Читать книгу "Большая четверка - Агата Кристи"

Глава 17

Номер Четвертый проделывает фокус

Из нашего тихого убежища в Арденнах мы наблюдали засобытиями в мире. Мы получали множество газет, и еще для Пуаро каждый деньдоставляли пухлый конверт, явно содержащий в себе нечто вроде отчета по делу.Пуаро никогда не показывал мне этих бумаг, но по его настроению и поведениюнетрудно было догадаться, содержались в них хорошие новости или наоборот.Впрочем, он ни на секунду не усомнился в том, что наш план должен увенчатьсятолько успехом и никак иначе.

– В недавнем прошлом меня постоянно пугала возможность вашейгибели прямо на пороге моего дома, Гастингс, – сказал он как-то. – И этозаставляло меня нервничать – как кошку перед прыжком, так ведь у вас говорят? Нотеперь я всем доволен. Даже если они обнаружат, что прибывший в Южную Америкукапитан Гастингс – самозванец (а я не думаю, что это обнаружат – ведь едва лиони станут посылать агента, знающего вас лично), – они всего лишь подумают, чтовы пытаетесь обмануть их с присущей вам изобретательностью, и не станутпредпринимать серьезных усилий для ваших поисков. В самом главном – в моейсмерти – они полностью убеждены. И они двинутся вперед и начнут реализовыватьсвои планы.

– А потом? – пылко спросил я.

– А потом, mon ami, произойдет великое воскрешение ЭркюляПуаро! В одиннадцатом часу я воскресну, повергну их в смятение и одержу победув моей неподражаемой манере!

Я понял, что тщеславие Пуаро – нечто такое, что выдержит безущерба для себя любые испытания. Я напомнил, что раз-другой победа доставаласьнашему противнику. Но мне бы следовало знать, что невозможно притушитьвосхищение Эркюля Пуаро его собственным методом.

– Видите ли, Гастингс, это вроде маленького карточногофокуса. У вас четыре валета, вы их разделяете – один наверху колоды, второйвнизу, и так далее. Потом вы снимаете карты, тасуете – и оп! – валеты сновалежат все вместе. Это и есть моя цель. Так я и действую – то против одногочлена Большой Четверки, то против другого. Но дайте только мне собрать их всехвместе, как валетов в колоде карт, и я прихлопну их одним удачным ходом!

– А как вы предполагаете собрать их вместе? – спросил я.

– Я просто выжду подходящий момент. Я буду лежать,затаившись, пока они не сочтут себя готовыми нанести удар.

– Может понадобиться много времени, – пробормотал я.

– Он, как всегда, нетерпелив, мой добрый Гастингс! Но – нет,это будет недолго. Тот единственный человек, которого они боялись, то есть я,убрался с их пути. Я даю им самое большее два месяца.

Его слова «убрался с их пути» вдруг заставили меня вспомнитьоб Инглзе и его трагической гибели, и я сообразил, что до сих пор не рассказалПуаро о китайце, умершем в госпитале Святого Юлиана.

Пуаро выслушал мою историю с предельным вниманием.

– Значит, слуга Инглза? И те несколько слов, что онпроизнес, были итальянскими? Интересно…

– Именно поэтому я заподозрил, что китаец мог быть подосланБольшой Четверкой.

– Ваше рассуждение ошибочно, Гастингс. Заставьте работатьсвои маленькие серые клеточки! Если бы ваши враги хотели обмануть вас, ониобязательно учли бы то, что китаец должен говорить по-английски, хотя и плохо.Нет, послание было настоящим. Повторите-ка еще раз, что вы слышали?

– Сначала он упомянул о Ларго Генделя, а потом сказал что-товроде «карроза» – это ведь экипаж, карета, правильно?

– И больше ничего?

– Ну, в самом конце он пробормотал нечто похожее на «кара»,но на кого он ее призывал, я не понял… и какое-то женское имя. Зия, думаю. Новряд ли это может иметь значение.

– Ошибаетесь, Гастингс. Кара Зия – это очень важно,действительно очень важно!

– Я не понимаю…

– Мой дорогой друг, вы никогда не поймете… просто потому,что англичане не знают географии.

– Географии? – воскликнул я. – При чем тут география?!

– Думаю, точнее бы объяснил мсье Томас Кук.[20]

Как обычно, Пуаро отказался дать дальнейшие пояснения – этоодна из его самых неприятных привычек. Но я обратил внимание, что он заметноповеселел после нашего разговора, как будто что-то выиграл.

Дни текли, приятные, хотя и слегка однообразные. На вилленашлось множество книг, окрестности были просто изумительны и манили погулять,но я иной раз немного нервничал из-за нашей бездеятельности и из-занепоколебимой безмятежности Пуаро. Ничто не тревожило нашего покоя, и так все ишло до конца июня, и вот наконец пришли новости о Большой Четверке.

Однажды утром к вилле подкатил автомобиль, и это былонастолько необычным для нас событием, что я поспешил вниз, чтобы удовлетворитьсвое любопытство. Я увидел, как Пуаро разговаривает с симпатичным человекомпримерно моих лет, с виду похожим на крестьянина.

Пуаро представил его мне:

– Это капитан Харви, Гастингс, один из наиболее известныхсотрудников вашей разведки.

– Ну, боюсь, не так уж я и известен, – со смехом произнесмолодой человек.

– Лучше сказать – неизвестен тем, кому не следует о васзнать, – уточнил Пуаро. – Большинство знакомых капитана Харви считают его оченьмилым, но довольно безмозглым молодым человеком, который интересуется только травлейлисиц да танцами.

Тут уж и я рассмеялся.

– Ну ладно, перейдем к делу, – сказал Пуаро. – Значит, высчитаете, что время настало?

– Мы уверены в этом, сэр. Китай сейчас оказался вполитической изоляции. Что там происходит, никому не известно. Никаких новостейоттуда нет, ни по телеграфу, ни иными путями… После социального взрыва – полноемолчание!

– Ли Чанг Йен проявил себя. А остальные?

– Эйб Райланд неделю назад прибыл в Англию, а вчераотправился на континент.

– А мадам Оливер?

– Мадам Оливер прошлой ночью выехала из Парижа.

– В Италию?

– Да, сэр, в Италию. Насколько мы понимаем, они обанаправляются именно в то место, которое вы назвали… хотя откуда вам сталоизвестно…

– Ах, мне тут как раз и нечем особо похвастать! Это работаГастингса. Он, видите ли, скрывает свой ум, но его ум глубок!

Харви посмотрел на меня с уважением, и я ощутил некоторуюнеловкость.