Читать книгу "Венецианский эликсир - Мишель Ловрик"

Английская шерсть, экспорт которой запрещен под страхом смертной казни, является самым желанным материалом для венецианских ремесленников. Конечно, найдутся желающие купить контрабандные овчины. Платить они, разумеется, будут наличными, и не Валентину, поскольку он не хочет светиться в этом деле, а одному местному винному заводу. И сделка будет держаться в строгом секрете.

Пока карета трясется по покрытой льдом дороге в Дувр, Валентин обдумывает подробности плана и текст рекламного листка для нового эликсира. В Дувре он проводит несколько одиноких часов в местном трактире, ожидая следующего пакетбота на Кале и между делом обсуждая свое путешествие с разными людьми. К утру в другой карете прибывает Диззом с сундуками, образцами шерсти, накладными, монетами, не говоря уже о куче свежего белья для Валентина.

Он привозит еще кое-что — предложение сопровождать хозяина, хотя Диззом очень не любит покидать Лондон и с трудом переносит пребывание среди иностранцев. Убийство Тома в Венеции подтвердило опасение Диззома, что все итальянцы являются гнусными душегубами. Он любил Тома, хотя и с опаской. Он не может позволить, чтобы его дорогой хозяин пропал таким же образом. Если бы Валентин ехал в любое другое место, только не в Венецию… Более того, Диззом знает, что Валентин поражен любовью к женщине, сложным чувством, которое никогда не посещало сердце слуги. Видя Мимосину, Диззом понимает, что эта женщина может сыграть роковую роль в судьбе Валентина. Он опасается, что в нынешнем своем состоянии его хозяин слишком уязвим, чтобы отправляться в этот страшный город на поиски убийц Тома, подвергая себя опасности, последовать за другом на небеса. Хотя Диззом никогда не встречал коллегу из Венеции Смергетто, он всегда был об этом человеке дурного мнения, приправленного доброй порцией ревности.

Диззому нет нужды говорить об этом. Его собственный потрепанный чемоданчик и выражение непреклонной отваги говорят сами за себя. Валентин тронут почти до слез — или слезам просто нужен повод, чтобы скатиться по его щекам. Но он не хочет и слышать о том, чтобы Диззом его сопровождал. Он нужен Валентину в Лондоне для ведения дел. Если они оба уедут, конкуренты могут обнаглеть и попытаться разрушить их предприятие. К тому же ему следовало готовить почву для нового венецианского эликсира. Диззом должен заняться своими травками, порошками, семенами и прочими ингредиентами. Он также обязан поговорить с мастерами-металлистами и химиками Бенксайда, поскольку эликсир должен будет содержать, как они скажут общественности, большое количество частиц золота, как известно, не только продлевающего жизнь, но и замедляющего развитие неприятных признаков старения.

Да, пока Валентин в отъезде, Диззом приготовит некие алхимические соединения, чтобы к возвращению хозяина препарат был готов. Это вещество должно убивать пациента достаточно долго, чтобы причину его смерти можно было приписать каким-то другим факторам. Эликсир, который убивает на месте, какой бы хорошей ни была реклама, как бы притягательно он ни выглядел, абсолютно не полезен для зверя, человека или коммерческого предприятия. Большие издержки не так уж важны. Сама заоблачная цена снадобья подстегнет его популярность.

Диззом и Валентин качают головами, обсуждая подробности над большим английским стейком с устрицами. Валентину на много недель придется забыть о подобной пище. Он съедает приличный кусок стейка, запивая его пивом. Валентин уже давно привык относиться к любой изысканной иностранной кухне с подозрением. Он подбадривает Диззома, который почти не ест и совсем не пьет.

— Ну же, поешь немного, у тебя такой кислый вид, как будто ты лимон проглотил.

Они не говорят о Мимосине Дольчецце, ведя мужские разговоры, пока не звучит объявление о начале посадки на пакетбот.

Валентин, махая Диззому на прощание с палубы судна, кричит:

— Позаботься о Певенш. Давай ей все, что она захочет.

Но его слова уносит шум волн.

А Диззом, бегая по пристани, кричит хозяину:

— Я буду навещать Певенш каждую неделю и брать ее на прогулку! И делать все, что ей понадобится.

Но Валентин, увы, его уже не слышит.

Когда берег скрывается из виду, Валентин начинает расхаживать по палубе, пока его волосы не пропитываются водяной пылью. Это путешествие ему по душе. Он уже не чувствует себя таким беспомощным, он нашел цель.

Однако его щеки горят от унижения, которому он себя подвергает. Ему следовало подождать ее письма с мольбами о прощении, а не бросаться очертя голову на юг.

2

Декокт от желтухи

Берем коренья куркумы, марену, всего по одной унции; коренья и листья чистотела, две пригоршни; земляных червей (разрезанных и промытых), двадцать штук; кипятить в воде и рейнском вине (добавить под конец), с полутора пинт до двадцати восьми унций; к процеженной жидкости добавить настой шафрана (с патокой), одну унцию; сироп пяти корней, три унции, смешать.

Укрепляет кровь свежим ферментом, очищает печеночные гланды и желчные протоки.

Венеция дрожит от легкого ветерка, который пускает по воде рябь и ерошит волосы Валентина, когда тот проходит под мостом Риальто.

Веерообразные окна, пестрые занавески и тонкий аромат кофе. Все это привлекает его внимание одновременно. Здесь все создано для того, чтобы завлекать: витрины лавок, клетки с экзотическими птицами и шелковые портьеры. Валентин слегка раздражен и одновременно ощущает очарование этого города. Что больше всего поражает утомленного дорогой Валентина Грейтрейкса, так это хитрые лица венецианцев и заинтересованные взгляды, которые мужчины бросают даже на дам не слишком выразительной наружности. Даже теперь, в рабочий полдень здесь есть на что поглазеть.

Прошло уже два года с тех пор, как Валентин был в Венеции последний раз. Какое-то время Том занимался их венецианскими делами с таким успехом, что Валентину не было нужды сюда наведываться. Потому он забыл, как местные женщины любят пускать пыль в глаза и притягивать к себе восхищенные взгляды. В Лондоне женщины держат голову прямо, словно у них на голове лежит книга, а руки по швам. В отличие от них венецианки очень гибки и находятся в постоянном движении, будь то изящный наклон головы или незамысловатый взмах ладонью. Их невозможно уличить в недостойном дамы желании привлекать к себе чрезмерное внимание мужчин. Однако невозможно отвести взгляд от этих грациозных женщин, даже тех, что так похожи на Мимосину.

Когда Валентин не рассматривает женщин, он не может отвести глаз от чистой глади лагуны. Несмотря на усталость, он чувствует себя освеженным. Из гондолы каждый дворец, окруженный флагами и высокими заборами, казался больше и величественнее. Конечно, из гондол всегда есть на что посмотреть: красивая обшивка кораблей, каменные львы и горгульи, роскошные сады за витыми воротами, нарядно одетые часовые, которые едва ли будут вынуждены применять оружие, ведь никому не придет в голову нападать на столь прекрасный город.

Венецианцы считают, что их город непотопляем.

Собственно, в этом есть доля правды. Подобные мысли заразительны. Он спрыгивает на причал, думая, что все его начинания в этом городе должны увенчаться успехом.