Читать книгу "Мой друг бессмертный - Анна Гурова"

Сянь подумал.

— Говори адрес, — сказал он через несколько секунд.

Виктор пришел очень быстро, не прошло и десяти минут. Выглядел он как всегда, как будто и не болтался больше недели непонятно где. Вел себя непринужденно, по сторонам не глазел, но от чая не отказался. Лешка потащил его на кухню и принялся угощать, непрерывно болтая и сияя от радости. О своих подозрениях он сразу забыл.

— Похоже, нам повезло, — объявил сянь, когда Лешка выдохся и замолчал. — Наш поход в Нижний мир не засекли. За всю неделю — ни одного хвоста. У тебя тут ничего странного не случалось?

— Нет.

— Это хорошо. Про поход никому не рассказывал?

— Конечно, никому!

Про письмо Пекке Лешка не сказал. К тому же, он еще не успел его отправить.

— Ну, тогда рассказывай о предках.

— О мумиях? Короче — это была семья моего прадеда по отцу…

Вскоре после возвращения из мира мертвых Лешка пристал к отцу с расспросами. Папа сначала удивился, что это сын вдруг заинтересовался историей семьи. «Составляю генеалогическое древо», — соврал Лешка. Тогда папа идею одобрил и выдал кучу сведений о предках, начиная с самых дальних, которые до революции были не то купцами, не то «кулаками», а один из них, самый древний и легендарный — чуть ли не царским истопником. «А дальше? — торопил Лешка. — После революции?» Дальше, рассказывал отец, часть предков эмигрировала и потерялась, а оставшиеся скромненько жили в Питере и даже под репрессии, как ни странно, не попали. Эта тишь да гладь длилась до самой Великой Отечественной войны. Война застала семью прадеда в Ленинграде…

— И тут до меня дошло — они погибли в блокаду! — продолжал Лешка. — Я мог бы и сам догадаться. Дед ведь сказал — полвека назад…

Отец, мать, жена, невестка и двое детей прадеда остались в блокадном городе. Из них пятеро не пережили осаду. «Замерзли в квартире, — рассказывал папа. — В одну ночь. Так их там в кроватях и нашли. Легли спать — и не проснулись».

— Я папу спросил — а куда еще один делся? Ты же сказал «двое детей». А папа сказал, что младшего ребенка — ему было четыре года — вывезли с детским садом по «Дороге жизни», а старший — тот, Лаврик, — остался и умер. Знаешь, кто был младший? Мой родной дед! То есть Лаврик — старший брат моего деда! Правда, круто?

Сянь, внимательно слушавший рассказ, одобрительно кивнул.

— Хорошо поработал. Это всё?

— Ага. А вы что-нибудь узнали об этом холодном демоне?

— Ничего нового. Тут уж что-то одно — или я прячусь, или навожу справки. Зато теперь, когда ясно, что нас не выследили, можно приступить к поискам серьезно.

— Я тут подумал, — глубокомысленно произнес Лешка, — это не тот же самый тип, который был на Джипе? Ну, «палач», только в другом обличье?

— Нет.

— Может, его шеф?

— Не гадай.

— Вот вы опять отмалчиваетесь, — укоризненно сказал Лешка. — Это нечестно. Откуда я знаю — может, вы о нем что-то знаете, а мне говорить не хотите? Помните, как с «палачом»? Я могу подумать, что вы меня просто используете втемную для решения своих проблем.

Сянь смутился.

— Если я о чем-то и умалчиваю, то исключительно ради твоего блага.

Лешка фыркнул.

— Взрослые всегда так говорят!

— Ладно, — сердито сказал Виктор. — Хочешь знать, кто такой холодный демон?

— Понятное дело!

— Слыхал об элементалях? Нет? Так найди сам и почитай. Рассказывать о простейших вещах мне времени жалко.

На кухне повисла долгая пауза. Виктор и Лешка молча пили чай и напряженно размышляли каждый о своем.

— Что дальше будем делать? — спросил Лешка.

— Пока не знаю. Надо обдумать…

— Кстати, — вспомнил Лешка, — не глянете на Хрюнделя?

— На кого?

— На вирус. Его так зовут. Хрюндель — это такой пацан, друг Масяни. Ну, персонаж флэшки. Он в принципе безвредный, но какой-то неистребимый. Я сам пытался, но хакер из меня хреновый…

— Пошли, — устало сказал Виктор, отодвигая пустую чашку.

На мониторе плавали мигающие цифры скринсей-вера. Сянь сел за клавиатуру, взглянул на экран.

— Ну, где твой вирус? Так… А это еще что?!

— Где?

Лешка посмотрел через плечо сяня и с ужасом обнаружил, что забыл свернуть письмо к Пекке.

— Э… Ну, это… Мой друг из Финляндии прислал письмо, что очень интересуется колдовством, ну, я и…

— Что ты наделал? Совсем рехнулся или как?!

— А что? Я же вашего имени нигде не называю. Просто пишу — «один знакомый колдун»…

— Погубить меня хочешь?

— Да я даже не отправил его! Видите — лежит в «исходящих», а не в «отправленных»!

— Сотри его немедленно!

Виктор сердито щелкнул мышью, удаляя письмо. Потом зашел в «корзину» и убил письмо там.

— Никогда так не делай! Это же надо было додуматься…

— О, смотрите, — поспешно перебил его смущенный Лешка. — А вот и Хрюндель вылез.

Сянь брезгливо посмотрел на глазастика в синих штанах.

— Оставь ты его в покое. Он же тебе не мешает.

— Почему, мешает. Знаете, как трудно в «квейк» играть, когда он все время маячит на линии выстрела? Ух ты! Он губами шевелит!

— И что?

— Раньше не шевелил. По-моему, он что-то говорит.

Сянь повнимательнее поглядел на Хрюнделя.

— Включи-ка колонки, — приказал он.

— Классная идея! — поддержал его Лешка и полез за комп. Щелкнула кнопка, в колонках зашипело. Потом из колонок раздался смешной мультяшный голосок.

— Привет, чуваки!

— Круто, — прошептал Лешка. — Флэшка!

У сяня сузились глаза. Он незаметным движением сунул руку в карман. Хрюндель посмотрел прямо на Лешу и пропищал:

— Привет, жертва!

— Чего? — офигел Лешка. Вирус перевел взгляд на сяня.

— Привет, Ямантака!

В ту же секунду сянь выбросил руку вперед, плеснув чем-то в монитор. Стекло треснуло со звонким хрустом, над компьютером взвился синеватый дымок. Краем глаза, почти на грани восприятия, Лешка уловил скачущее движение: дымок метнулся над столом в сторону, упал, подлетел в воздух, снова шлепнулся на тетрадь по алгебре и с шипением испарился. — Что за…

Лешка с изумлением таращился на залитый водой стол. На обложке тетради появилась круглая черная проплешина с обгорелыми краями. Картинка «рабочего стола» на мониторе дернулась и пропала, осталась только тоненькая трещина поперек мертвого экрана. Из нее просочилась струйка дыма, на этот раз самого обычного. В комнате сильно запахло горелой бумагой и жженой пластмассой. Лешка перевел растерянный взгляд на сяня. Виктор пристально смотрел на обгорелую тетрадь.