Читать книгу "Мобильный свидетель - Михаил Нестеров"

Он впервые приехал в Москву, тем не менее у него здесь были знакомые. Не кривя душой, он с удовольствием встретился бы с ними — кроме одного: с ним он встретиться никак не мог. И воспоминания об этом человеке омрачили его лицо.

Внимание Саши Котика привлекла в блоге третья строчка, поданная простоватым слогом: «Постановщик танцев американец Рональд Кейн посетил Москву» . Открыв ссылку, Саша прочел весь текст из дневника восторженного блоггера: «Итак, свершилось: Рональд Кейн в Москве!..» Сообщение новостного характера не соответствовало самому материалу, изобилующему восклицательными предложениями, что вовсе не украшало статью.

Кейн здесь. В Москве. Саша не колебался ни мгновения: неизвестно, в какой именно час и в каком месте произойдет встреча с Кейном, но они обязательно встретятся. Котик был щепетилен в отдельных вопросах, а Кейн так и не ответил ему: что таит в себе основная причина, толкнувшая американца на риск? Саша знал ответ на этот вопрос, но хотел услышать его от самого учителя танцев. И сам американец наверняка ждет встречи со своим учеником. И второй вопрос, вытекающий из первого: а был ли риск вообще? Если бы Кейн провалился на любой стадии побега, ему бы все равно на помощь пришли его покровители с военно-морской базы.

В какой гостинице остановился Кейн — ответ на это дали десятки сообщений в сети.

…

«Фанаты Джиттербага встречали своего кумира у входа в гостиницу „Холидей Инн Сущевский“. Сразу несколько источников сообщили, что Кейн поселился в скромном номере: кровать, мягкая мебель, рабочий стол, телевизор, телефон, доступ в Интернет, ванная с душем».

«Из гостиницы „Холидей Инн Сущевский“ на первую репетицию Рональд Кейн уехал на черном „Мерседесе“».

«Репетиция на ледовой арене закончилась далеко за полночь, и Кейн вернулся в гостиницу. Пусть и скромная, в этот поздний час толпа фанатов встречала его у входа в 22-этажную гостиницу. Кейн охотно раздавал автографы».

Кейн в Москве. Напрашивался вывод — маскируя неофициальный визит за формальной стороной, думал Котик. Используя возможности Эшли Смит, Кейн мог заняться «поиском истины». Конечно, Смит в первую очередь подумала о том, что Саша пытается уйти из-под ее влияния, инсценировав кровавую бойню на крыше небоскреба, и основанием тому служили три исчезнувших человека. Труп Саши все объяснял и ставил точку в этом деле. Труп генерала Паршина или кого-то из его помощников подтверждал версию Смит о провокации.

Труп Саши был виртуальным, то есть он может или должен проявиться при определенных обстоятельствах; видел его только один человек, долгое время скрывавшийся от следствия. Но Одинцова задержана и дает показания.

Так или примерно так рассуждала Эшли Смит, и поставить себя на ее место Котику было несложно.

Другой вопрос: чем конкретно может помочь Эшли учитель танцев? Есть ли у него оперативное мышление и оперативные навыки? Негр в России — больше, чем негр. А этот еще и засветившийся в модных тусовках и среди мобберов. Не здесь ли кроется замысел Эшли?.. В конце концов Котик засомневался в Кейне как в специалисте, занимающемся розыском людей: его эффективность приближалась к нулю. И только после этого на Котика обрушилось откровение: как же он был неправ!.. Кейн — как раз тот человек, способный обеспечить встречу с Сашей, и инициатором встречи будет сам Саша. Кейн подставил русского, передав его в руки американской спецслужбы, а тот разве упустит шанс поквитаться с ним? Разве он упустит шанс обменяться с ним взглядами на свободе?.. Все так, но только при одном условии: встреча двух этих людей закончится смертью Кейна. Но не станет ли она доказательством того, что Саша жив, чего и добивалась Смит? Ей-то это зачем? Только для того, чтобы отомстить строптивому агенту?.. Был и другой вариант: руками Саши убрать «сделавшего свое дело мавра».

Котик мог выдвигать и другие версии, но глубокого анализа он провести не мог. Скорее это дело Карпова; как он скажет, так и будет.

Сергей выслушал младшего товарища и выставил ему твердую четверку за «сообразительность». И вынес вердикт:

— Кейна нужно убрать.

— Другого варианта нет?

— Предоставь это дело мне.

— Что же, ты разведчик, тебе и карты в руки.

Карпову не понравились ноты сожаления в голосе Котика, и он одной точно выверенной фразой выгнал из него дурь:

— Не забивай голову жалостью к Кейну: он агент иностранной разведки, он по определению твой враг.

Саша провел глубокий анализ и не пришел к какому-то определенному мнению; весы качались то в одну, то в другую сторону. Карпову же хватило беглого, поверхностного взгляда на проблему и сделать вывод: Кейна нужно убрать. Но исключить из этого процесса Сашу Котика. Все предельно просто. Карпов преследовал одну цель: пресечь попытку встречи Саши и Кейна.

Карпов вживался в роль чистильщика, и она, казалось ему, была написана для него. Это сочетание аналитики и исполнения подогревало его кровь; и его вечно холодные глаза по-настоящему ожили только сейчас, когда до встречи с Кейном оставалась минута…

Ночь. Беспокойная, нервная. После дождя горячая дорога парила, как будто ее ошпарили кипятком. Под трибунами стадиона гуляет сквозняк. Кажется, что двери всех помещений разом открыли для проветривания. Сыро и прохладно. Не сказать, что бодрит, но тело съеживается и против воли выпускает иголки. И за этим ознобом можно скрыть накатившее волнение, как предстартовый мандраж. Если бы сейчас Карпов заговорил, то легкой вибрацией в голосе выдал бы свое истинное состояние.

Запах в подтрибунных помещениях особый (уж сколько говорили и писали об этом, но каждому он оставляет свою — уникальную и неповторимую зарубку). Непосильный труд оставил свои метки на стенах в раздевалке, брызнув на них несмываемым пахучим веществом, и он имел собственный образ: кошки, прокравшейся в душу и оставившей следы когтей — боли отчаяния, оставившей следы побед, как смесь слез, шампанского и пота; она оставила следы похоти — это когда двое припозднившихся страстно, из последних сил отдавались друг другу.

Гардероб, порог которого перешагнул Карпов, представлял собой смесь уборной и раздевалки: один гримерный столик, несколько индивидуальных шкафов с обязательными фотографиями близких и календарями на дверцах; пара длинных скамей. Примерно в такой обстановке произошла ключевая встреча Кейна и Котика; остальные, а их наберется сотня, — не в счет.

Рональд Кейн сидит спиной к трельяжу. На его лицо падает свет потолочных светильников, а спину освещают яркие лампы по бокам трехстворчатого зеркала. Он походит на филина, встречающего восход солнца спиной.

Казалось, Кейн ждал кого-то. На самом деле свидание с Эшли Смит уже состоялось, и соотечественница Кейна оставила его несколько минут тому назад.

Казалось, Кейн заждался Карпова. Во всяком случае, его брошенная к глазам рука с массивными часами сказала Карпову о нетерпении этого черного. И даже на короткое приветствие белого (хай!) Кейн ответил устало-раздраженным кивком головы. Репетиции измотали его? Да, бесконечная череда тренировок почти для каждого становится рутиной, а праздники побед, зачастую равные горечи поражений, тонули в этом мутном застое.