Читать книгу "Принц вечности - Михаил Ахманов"

Если не касаться всяких тайн и всяческих секретов, то гармоничнее всего уменья развивались в Одиссаре. Этот край считался вотчиной Одисса, бога удачи, покровителя знаний и ремесел; но, как утверждали, помогал он лишь тем, кто не ленился шевелить мозгами. Одиссарцы не ленились; помнили они, что плодородные их земли, и охотничьи угодья, и богатые рыбой озера, и отмели с гигантскими черепахами, и леса с деревьями ста пород не обратятся сами собой в мешки с маисом, в жареных голубей и кувшины сладкого вина.

Были в краю Одисса умелые скотоводы и земледельцы; им первым достались множество злаков и семян, животные и саженцы невиданных растений, и прочие дары, что струились нескончаемыми реками из Ближней и Жаркой Риканны. И все это плодоносило и цвело, росло и крепло в одиссарском Уделе, ибо почвы тут были щедрыми, климат приятным, а народ трудолюбивым. Взрастали здесь пшеница и ячмень, фруктовые деревья Иберы и лизирские пальмы, плодились свиньи и овцы, козы и птица, и лишь лошадей еще было мало - не тысячи, как хотелось, и не десятки тысяч, а всего сотни. Но каждый корабль, возвращавшийся из Бритайи, вез кобыл и жеребцов, так что ездили теперь на них не только вожди, но и воины, и было то конное войско хоть немногочисленным, но грозным своей стремительностью и силой натиска.

Что ж до ремесел, то и они процветали и разделялись на многие виды, а прежде всего на искусства холодного и жаркого. Первое из них было тайным, не требовало применения огня и совершалось с помощью различных жидкостей, дымов и зелий, способных размягчать, упрочнять и склеивать материал. Важнейшими снадобьями считались растительные соки и желчь випаты, гигантской ящерицы-хамелеона, водившейся в сераннских топях. Соки добывали из орехов и корней путем многократной перегонки, и обладали они свойством делать шелк непроницаемым для воды, упрочнять кожу и дерево, а черепаший панцирь, пропитанный ими, обретал крепость стали. Желчь огромного хамелеона была подобна арсоланским зельям, но действовала в меньшей степени; с ее помощью удавалось резать камень и металл, раковины и черепашьи щитки, растворять кожу, тростник и дерево. Ее использовали для многих надобностей: делали отличную бумагу, посуду и чаши из раковин, изгибали размягченную кость, а затем вымачивали ее в упрочняющем соке и собирали легкий панцирь.

Секретом считалась и обработка каучука, называемого так по имени кау-чу, Дерева Белых Слез. Для одиссарской армии это мягкое вещество было важней железа, так как драться можно и бронзовым клинком, а вот как послать стрелу на шестьсот шагов без каучука? В других странах пользовались луками или арбалетами, которые взводили рычагом, но одиссарские стрелки сражались с самострелом, где на месте деревянного или стального лука был укреплен каучуковый стержень, обработанный особым дымом. Его получали при сжигании высушенных грибов и стеблей кактуса; пропитанный им материал становился таким прочным и гибким, что его, как и стальной лук, не удавалось согнуть вручную. Однако стоило потереть стержень шерстяной рукавицей, как он на краткое время поддавался изгибу, и стрелок успевал заложить стрелу. Из такого арбалета можно было стрелять с той же скоростью, что из обычного лука, но снаряд он посылал вдвое дальше и мог пробить щит и доспех на расстоянии тысячи локтей.

Тотоаче, губительный яд, получали смешивая растительные и животные жидкости; главным его компонентом был сок кактуса тоаче. От этой отравы не имелось противоядия; человек умирал, если на кожу попадала хотя бы крохотная капля. Но, согласно договоренности между Великими Домами, всякий яд запрещалось применять на войне, пропитывать им стрелы и наконечники копий, и потому ядом пользовались лишь ювелиры и скульпторы, чтобы травить узор на металле и камнях.

Другие искусства, жаркие, включали огонь и нагревание материала как необходимый элемент; к ним относились кузнечное и стеклодувное ремесла, обжиг глины, изготовление фаянса и керамических сосудов. Умения эти были общедоступными и распространились по всем цивилизованным землям Эйпонны; самым же почетным из них считалось искусство оружейника.

В Тайонеле ковали клинки с прямым лезвием шириной в три пальца, тяжелые, прочные, с рукоятью из лосиного рога; одиссарский меч был полегче и слегка изогнут на конце, атлийский же напоминал огромный серп; а видов ножей, кинжалов и коротких лезвий имелось три десятка. Копья тоже были различными, предназначенными для метания или битвы в строю; так, одиссарская пика длиной в полтора человеческих роста имела от одного до трех лезвий и разила насмерть даже тасситских косматых быков. Излюбленным оружием являлись топоры и секиры и было их много: боевой топор с одним лезвием, тяжелая секира с четырьмя лезвиями, метательный топорик, применяемый в Тайонеле и Мейтассе, сеннамитское оружие с лезвием, подобным крюку, и другие. Для защиты, кроме панцирей, надевали шлемы, безрукавки из кож и простеганного хлопка, боевые браслеты с шипами, наплечники, широкие пояса и кожаные сапоги с голенищами до паха. Щиты в Одиссаре изготовлялись из черепашьих панцирей с бронзовыми накладками, а в прочих местах из прутьев, дерева, кожи и металла.

Кроме оружейного, очень почетным считалось строительное мастерство; строили же в разных краях по-разному, но самым привычным считался тот стиль, который был создан в Юкате и распространился в Коатль и Одиссар, в города Перешейка, а также частично в Ренигу и Кейтаб. В местах этих встречались болотистые низины, и от того главным архитектурным сооружением была земляная или каменная насыпь, на которой стояли жилища, дворцы, храмы, селения и крепости, служившая в некоторых случаях еще и могильником. Формы этих насыпей могли быть причудливыми и разнообразными, квадратными и круглыми, овальными и прямоугольными, подобными извивающейся змее или распростершей крылья птице.

Дороги тоже прокладывались по насыпям высотой от пяти до пятнадцати локтей. Их мостили камнем и называли либо по цвету каменных плит, либо по направлению, в котором шел каждый тракт, либо по имени владыки, велевшего выстроить ту или иную дорогу. Они являлись единственными протяженными магистралями юкатской архитектуры, так как в городах не было улиц - между насыпями лежали площади, где шла торговля, где состязались в мяч и другие игры, где встречались жители, ели и пили в харчевнях, где устраивались танцы, бои керравао и прочие развлечения. На каждой площади был искусственный водоем или колодец, воду из которых пили, а купались лишь в специально предназначенных местах, в банях и лечебницах целителей.

В Арсолане строили иначе, так как скалистая прочная почва могла поддерживать крупные здания без насыпей, а едкое зелье позволяло соединять каменные глыбы в единый монолит. Жилища арсоланцев имели, как правило, кубическую форму, но храмы и дворцы отличались изысканностью очертаний, мозаичными украшениями и золочеными шпилями. Однако и здесь чувствовалось влияние Юкаты - в тяготении к пирамидальным формам, резным фризам, квадратным массивным колоннам и обязательным водоемам. В Сеннаме, где не было городов, знатные обитали в огромных круглых башнях, а простые скотоводы - в башнях поменьше, однако сложенных из камня и дерева и имевших не менее двух-трех этажей. Эти строения рассредотачивались по большой территории, так как законы сеннамитов, сберегавших пастбища, разрешали воздвигать только одну башню в угодьях, которые можно обойти пешком за день.