Читать книгу "Спасти товарища Сталина! СССР XXI века - Егор Калугин"

Шульц нажимает на курок. Хлопок выстрела, голова мужчины едва качнувшись, пропускает сквозь себя пулю и валится вперед. Шульц толчком отправляет тело убитого в окно. Слышится запоздалый вскрик толпы, рассыпающийся волной эха по площади.

На экране телевизора грузное тело пролетает несколько метров, бьется тряпичной куклой о мостовую и застывает, вывернув неестественно правую ногу.

Звонит телефон, и Камал берет трубку:

– Да. Да. Забрать его нельзя… Он действительно мертв, и помощь ему не нужна. У вас осталось двадцать девять минут сорок секунд, чтобы спасти следующего.

9

Мне дурно. Капли холодного пота текут по вискам, как у убитого только что на моих глазах человека. Мелко сотрясается все внутри, в горле тугая мягкая тяжесть грозит выплеснуться наружу. Встаю, держась за пульт, кружится голова, и, кажется, я сейчас упаду.

– Я выйду, – говорю, глядя в пол. – Покурю…

– Полак, за пульт, – командует Камал.

Выхожу в коридор, останавливаюсь у стены, с трудом сдерживая тошноту. Нащупываю пачку в кармане, слепо вставляю в губы сигарету. Щелчок зажигалки. Долгая затяжка, на пределе дыхания. Еще одна. Кажется – легче.

Нужно держаться. Держаться. Из последних сил. И даже, когда сил не останется. Держаться.

Долгий вдох. Выдох. Тошнота отступает. Еще одна терпкая затяжка.

Вынимаю из кармана мобильник, набираю врезавшийся в память номер.

– Это Чингиз, – говорю вполголоса слушающему меня внимательно автоответчику. – Я в здании «Кингстон Роял Банка». Ракеты здесь. Я могу пропустить вашу группу в здание. Звоните по этому номеру.

Сбрасываю вызов и выключаю мобильник, выдергиваю батарейку, чтобы сбросить память о звонках.

В комнате службы безопасности звонит телефон.

– Да, – слышится голос Камала, он молчит некоторое время, видимо, слушает собеседника, говорит медленно. – Вы не цените человеческие жизни. Я понимаю, что Саддам будет тянуть время, пока я не устрою под окнами гору из трупов. И даже в этом случае, мне кажется, он будет трусливо молчать, прикрывая свою несостоятельность. Я думаю, что Саддам неспособен выполнить наши требования, он трусливо прячется от нас и от телевидения. Или выигрывает время, чтобы подготовить штурм. Так вот, передайте слово в слово – возможности штурма я ему не дам. Система безопасности активирована, и она даст нам знать о любой попытке вторжения, вам не пройти незамеченными. Если вы решитесь на штурм – мы взорвем здание и все, что в нем находится. Передайте это Саддаму. Погибнут все. Смерть за веру для нас подвиг. Вам это прекрасно известно. И пока Саддам во всеуслышание не объявит об ударе по Советскому Союзу, этой обители неверия, мы будем убивать по одному заложнику каждые полчаса, минута в минуту. Мы пойдем до конца. Мы уже продемонстрировали нашу решимость. И мы будем делать это, пока не получим однозначный ответ.

Щелчок трубки о рычаг. Металл в его голосе и готовность смертников взорвать себя вместе с заложниками поумерят пыл спецназа в желании выйти из положения силовыми методами – организовать штурм. Тем более что в этом случае Саддам лишится своих ракет. Это Камал просчитал верно. Но – ни слова о вертолете. Чего он ждет? Ракеты уже у него. Военная полиция, думаю, верит в его решимость. Единственное рациональное объяснение – Камал рассчитывает показать твердость, выбрасывая в окна заложников с четкостью метронома. Он уже несколько раз использовал выражение «минута в минуту». И сделает так, чтобы полиция не сомневалась в его точности.

Выбрасываю окурок вдоль коридора и возвращаюсь к пульту. Пока Камал не потребовал вертолет, у СМЕРШа есть все шансы войти в здание и спасти нашу Родину.

Надеюсь, они уже прослушали мое сообщение и скоро перезвонят.

10

– Кровавая драма, разыгравшаяся в центре Лондона, продолжается. Нам известно, что террористы обещали расстреливать по одному заложнику каждые полчаса, пока Объединенные Имаматы не нанесут сокрушительный ядерный удар по Советскому Союзу. Консул Советского Союза в Европейском Имамате уже выступил с заявлением, что Вооруженные силы СССР приведены в состояние полной боевой готовности и готовы отразить любой удар, а также нанести ответный ядерный удар по всей территории Объединенных Имаматов. Население в панике покидает города, бомбоубежища переполнены. Нам известно, что Верховный Совет Революционного Командования Объединенных Имаматов созвал срочное совещание, но пока никакого ответа на требования террористов нет. Наш телеканал показывал в прямом эфире кадры ужасающей расправы над одним из заложников. Напомню, что им оказался шестидесятилетний управляющий «Кингстон Роял Банка» Джеймс Вествуд. Полгода назад он отпраздновал свой юбилей в кругу семьи. Три месяца назад он принял истинную веру. И он был застрелен и выброшен в окно двадцать минут назад. – Камера перемещает картинку мимо плеча корреспондента, на тротуаре лежит мешком тело пожилого мужчины с неестественно подвернутой ногой. – Тело несчастной жертвы террористы запретили убирать. Таким ужасающим примером они оказывают на власть дополнительное психологическое давление. Наблюдать это просто страшно.

Корреспондент делает паузу. Камера задерживается на лежащем трупе и возвращается к блондинке с микрофоном в руке.

– Приближается страшный срок, – голос женщины-корреспондента дрожит волнением. – Очередные полчаса подходят к концу. Верховный Совет Революционного Командования молчит. Мы молим Милосердного Бога, чтобы террористы смилостивились над несчастными заложниками и прекратили бессмысленные убийства. Следите за развитием событий на нашем телеканале. Санди Голблум, специально для канала новостей.

Камал отворачивается от экрана телевизора, долгим взглядом смотрит в окно. На другой стороне площади корреспондент Санди Голдблум в желтом распахнутом плаще за цепочкой полицейских машин, размахивая руками, что-то кричит оператору с коробкой телекамеры на плече.

– Шоу должно продолжаться, – говорит он без выражения, кивает Шульцу. – Пора. На этот раз молодая женщина. Выбери посимпатичнее.

Блондин кивает и уходит в коридор.

Я опускаю руки на пульт. Смотрю на дрожащие пальцы. Сейчас на моих глазах расстреляют женщину. И сделать ничего нельзя. И она не последняя на сегодня. Но я не дрогну. Не дрогну. Нельзя показать свою слабость. Если я выдам себя – вылечу за заложником в окно. И тогда СМЕРШ не сможет проникнуть в здание. И тогда все жертвы будут напрасными.

В коридоре слышатся шаги, звуки борьбы, и я отворачиваюсь, стараясь не увидеть новую жертву, и все же не успеваю убрать взгляд. Шульц вталкивает в комнату девушку с растрепанными светло-русыми волосами, и от его толчка она теряет равновесие, падает на одно колено, садится на пол.

Мороз мгновенно стягивает кожу на затылке. Смотрю оторопело в пульт, и сердце, кажется, сейчас остановится.

Я узнаю ее. Девушку из красного «Ягуара», единственного моего союзника в этой стране. Девушку, выходившую весенним теплым днем из московского подъезда перед микроавтобусом Комитета государственной безопасности. Девушку, которую люблю.