Читать книгу "Согдиана - Явдат Ильясов"

— А если хочешь, чтоб у всех были не палки, а мечи и секиры, не раздавай алмазы направо и налево: лучше купи у саков бронзу, ремесленники сделают столько мечей, сколько потребуется.

И Варахран протянул Спантамано камни, вынутые из бассейна.

— Хм… — Спантамано удивленно глядел на чеканщика и пахаря. — Вы не так уж глупы, как мне казалось. И вы думаете, у нас кое-что получится?

— Конечно, получится! — воскликнул Варахран.

— Еще как! — добавил Баро.

Спантамано порывисто поднялся. Ты воображал, что никому не нужен? Оказывается, нужен! Ты твердил себе, что одинок? Оказывается, рядом тысячи людей, которые не оставят в трудный час! Будто пелена спала с глаз молодого согдийца. Он искал опору и не находил ее — вот она, опора! Вот сила, которая по мановению его руки свернет, опрокинет и растопчет горы!

— Так чего же вы сидите? — рявкнул Спантамано. — К дайвам састаров и бузурганов! Народ поднимайте!

И народ поднялся. Тысячи селений ожили по кличу Спантамано. От Змеиных Ворот до Бахара и от Бахара до Нахшеба — по всей Согдиане, день и ночь, словно перекликаясь, тревожно и ритмично гремели барабаны. На бурных общинных советах разгорался спор между родовой знатью и простым народом. Несмотря на угрозы бузурганов, народ снаряжал по одному воину от каждых пятидесяти семейств и выделял для Спантамано овец, зерно и масло. По дорогам Согдианы шли толпа за толпой бахарцы и нахшебцы, жители Пенджикента и Маймурга. Привел из Наутаки сто пахарей Ману, отец Баро. Он вооружил своих людей пиками, сделанными Фрадой, отцом Варахрана, и присоединился к отряду пенджикентцев. Пестрая толпа плотно обложила Мараканду и приступила к осаде трехбашенного замка, где укрылись юнаны.

У Спантамано не было ни баллист, ни онагров. Согдийцы и дахи лезли, помогая себе ножами, по откосам, кидая на стены веревки с крюками, приставляли к башням шаткие лестницы, взбирались наверх и падали под ударами неприятелей. Спантамано послал к сакам за бронзой. Но когда она прибудет? Воины привязывали к оперенным меднодоспешным македонцам вреда, если не считать ничтожных царапин на руках. Да и не всякий согдиец умел обращаться с луком или мечом. Селяне привыкли к мотыгам, а не к оружию, их не обучали боевым приемам, как обучают людей из военной касты. Но дубинами они владели неплохо, и если уж какой-нибудь зазевавшийся юнан подворачивался под руку, его не спасали ни панцирь, ни шлем — селяне обмолачивали врага, как ячменный сноп.

Македонцев было здесь не так у много; они не успевали отражать согдийцев, упрямо наступавших со всех сторон. Одна из трех башен досталась туземцам. Тогда македонцы сделали вылазку, прошли мимо дворца Оробы и напали на осаждающих сбоку. Острыми наконечниками сарисс они ловко пронзали людей, защищенных только износившимися хитонами, и, умертвив около тридцати человек, без потерь возвратились в замок. Если бы Ороба отрезал македонцам путь, им пришел бы конец. Однако он этого не сделал. Тысяча его людей, вооруженных, как говорится, до зубов, спокойно наблюдала со стен за побоищем.

На четвертый день осады пастухи донесли Спантамано, что со стороны Змеиных Ворот к Мараканде движется отряд Юнанов. Значит, они прорывали окружение! Спантамано отчаянно выругался. Он знал: толпы храбрых, но плохо вооруженных и необученных согдийцев не выдержат удара Длинных Пик. С македонцами надо воевать не в открытом поле, а по-скифски, посредством засад. Спантамано приказал войску отступить на правый берег Зарафшана.

