Читать книгу "Филе из Золотого Петушка - Дарья Донцова"

– Нуте-с, нуте-с, – пропел старичок, запуская в рот Кристипальцы, – сейчас попытаемся…

– О-о-о, – взвыла девочка.

Генрих Карлович мгновенно выдернул руку и испуганно спросил:

– Что? Вам так больно?

– Нет, – прошепелявила Кристя, – жутко воняет от перчатки,меня тошнит! Какой гадостью вы облили руки?

– Это антисептик, очень качественный, лучший на сегодняшнийдень! Вы первая, кто сказал мне о запахе, до сих пор никто из пациенток нежаловался.

Парень затряс плечами, его, несмотря на неприятную ситуацию,явно душил смех, что, в общем, и понятно. Все дамы, с которыми имеет делоакушер, не обращают внимания на резкий запах.

– Потерпи! – рявкнула я и попросила:

– Давайте, Генрих Карлович, не слушайте ее.

Акушер снова полез в рот к Кристе и принялся бормотать:

– Если так? Будет ему больно? Тогда как?

Ага… А-а-а-а!

Я вздрогнула, по подбородку Кристи потекла кровь.

– Господи, Кристя, Женя, – запричитала я вокруг парочки,ощущая полную беспомощность, – вам больно? Ой, сколько крови.

– Ничего, ничего, – сдавленным голосом ответил акушер, –дети в порядке!

– Но…

– Это моя кровь.

– Ваша?

– Да, – грустно подтвердил Генрих Карлович, – так неловкополучилось! Там у девочки еще один крючок, и вот, я напоролся на него пальцем,а вытащить не могу!

Я постаралась заглянуть в рот к Кристе. Действительно, кактолько стоматологи ухитряются орудовать там? Ничего не видно! Впрочем, потом яразглядела: теперь в придачу к языку, проколотому правым крючком, на левыйнасадился палец несчастного Генриха Карловича.

– А ну, подергайте рукой, – велела я, – и освободитесь.

– Это невозможно, – сказал акушер.

– Да почему?

– Во-первых, мне больно!

– Ерунда! Раз – и все! Давайте дерну!

– Ни в коем случае, – заверещал он.

– Вы так боитесь боли? Но это же секунда, право слово!

– У меня на пальце будет рана, а завтра с утра сложные роды.

– И что?

– Милейшая Виола, пальцы – это мои глаза, – пояснил акушер,– если хоть один потеряет чувствительность, я могу совершить непоправимуюошибку.

Кристя застонала и принялась бить ногой по батарее. Женя велсебя спокойно, он закрыл глаза и покорился обстоятельствам. Скорей всего,парень был из породы стоиков, он хорошо понимал: рано или поздно ситуацияразрешится, ну не останутся же они навсегда в таком положении?

– И что нам делать? – воскликнула я.

– Любезнейшая Виола, – ответил акушер, не потерявший даже втаких обстоятельствах вежливость, – есть, как мне кажется, выход! Ступайте вдежурную аптеку и попросите заморозку. Вам дадут ампулу, вы польете мальчику наязык, он потеряет чувствительность, ну и тогда Женя попытается сдернуть его скрючка. Насколько я понимаю, он боится боли.

– А что делать с вашим пальцем?

– Давайте решать проблемы по мере их поступления, – заявилГенрих Карлович, – начнем с ребенка. Идите!

Я побежала на проспект. Сонная провизорша пробубнила:

– Чего надо?

– Заморозку.

Передо мной появилась огромная ампула с железной фиговинойсверху.

– И как ею пользоваться?

– Сюда нажмите, – пояснила тетка, – и направьте струю наушиб.

– Хорошо помогает?

– Даже при переломе срабатывает, – заверила меня аптекарша,– спортсмены такими пользуются. Не сомневайтесь, чрезвычайно сильное средство.

Обрадовавшись, я схватила распылитель и через пять минут ужебыла на чердаке. Генрих Карлович уставился на ампулу.

– Вы уверены, что приобрели необходимое?

– Абсолютно!

– Но я до сих пор видел только очень маленькие дозы, тут наслона хватит. Кажется, это не то!

– Да то! – рассердилась я. – Мне фармацевт дала. Сейчаспшикнем.

– Не надо, многоуважаемая Виола, не следует…

Но меня стала раздражать его велеречивость.

Надо, не надо! Хорош акушер! Во рту разобраться не сумел,попался на крючок! Ладно, глупые дети влипли в идиотскую историю! Но пожилойчеловек, врач! Ну его! Сама знаю, что делать!

– Остановитесь, любезная…

Но я нажала на клапан и направила шипящую струю в ротКристи. На секунду воцарилось молчание, потом из глаз детей потоком хлынулислезы, из носов сопли, а изо ртов слюни.

– Ви-ви-ви, – простонала Кристя, делаясь пунцово-красной.

Лицо Жени, наоборот, сначала стало серым, потомнежно-голубым, потом синим. Парочка навалилась на стекло.

– Я же вас предостерегал! – завопил Генрих Карлович. –Отчего женщины такие самоуверенные? Ну что вы наделали? Несчастные детки!

Разве можно это лить на слизистую!

– Но мне в аптеке сказали, что это изумительно замораживаетвсе ушибы!

– Ушибы! – взвыл Генрих Карлович, враз забыв о вежливости. –Да, синяки и шишки! Но где вы их во рту нашли?! Нужно было купитьстоматологическую анестезию! Гель или крохотную ампулу с жидкостью!

– Вы меня не предупредили!

– Немедленно вызывайте «Скорую»! – затопал ногами ГенрихКарлович. – Рысью, одна нога тут, другая там, третья в квартире.

Очевидно, от переживаний у старичка помутился разум. Где оннашел у меня третью ногу? Но в одном акушер прав: нужно немедленно вызватьврача, только не гинеколога!

Я побежала домой, выскочила на нашу лестничную площадку иизумилась. Перед дверью было полно людей, человек двадцать, не меньше.

Все стояли молча, словно на похоронах.

– Что вы здесь делаете? – вырвалось у меня.

Мужчина в мятой куртке с завязанным грязным шарфом горломповернулся ко мне и прохрипел: