Читать книгу "Отвага и честь - Грэм Макнилл"

— О чем ты?

— Разве ты не понимаешь? Мы запятнаны контактом с этими пришельцами, и даже если нас спасут, то, вероятно, отправят под расстрел.

— Ты что, шутишь?

— Если бы. Вспомни, я служил инквизитором Ордо Ксенос и знаю, как это делается.

— Но я губернатор планеты!

— И, думаешь, ты неподсуден? — грустно спросил Лортуэн. — Поверь мне, Куделькар, Империум и слезинки не прольет, если мы тут умрем.

Уриил наблюдал из люка своего «Носорога», как широкие корабли тау проносятся над Брэндонскими Вратами. Пять танков вышли из крепости Идея, чтобы прикрыть самую серьезную брешь в обороне города. Два боевых танка «Хищник» дополняли вооруженный конвой Уриила, по одному на каждом фланге, и их самонаводящиеся пушки на башнях вращались — стрелки искали цель.

«Гидры» Имперской Гвардии наполняли воздух взрывными снарядами, и несколько кораблей тау уже исчезло в облаке пылающих осколков. Они обрушились с неба, но на их место пришли многие и многие. Это не был авианалет или демонстрация силы. Это было настоящее наступление, и своевременное предупреждение технодесантника Ахамена дало Ультрамаринам время развернуть позиции.

Тактические указания из командного центра проецировались на визоре Уриила, и он следил за пляшущими значками противника, кружащими над городом, прежде чем разделиться в изящном танце, который был бы достоин восхищения, будь то демонстрация имперской мощи. Более крупные воздушные суда тау летели низко над шоссе 236 в сторону южных врат Коммерции. Танки и гвардейцы Уинтерборна уже готовы были встретить любую силу, брошенную на главные подступы к городу, и Уриил верил, что они выстоят.

— Построение «Эшелон», — распорядился он, и за его спиной «Носороги» образовали веер. Воздух наполнился шумом и пламенем, но внимание его было захвачено тем, что впереди, и он видел, как новые корабли тау, кружась, опускаются, и за ними остаются следы дыма.

Грохот нескольких взрывов раздался у него за спиной, и Уриил рискнул оглянуться через плечо и увидел чудовищный столб дыма и огня, поднимающийся над южной стеной. В ворота ударили дуги орудийных залпов, и странные, похожие на насекомых существа посыпались с неба на больших огненных крыльях, но Уриил больше не мог позволить себе наблюдать за ходом разрушения.

Его БТР остановился на дальнем склоне хребта, образованного каменными обломками. Уриил соскочил с сиденья, спрыгнул на землю и побежал, пригнувшись, через гребень хребта, чтобы увидеть сверху поле боя. Юго-восточная окраина города выглядела примерно так же, как и в конце мятежа: хаос из рухнувших строений, мусора и обломков. Стены у врат Правосудия были снесены во время мятежа де Валтоса, и тем самым вход в сердце Брэндонских Врат уже был открыт.

Если враг сможет удержать эту территорию, то весь город будет принадлежать ему.

Уриил осмотрел местность, и в его голове образовалась трехмерная карта. Дженна Шарбен говорила ему, что это ее любимая тренировочная площадка для новобранцев, и теперь он понимал почему.

Столько мест, где можно укрыться.

Минные поля, колючая проволока и пушки «Гром» блокировали брешь, но дым поднимался из глубоких воронок, где кучно падающие снаряды расчистили путь. Большие бреши были пробиты и в рядах колючей проволоки, плоские участки оплавленной земли показывали, где взорвались мины, и обломки автоматических орудий усыпали местность.

Уриил как тактик невольно восхитился методичностью артподготовки сил тау, хотя он знал, что это сделает битву труднее. Подкрепление уже было на пути из крепости Идея, но сначала воины Уриила должны были не пропустить врага. Несколько плавучих танков тау уже двигалось над руинами стен, и огненные воины неслись сквозь завалы.

Масштабы завалов уже сами по себе делали невозможной оборону этого места с одним огнестрельным оружием, тау нужно было выдавить клинками и грубой силой.

— Высаживаемся! — заорал он. — Построение для атаки, тип «Конор»!

Гаэтана разбудил тяжелый грохот взрывов и треск выстрелов. Сначала он подумал, что вновь переживает ужас нападения на Темплум Фабрика, но отогнал эту мысль, поняв, что это атака на город.

Пробудившись от медикаментозного сна, он устремил взгляд на мягкий свет витражных окон, ярко раскрашенных, изображающих Императора как целителя и спасителя, заботящегося о больных, раздающего милостыню нуждающимся и защищающего обездоленных.

Глупость какая — теперь он точно знал. Милосердию и прощению не было места в Имперском Кредо, все это предназначалось для обитателей далеких замкнутых миров, где угроза ксеносов, еретиков и мутантов — страшилки для легковерных.

За окном вспыхнул яркий свет, и стекло разлетелось дождем вращающихся осколков. Горячая ударная волна ворвалась в хоспис, и Гаэтан закричал, когда осколки исполосовали ему лицо. Некоторые застряли в черепе, но боль лишь усилила его гнев и мощь. Ненависть поднялась в груди, когда отовсюду с улицы донеслись звуки боя. Вопли раненых мужчин и женщин прокатились по палате, но Гаэтан не обращал на них внимания. Рядом прогремел еще один взрыв, и большие двери палаты разнесло на куски.

Пламя вырвалось из соседнего помещения, и он наконец понял, что происходит.

Демоны пришли, чтобы покончить с ним.

Он отчасти осознавал, что это нелепо, но боль от ран загнала его разум в дальние закоулки мозга. В его сознании тау пришли за ним, но он поклялся, что не даст ненавистным ксеносам беспрепятственно расправиться с собой. Он же Гаэтан Бальтазар, клерикус Фабрика на Павонисе и солдат Императора.

Если тау желают его смерти, он встретит их с оружием в руках.

Он заскрежетал зубами, заставляя себя сесть. Каждый нерв пылал, но он боролся с собой: крики и выстрелы звучали еще громче.

Гаэтан сорвал свободной рукой провода и трубки, присоединенные к телу, и машины у его кровати тревожно загудели. Он взвыл от боли, опуская ноги на пол, и обнаружил аккуратную стопку одежды темного цвета на табуретке, там же лежал и меч. Безгубый рот раздвинулся, обнажив зубы, — Гаэтан увидел, что это новое облачение. Он догадался, что Кулла принес все это для него, и быстро оделся. Боль от грубой ткани на обожженной коже была благословенным напоминанием о его долге перед Императором.

Это было облачение Мортифекса, и Гаэтан обвязал его на талии поясом из стальных крючьев, цепляющимся за черное одеяние и колющим тело. До сих пор он всегда с отвращением смотрел на культ Мортифекса, думая, что он для ненормальных, которым надо лишь умереть на службе Императору. Кулла сделал хороший выбор.

Его обгорелые пальцы потянулись к рукояти эвисцератора.

Гаэтан посмотрел на распростертые крылья орла, образующие рукоять, и его рот раскрылся в подобии улыбки, как если бы улыбался череп. Просто держа оружие, он преисполнялся силой. Он поднялся на ноги, и боль исчезла прежде, чем он успел это заметить. Он глубоко вдохнул, почувствовав, как горячий воздух царапает израненные легкие. За окном пахло горелым железом, это был запах войны, и Гаэтан радовался реву орудий, эхом раздающемуся в каменно-стальных каньонах города.