Читать книгу "По волчьему следу. Хроники чеченских войн - Николай Асташкин"

В.А. Потто. Кавказская война

Неожиданное открытие

Март 1995 года. Грозный. Весна вступает в свои права. Солнце припекает, на деревьях распускаются первые листочки. Боевики зажаты в горах. Противоборствующие стороны пытаются начать переговорный процесс. Многие надеются: может, войне конец?..

Но передышка, как выясняется, на руку лишь незаконным вооруженным формированиям — ни о какой капитуляции, сдаче оружия они и слышать не хотят. Зализав раны и отдохнув от погони, «одинокий волк» затаился в теснинах и ущельях. Он не торопится выходить на «тропу войны», злобно посматривает на Грозный, покоренный русскими, ждет, пока горы покроются спасительной «зеленкой», чтобы вновь начать разбой.

В те дни я часто вспоминал свой давний разговор с президентом Дудаевым о новой «кавказской» войне, реалии которой теперь были перед глазами. Весь ход истории, которая, как известно, повторяется, свидетельствовал о жесточайшем противоборстве в здешних местах горцев и русских. И вот снова пролита кровь, причем немалая.

И вдруг я сделал для себя неожиданное открытие: если исходить из того, что наша жизнь движется по спирали, то тут, в горной, или черной, Чечне, эти «спирали» настолько замедлили ход, что с трудом проламывают толщу средневековой дикости горцев на пути к действующей ныне цивилизации.

«Неприязненные» чеченцы

При царе-батюшке чеченцев подразделяли на мирных, независимых и горных. Первые из них, покоренные оружием, жили на Сунже и Тереке, имея в своем владении плодороднейшие пахотные и сенокосные земли, изобиловавшие реками и лесами. Они пасли скот, выращивали виноград, всякие огородные культуры, сеяли пшеницу, ячмень, кукурузу. Избытки урожая свозили на кизлярский базар или ссужали ими своих единоплеменников, которые, спустившись с гор, находили тут для себя хлебные запасы. Пустовавшие земли царские сановники охотно отдавали в распашку неприязненным чеченцам, принимая их в свое мирское общество под именем мирных чеченцев, чем избавляли последних от явного голода, нередко им грозившего.

«Независимые или неприязненные чеченцы живут, — пишет в своем историческом трактате о народах Кавказа Семен Броневс-кий, — начиная от подошвы Черных гор на полдень, в самые горы до высокого шиферного хребта, по рекам, впадающим в Аксай и в Сунжу, наипаче по реке Аргун или Быстрой. Главные деревни их: Большой Чечен на Аргуне, в 40 верстах от соединения сей реки с Сунжею. Гаджи-Аул, пониже на Аргуне, почти смежно с первой. Обе знатные деревни, заключающие до 500 дворов каждая, и имеющие в ведомстве многие приписные или союзные деревни, по разделении сих обществ. От Большого Чечена вверх по той же реке следуют одна другой выше деревни Большая Атага и приписная к оной Закурова Атага».

В числе этих самых независимых чеченцев находятся отделения, называемые собственно горными чеченцами.

«Всех деревень независимых и горных чеченцев, — описывает далее Семен Броневский, — числится до 50. Они-то славнейшие в Кавказе разбойники. Приходят к Российским границам малыми шайками от 5 до 20 человек; раздевшись у Терека, кладут платья и оружие в кожаные мешки (тулуки), с помощью коих переплывают на ту сторону реки и живут по нескольку дней в камышах и кустарниках, подстерегая неосторожных путешественников или работающих в полях худо вооруженных земледельцев. Как скоро захвачена добыча, перевязывают пленника под пахи длинною веревкою и тащат за собой через Терек в плавь; буде же он не умеет плавать, всячески ему помогают и не допускают утонуть, подсовывая под него вышеупомянутые мешки, крепко платьем набитые вместо пузырей.

Потом завязывают ему глаза и, посадив на лошадь, возят взад и вперед по горам и лесам, но не вдруг привозят до назначенного места, дабы рассеявши таким образом внимание пленника, отнять у него все способы к побегу. Ежели пленник значащий или зажиточный человек, офицер, купец, словом, такой, за которого они могут получить большой выкуп, то приковывают его за шею, за ногу и за руку к стене, худо кормят, не дают спать и потом через несколько дней приносят бумагу, перо и чернила и приказывают ему писать, куда знает, письма, с объявлением назначенной выкупной цены.

