Читать книгу "Сапиенс как вирус - Сергей Гатаулин"

Взгляд сфокусировался на галактиках, яркие спирали мелькали перед глазами, а мозг вместо привычных звезд видел бесконечные вереницы формул, сложные многомерные матрицы, гигантские массивы цифр и символов. Мозг все еще пытался анализировать движение, просчитывать траектории. Организм ломало, в болезненных корчах он привыкал к новому течению времени; ощущая нехватку чего-то важного – жизненно необходимого, перестраивал себя мучительно долго, периодически теряя связь с окружающей его действительностью.

В очередной раз выныривая из математического безумия, Дмитрий увидел перед собой озадаченного хакера.

– И если Тромб ничего не придумает, то и этот программатор взорвется вместе с ним, – Бейрут вышагивал из угла в угол, заглядывая в подрагивающее зеркало окна, словно чувствовал опасность, исходящую из бесконечной лаборатории. – Изменения управляющей программы зашли слишком далеко. Уже нельзя просто поддерживать текущие процессы, – сдвинув брови, он с осуждением посмотрел на Потемкина.

– А мы не можем помочь ему, подправив программатор снаружи? – поинтересовался голос Жоры, хотя его самого не было видно. – Или вытащить бойца назад, когда его совсем прижмет?

– Зачем тогда загружать его? – спросил Ванькин.

Дмитрий чувствовал неловкость. Как ни крути, а это он виноват в создавшемся положении. Именно он едва не уничтожил нынешний программатор своими дурацкими экспериментами. Он не выдержал испытания божественностью, или, как тут же подсказал Бейрут – «пробожил ситуацию».

– Одному невозможно уследить за всем миром, – попробовал оправдываться Дмитрий. – Мы слишком человеки, чтобы отречься от своей сущности. К тому же нужно контролировать слишком много параметров, не остается времени даже на мгновение задуматься. Я ничего не мог сделать.

Бейрут остановился и посмотрел на Потемкина.

– Если загрузить в программатор несколько сознаний, будет лучше? – спросил Дмитрий.

– Однажды лебедь, рак… да эта… как ее? щука! – встрял в мысленный разговор Ванькин.

Бейрут одобрительно кивнул, и здоровяк расцвел широченной улыбкой – не часто хакер соглашался с его мнением.

– Ты представляешь, что с тобой будет, если у тебя печень начнет размышлять, и сердце, и селезенка? Долго проживешь, если у каждого органа свое мнение появится? Ты же видел, как эта штука действует на сознание, а теперь представь, что этих сознаний будет много и каждое будет стремиться…

– Вы хоть убейте меня, – воскликнул Илья, замечая на себе ироничные взгляды товарищей, – но я не пойму, почему нужно заниматься этими вашими программаторами?! У нас что, важнее дел нет? Взорвется, так взорвется – новый сделаете. Мир гибнет, кругом плывуны наступают, солнце гаснет, а они… сознание, ткань мира, сущности…

Дмитрий только сейчас заметил, что лежит на новом диване, присел, ощущая кожаную мягкость, но тут же вскочил, как ужаленный. Подпрыгнув, удивленно уставился на шикарный гарнитур, занимавший пространство от стены до стены. Да и стены больше не пугали своей закопченной мрачностью. Серый бетон, чистый, как будто только что с завода. Ни копоти на потолке и стенах, ни сажи, ни хрустящих под ногами углей.

– Это у нас Жора практикуется, познает информационную составляющую, расшифровывает коды мироздания, улучшая окружающий мир в отдельно взятой квартире. Пепелище-то он стер с моей помощью, – добавил Бейрут и кивнул в сторону окна, за которым располагалась его «лаборатория», – а вот обои на стенах – прописать не в силах. Чайник, пока еще.

– А мебель он тоже сам создавал? – спросил Потемкин серьезно.

– Мебеля он на выигранные в казино деньги заказал, – пояснил Ванькин и ядовито добавил. – Пока ты в Бога играл, он шопингом развлекался.

– Неужели кто-то в такое время еще бизнесом занимается? – удивился Дмитрий.

– Ты что? Только сейчас самый бизнес и начался, – злобный оскал исказил лицо Ванькина.

Жора обратил внимание на замешательство Потемкина.

– Народ у нас предприимчивый. Кто очки с измененным фокусом и поляризованными линзами предлагает, чтобы видеть сквозь фантомы наплывающей несинхронной реальности, кто-то даже навигаторы продает, с загруженными в них картами любого временного плывуна. Врут, конечно, что карты реальные, но народ верит – берет. В мире, где в любой момент можешь оказаться незнамо где, вера необходима. Если есть карты, значит, кто-то исследует плывуны, значит – ничего в них страшного нет. Сейчас особо ценятся кевларовые зонты – веса никакого, а прочность как у бронежилета.

Дмитрий выпучил глаза. Он не понимал и половины того, о чем говорил хакер.

– Кевларовые зонты?! Зачем?

Жора понимающе закивал:

– В последние дни на Москву очень специфичный хроноплывун надвигается. Град больше на щебенку с острыми, как бритва, краями, похож; кожу как папиросную бумагу рассекает. Кто не успел, того…

– Того в лохмотья! – подсказал Илья.

– В лохмотья, – Жора как-то сразу съежился и посмотрел на мир грустными как у побитой собаки глазами.

– Хроноплывун? – Дмитрий покосился на Бейрута.

– Тебя не было почти четыре месяца, – предвосхитил хакер его вопрос. – Теперь проникающая в наш мир иномерная действительность не просто мираж, как раньше, а физическая сущность, данная нам в наших ощущениях и существующая независимо от них, со всеми вытекающими из этого последствиями, – хакер замолчал.

– Четыре месяца? – в очередной раз удивился Потемкин.

– Это что же получается? – воскликнул он. – Скоро лето?

За спиной хмыкнул Илья, громко – аж закашлялся.

Бейрут молчал недолго.

– Это все, что тебя заинтересовало? Дружище, Хронодендрид теряет свою структуру – разваливается. Ветви древа времен пересекаются, чего в принципе быть не может, – возмущение Бейрута быстро сошло на нет. – А ты… «лето!»

Илья за спиной никак не желал униматься.

– Что ты там кряхтишь? – Потемкин обернулся к атлету.

– Ты на улицу выйди! – предложил тот. – Тогда и не так закряхтишь. Орать начнешь. Времени года не существует: уйдешь летом, вернешься зимой. Если вообще вернешься.

– А как же люди?

Жора скрипнул зубами, сдвигая брови, пробурчал:

– Люди нынче, как звери. Только те не пожирают друг друга в минуты природных катаклизмов, а человеки – запросто.

Посматривая в окно, Дмитрий думал о том, что некоторые предметы давно уже не исполняют свой основной функции, через окно, например, так же сложно увидеть улицу, как через входную дверь – подъезд.

Стоило ему подумать о двери, как металлический лист, закрывающий вход в жилище хакеров, вздрогнул. Снаружи кто-то стоял и лупил по нему ногой.

– Анатолий! – обрадовался Потемкин, различая сквозь стену знакомый эмоциональный силуэт. Он поспешно двинулся к двери, но тут опять услышал, как Ванькин хмыкнул.