— Проклятый Ороба! — бормотал Спантамано, гоня лошадь через воду. Трусливый Хориен! А Вахшунварта? Он тоже трус и предатель, хотя и держится, как святой. От этих святых никогда не было и не будет проку, чтоб им пропасть! Выступают важно, брюхо несут чинно, смотрят гордо, говорят красиво, а внутри… внутри сидит подлец. Ах, пройтись бы палкой по вашим благообразным рожам!

— Я не зря доказывал, что Спантамано глуп, как овца, — сказал Ороба дочери, увидев отступающих согдийцев. — Едва показался Искендер, этот сброд голодранцев бросился бежать, как будто их пятки маслом смазали.

Зара прикусила губу и промолчала.

К Мараканде подошел не Александр, а Фарнух, — царь сейчас гнался по ту сторону Яксарта за саками-тиграхауда. Фарнух соединился с отрядом Гефестиона, оставленным в Мараканде перед походом на Киресхату, и пустился преследовать Спантамано. Ему удалось захватить сотню пеших согдийцев. Остальные успели скрыться среди густых зарослей раскинувшихся по берегам Зарафшана.

Знойная долина, поросшая непролазным кустарником. Густо и дико, словно шерсть на боках медведицы, переплелись прямые, кривые, развесистые, корявые, разлапистые стволы, ветви и стебли тополей, тамариска, уходящего корнями в щебень и гальку, громадных ясеней, приземистой грушелистной курчавки, различных ив, — как низкорослых, многостебельчатых, так и древовидных, высоких, точно башня толщиною в один обхват, а также узколистного лоха, тростника, вейка, солодки, рогоза, облепихи и мирикария.

Все это запустило сосущие корни во влажную почву безлюдной поймы и спуталось так, что по зарослям трудно продраться даже тигру. У каждого растения свой цвет. Серебристые листочки лоха никогда не примешь за мелкую, цвета окиси хрома листву солодки, полуголые красные веточки ивы за тускло-голубые лапы гребенщика. Но издали, сливаясь за волнами горячего, богатого испарениями воздуха в одно, заросли кажутся сплошным, курчавым серо-зеленым озером.

Ни ветерка. Все застыло, все неподвижно. Заросли — огромная баня, где даже голый человек задыхается, давясь густым, влажным, обжигающим воздухом, и обливается потом.

Спантамано пробирается на полудиком коне сквозь чащу и насмешливо говорит Баро:

— Бегут храбрецы? А ты хвастался: "От юнанов не оставим и праха".

— Дай оружие! — сердито хрипит в ответ Баро. — Обучи нас делу войны!

— Оружие, — повторяет Спантамано и задумчиво смотрит назад. Колышутся, качаются, трещат кусты. Тысячи тощих согдийцев упрямо лезут вслед за предводителем. Хорошо держатся эти оборванцы!

Твердость духа простых и чистосердечных людей, окружающих Спантамано, волнует потомка Сиавахша и поддерживает в его душе надежду. Мы бежим от юнанов? Ну и что же? Придет время — они побегут от нас.

— Персы! — говорит Спантамано, и в голосе согдийца не слышно доброты. — Если б не вы… разве дожила страна до того, что ей нечем себя защитить?

Медленно движется на север отряд Спантамано. И медленно движется следом отряд Фарнуха. Варвары отступают, настигнем их и довершим разгром, — думает ликиец. И так думают все воины отряда. Никто не помнит, что отступающих «скифов» надо бояться больше, чем наступающих. Уроки прошлых лет забыты. А забывчивость никогда не приводит к добру.

Когда согдийцы достигли гор, навстречу спустился отряд всадников в островерхих войлочных шапках. Рослые, косматые кони. Рослые, волосатые люди. Их возглавляют два человека. Длинный, сухой, белобородый старик с очами, зоркими, как у орла, — это вождь. Воин — толстый, с мутными красноватыми глазами, с одутловатым лицом, желтым от курения семян конопли — его сын.