверное, запах девушки побеждал, а теперь, стоило только открыть дверь, нос щипало от вони холостяцкого жилья, вспоминалась армейская казарма, дешевый пивной павильон…

Оставалось играть на компьютере или бродить по проспектам, благо погода была на удивление — тепло, сухо, солнечно. Но, с другой стороны, сам бог велел радоваться погожим дням, праздновать, наслаждаться жизнью, а тут, того и гляди, заявятся какие-нибудь киллеры и за должок в пять тысяч баксов прихлопнут. И ведь прихлопнут меня в первую очередь — ведь я торчу в чертовом офисе, а Володька прячется неизвестно где…

То ли от нервов, то ли от бесконечных компьютерных кровопролитий даже сниться стало, как я от кого-то отбиваюсь, убегаю, вползаю в сырые узкие щели. Но в отличие от игр у меня во снах не бывало бессмертия, и часто я просыпался оттого, что меня убивают. Я умирал во сне и, умирая, просыпался. Ощущение еще то!..

В один, как говорится, прекрасный вечер, вернувшись домой, я обнаружил там Володьку и пролетарского вида пожилого, но крепкого еще мужичка.

За десять месяцев я все-таки привык к квартире, считал ее почти что своей, и это неожиданное вторжение в нее Володьки (пусть и законного хозяина) и тем более еще кого-то, кто вел себя совсем не как гость, меня, ясно, ошарашило.