Читать книгу "Девятый император - Андрей Астахов"

– Вы мне все подробно объяснили, местьер, но я все равно ничего не поняла, – призналась Руменика.

– Тебя ждут испытания. Ты пережила многое за последние годы, но только тот, кто много страдал, может оценить то хорошее, что нам дает жизнь. Придет время, и все кусочки мозаики, все элементы единой картины сойдутся вместе, и ты поймешь, что и почему совершила. Я не могу сказать больше – нельзя раскрывать смертным их будущее. Это может нарушить ход вещей в мире, и тогда благо станет злом, и все принесенные жертвы окажутся бесполезны.

– Вы очень мудрый человек, местьер.

– Я всего лишь прожил очень долгую жизнь. Иди по своему пути, девочка. Все, что с тобой случится в этой стране, ведет тебя так или иначе к цели. Найди своего брата, ты нужна ему. Надеюсь, что мой долгий рассказ помог тебе понять свою роль в этой великой битве.

– У меня все равно нет выбора. Я буду искать Дану.

– Наше время подходит к концу. Энергия шара почти иссякла. Я прощаюсь с тобой, Руменика ди Крифф. Помни – твой путь предначертан, и все, что ты делаешь, ты делаешь для блага всех, кого ты любила и любишь. Прощай, и пусть Единый поможет тебе на твоем пути!

Все исчезло. Руменика не ожидала, что все произойдет так быстро; только что Риман ди Ривард беседовал с ней – и вот уже вокруг нее заснеженные ели, чужое серое небо над головой, и холодный воздух обжигает лицо. Акун продолжал сидеть в седле. Стеклянный шар медленно вращался над его протянутой рукой.

– Фу ты! – Руменика тряхнула головой. – Мне это все приснилось?

– Это магия шара, – Акун продолжал держать руку так, что шар сохранял вращение. – Осталось еще одно. Посмотри-ка в кристалл!

Руменика шагнула к Акуну, вгляделась в поверхность волшебного шара. Внутри темного стекла, под самой поверхностью, очень близко друг от друга светились две алые точки. Руменика вопросительно посмотрела на старого милда.

– Мы почти у цели, – пояснил Акун. – Одна из этих точек ярче, значит каролитовая магия очень сильна. Вторая точка – это мы. Видишь, огоньки рядом. Значит, твой брат недалеко от нас.

– Спасибо за объяснение. Только вот ноги у меня совсем замерзли, и меня знобит.

– Город недалеко отсюда, два часа пути, – Акун выбросил погасший шар в сугроб. – Нам он больше не понадобится.

– Я в самом деле разговаривала с Великим Видящим?

– Едем! – Акун помог девушке сесть на лошадь. – У нас мало времени. В этих лесах много диких зверей. До сумерек мы должны быть в городе.

– Там мой брат?

– Возможно. Если мы найдем его сразу, нам повезет. Если нет – будем искать столько, сколько понадобится. Хотя времени у нас мало.

– Почему?

– Война, – бросил Акун и направил коня к просвету между деревьями, к дороге.

– Акун, отстань! Я хочу спать!

Ее продолжали трясти, и делали это довольно грубо. Потом она услышала голоса. Разговаривали двое. Она не могла понять ни единого слова.

Руменика в испуге повернулась на спину, открыла глаза – и с ужасом поняла, что это совсем не та комната на постоялом дворе, в которой она вчера уснула. Это был какой-то подвал. Было темно: свет едва просачивался в крохотное окошко под самым потолком. Она закричала, но ответом на ее крик был смех двух мужчин, стоявших рядом с ее постелью.

– Проснулась, красавица? – Говоривший закашлялся, закрывая рот рукой, потянулся за платком. – Подай свету, Яков.

Руменика в паническом ужасе осознала, что она не понимает того, что говорят эти люди. Из одежды на ней осталась только рубашка. И каролитовый перстень с руки исчез. Ее или обокрали, или же намеренно сняли с нее все, чтобы выяснить, кто она такая. И она снова закричала, отползая от стоявших у кровати мужчин в темноту, в дальний угол каморки.

– Ишь, разоралась, ведьма монгольская! – сказал тот, кого звали Яковом. Он запалил трут и разжег факел. Руменика увидела его лицо – широкое, рябое, обрамленное длинной седой бородой. Второй мужчина был моложе, с темными в скобку стриженными волосами и орлиным носом.

– Она не монголка, – сказал молодой. – Эй, девушка, кто ты?

Руменика замотала головой, давая понять, что не понимает ни слова. Ее ужас так ясно читался в ее глазах, что ей поверили.

– Чертовщина какая-то! – заметил Яков. – Халзан сказывал, она с ним по-русски говорила, да так чисто, будто всю жизнь туточки прожила.

– Красивая, – сказала молодой, разглядывая Руменику. – Таких красивых я и не видывал. Чисто лань. Глазищи-то какие!

– Гляди, Радим, приворожит тебя ведьма иноземная. Высохнешь потом по ней, в тень превратишься.

– Ей-богу, хороша! Халзану, видать, с пьяных-то глаз привиделось, что она с ним разговаривает. Ты приведи старика, он вроде тоже по-нашему в корчме говорил. Будет за толмача.

Старый вышел, оставив Руменику наедине со своим товарищем. Руменика сжалась в ком. не сводя с лица молодого напряженного взгляда. Если он полезет к ней, она перекусит ему горло. Ничьей наложницей она больше не будет, а уж тем более наложницей этого бородатого варвара.

– Да ты не бойся, – сказал Радим, улыбаясь. – Не собираюсь я над тобой насилие чинить. У меня жена есть, любушка моя, пава ненаглядная. Не понимаешь?

– Где Акун? – спросила Руменика. – Позови Акуна!

– Что ты там говоришь? Ни слова не понятно. Ты какого народа будешь? Булгарка? Половчанка? Из каких половцев – шаруканевых, ельтуковех, сурожских? Тьфу ты, немочь безъязыкая!

– Она не понимает тебя, воин, – раздался знакомый голос.

– Акун! – радостно закричала Руменика, вскочив с кровати и бросаясь к старику. – Акун, я боюсь!

– Не бойся, дочка. Ничего они нам не сделают, – ответил старый милд. – Это воевода ихний Радим, хочет с нами перетолковать.

– Хватит разговаривать, – повысил голос Радим, – я тебя позвал, чтобы ты, старик, толмачом был. Твоя девка по-нашему ни слова не разумеет, вот и будешь за нее говорить.

– Пусть вернут мне перстень, и я все пойму…

– Тсс! – Акун сильно сжал ее руку. – С ума сошла? Они нас враз в чародействе обвинят, а это серьезное обвинение. Нет уж, придется тебе помолчать. Я за нас двоих буду говорить… Что хочешь знать, воевода Радим?

– Все.

– Хорошее начало разговора, – Акун усмехнулся в усы. – Ну, тогда я первый тебя спрошу. В вине, что корчмарь нам подал, сонное зелье было?

– Того не ведаю.

– Не криви душой, воевода. Там люди твои были, ссоры с нами искали.

– Мои люди? Верно, были. Халзан, Ярема-лучник да Прокоп Псковитянин, тот, что седобородый. Хорошие воины и люди не беспутные. Очень их насторожило, как ты ножи кидал.