Читать книгу "Серенада для шефа - Наталья Александрова"

– Садись, – Чистяков кивнул на стул, – кури.

– Я не курю, спасибо.

– Хорошо, здоровью польза. Ну ладно, Олег Николаич Бережков по кличке Чиф. Сидишь ты сейчас у нас, поймали мы тебя с поличным, и есть у тебя из этого положения два выхода. Первый: ты от всего отказываешься, а мы начинаем тебя раскручивать. Здесь мы тебя взяли за покушение на убийство, дел за тобой много числится, где-нибудь да найдем доказательства. Ты, со своей стороны, конечно, можешь адвоката найти, но хорошего – вряд ли, потому что один ты, на воле за тебя никто не волнуется и передачи носить не станет. А если есть у тебя какие-то денежки, то запрятаны они далеко и знаешь про это ты один, и незнакомому человеку ни за что не доверишься, кинуть может. Скажу тебе, чем меня этот вариант не устраивает: нет у меня сейчас ни времени, ни людей, чтобы твоими художествами заниматься, это дело долгое. Теперь второй вариант. Сдаю я тебя в прокуратуру следовательше Громовой, и ты берешь на себя одно дело.

– Что за дело? – Бережков откровенно удивился.

– Еще шестого ноября в одном доме на Сенной девушку с седьмого этажа выбросили. Дело глухое. Дом заброшенный, бывшее общежитие студенческое.

– Это что, убийство на себя брать?

– Ты слушай. Никто не видел, как она туда попала, с кем пошла, никто не знает. А ты скажешь, что шестого вечером был пьяный, увидел: девушка идет одна, хотел познакомиться, то-се, а она испугалась, побежала от тебя в этот дом, ты за ней, но ничего такого не хотел, а потом она случайно поскользнулась там и выпала из окна. А ты, конечно, испугался, протрезвел со страху и убежал. А когда мы тебя взяли по своему делу, как свидетеля, допустим, то по пути и это дело раскрыли. Получается не убийство, а несчастный случай, ты на этом и стой. А я с Громовой договорюсь, чтобы она на тебя не очень наседала.

– Ну и какой же мне резон чужое дело на себя брать?

– А такой, что дадут тебе по этому делу немного, не докажут, что убийство, а если мы будем тебя по всем твоим делам раскручивать, то это ой как на много потянет!

– Сами же говорили, у вас на меня сейчас времени нет.

– Ну так и будешь сидеть, ждать, отощаешь, у нас кормят плохо, а передачи тебе носить некому. Так, Бережков Олег Николаич, одна тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года рождения, русский, жена погибла, сыну десять лет. Сын-то где у тебя теперь живет? В твоей квартире ты один прописан.

– У тещи, – неохотно ответил Бережков.

– Вот, и ребенка надо поднимать. А тут мы быстро управимся. Ты там в прокуратуре признание подпишешь, а мы тебя будем к себе изредка брать для дачи свидетельских показаний, понял?

– Понял.

– Ну как, согласен?

– Думаю пока.

– А чтоб тебе легче думалось, я тебе еще кое-что скажу. Думаешь, мы сами такие умные: тебя вычислили, когда именно ты на дело пойдешь? Баба эта невелика птица, чтобы возле нее круглосуточная охрана была из нашей организации, не президент все-таки. А был к нам звоночек, сам знаешь от кого. Так, мол, и так, такой-то будет там-то в такое-то время. Только они так рассчитали, чтобы мы тебя уже после взяли, чтобы ты успел дело сделать. Но мы тут тоже не лаптем щи хлебаем, успели пораньше. Не веришь мне, а зря. Кастету прямо нож острый, что кто-то сам по себе работает, никого не боится и от него не зависит. Вот он и решил одним разом двух зайцев убить: и дело сделать, и тебя убрать.

Чистяков заметил, как киллер сжал кулаки под столом. Ага, завелся все-таки!

– Ну что, Бережков, подумал?

– Завтра скажу.

– Ну иди, посиди в камере до утра.

Вот и наступил Новый год. И хотя следующий не сулил ничего хорошего, официально было объявлено о повышении цен на все, и астрологи по телевизору кричали, что будет голод, настроение в институте 31-го числа было веселое. В секторе накрыли на стол, выпили шампанского, приободрились. Владлен Иваныч ходил по отделам, всех поздравлял. Где-то посоветовали ему одеться Дедом Морозом, где-то обсыпали конфетти, а в одном секторе не в меру развеселившиеся дамы оставили на его щеке несмываемый отпечаток губной помады. После двух прошел слух, что в проходной выпускают, и к трем часам всех сотрудников как ветром сдуло. Остались горемыки-начальники, которые должны были опечатать комнаты и сдать ключи под расписку.

Надежда поехала домой одна, по дороге заехала к матери, они посидели, поздравили друг друга, и она клятвенно пообещала привести все-таки Сан Саныча первого на обед. Алене они послали посылку еще давно, за три недели, чтобы все подарки дошли к празднику. Сан Саныч пришел из дому с большим чемоданом, сказал, что ему надоело бегать домой за каждой ерундой. Пока готовили стол, отвечали на телефонные звонки, время пролетело незаметно, и они сели за стол только в полдвенадцатого. Еле-еле успели проводить старый год, откупорить шампанское. Куранты пробили, все желания были загаданы, шампанское выпито. После этого Сан Саныч выключил телевизор и посмотрел на Надежду так значительно, что у нее мурашки пробежали по коже.

– Я принес тебе подарок.

Он достал из кармана пиджака коробочку и протянул ей. Коробочка была старая, кожа местами порвалась. Она открыла коробочку и ахнула. На выцветшем голубом атласе лежало кольцо светло-желтого металла, три камушка в оправе в виде веточки светились голубоватым светом. Надежда мало видела в своей жизни бриллиантов, но узнала их сразу. Не удержавшись, она достала кольцо и поднесла поближе к свету.

– Боже, какая красота! Но ведь это…

– Это кольцо моей матери, – твердо ответил он. – И если тебя интересует, носила ли его моя жена, то я отвечу: нет. – Он добавил тихо: – Мама умерла в прошлом году. Кольцо очень старое, до этого его носила бабушка, а вообще оно уже очень давно в нашей семье.

– Но, Саша, разве можно забирать такую дорогую вещь из семьи, ведь это же фамильная вещь!

– Так повелось, что кольцо должно принадлежать женщине. Если бы у меня была внучка… А так кольцо будет носить моя жена.

Он взял кольцо и надел ей на палец.

– Вот видишь, и размер твой.

– Что-то я не поняла, что ты там сказал про жену?

– Что тут непонятного? Выходи за меня замуж, вот и все. После праздников пойдем в ЗАГС и подадим заявление.

– Что-что? В ЗАГС? Что, может, и платье шить белое?

– Белое не надо, а новое обязательно купим.

– Ой, Саша, ну неудобно прямо, там все молодые, а мы туда же, жениться. У меня от первой моей свадьбы воспоминания жуткие остались. Родственники мужа напились, в конце «горько» все время кричали, свекровь всю свадьбу просидела с поджатыми губами, как будто уксуса напилась. Слушай, ну зачем нам это нужно, а? Живи у меня просто так, сколько хочешь.

– Нет, я так не согласен. Что я у тебя неизвестно кто. Соседей стыдно и родственников. Так что давай официально поженимся. У меня, конечно, недостатков много, но я исправлюсь. И на жилплощадь эту я претендовать не буду.