Письма через третьи руки немедленно доходят до Российской границы. Коль скоро они получают через посредника своего обнадеживание, что мученик их произвел сожаление и есть надежда, что будет выкуплен, дают ему несколько свободы, хорошо кормят и заботятся о сохранении здоровья. Но буде пленник из простых людей, не стоящих труда, чтобы их мучить, то годных к продаже отвозят в Андреевскую деревню, главную в сей стороне ярмарку, а старых и увечных определяют в пастухи, которые, обжившись там, нередко женятся и остаются на всегдашнее жительство».

Кстати, южная, нагорная Чечня, о которой идет речь, до сих пор сохраняет свою вековую физиономию. По-прежнему вершины и склоны ее гор окутаны лиственными лесами, давшими этим чеченским возвышенностям имя Черных гор, в противоположность вершинам Главного Кавказского и Андийского хребтов, постоянно покрытых белой пеленой снега. И горные леса эти, прорезываемые могучими горными потоками, почти до последних дней борьбы в последние кавказские войны служили для чеченцев естественной крепостью, из которой делали они свои буйные вылазки и куда запирались всякий раз, как только русские войска выгоняли их из лесов чеченской плоскости, служившими для них передовыми укреплениями. Так что нынешние чеченские боевики тактику своих предков взяли на вооружение.

Шатой — русская слобода

Шатой по праву считается центром горной Чечни. Но мало кто, даже из местных старожилов, знает историю его возникновения. Оказывается, русская слобода Шатой появилась в здешних местах в начале 60-х годов XIX века, когда русскому царю покорился Шамиль, а вместе с ним и мятежные горцы. Сначала это было укрепление, ничем не выделявшееся в цепи других крепостей Кавказской линии. Тогда же в нем разрешили поселяться отставным, бессрочно-отпускным и запасным нижним чинам, а когда количество отслуживших казаков стало увеличиваться, то им была отведена земля в низине, неподалеку от крепости, для постройки домов. Вот так и появилось небольшое селение с одноименным названием. В нем открыли слободское управление с подчинением окружному начальству, находившемуся в Грозном. В 1870 году число семейств в слободе уже равнялось 50-ти.

Это единственное русское поселение среди горной Чечни стало процветать, принося громадную пользу краю. Слободе, с царского благословления, была отведена покосная и пахотная земля, жители ее занимались хлебопашеством, торговлей, извозом и ремеслами, так что чеченцы с того времени имели возможность многое позаимствовать у русского народа. С разрешения местного начальства в Шатой стали допускаться на жительство и чеченцы. Но с ростом их числа резко, к великому сожалению, стало уменьшаться количество казачьих семей. В конце концов чеченцы добились того, что разорили русских и завладели всей слободой. Кроме захвата жилищ, чеченцы соседних селений прибирали к рукам пахотную и покосную землю, ранее принадлежавшую казакам.

Первым весной 1885 года поселился в слободе Кагерман Ах-метханов, бывший сторож башни, так называемой «волчьей ямы», которая служила местом заключения виновных и находилась в 200 саженях от крепостной стены. Ахметханов сначала воздвиг возле этой ямы как бы временное строение, пригородив и земли для посева кукурузы. Осенью того же года рядом с ним селятся два брата-чеченца Иноркаевы, а также бывший всадник милиции Сула Хажиев, которые живут в слободе на правах скотоводов, платя оброк за пастьбу скота и усадебные места. Однако через пять-шесть лет их наследники самовольно занимают уже 11 десятин земли: сыновья Ахметханова — 4 десятины земли, а родственники братьев Иноркаевых и Хажиева — 7 десятин и наотрез отказываются отбывать какие-либо общественные повинности. Временные строения они превращают в постоянные. Таким образом, на выделенной отставным казакам земле появляется первый чеченский хутор, дома в котором растут, как грибы после дождя. Вскоре в нем уже проживает не четыре, а по меньшей мере два десятка чеченских семейств.