Читать книгу "8-е признание - Максин Паэтро"

Погибло десять ни в чем не повинных людей.

Многие были ранены, но отделались шрамами.

Я вспомнила рассыпанные повсюду осколки и разговор с экспертом по поджогам, Чаком Ханни: он показывал мне разбитые и расплавившиеся части внутри автобуса, поясняя, что данный транспорт был передвижной лабораторией по производству метамфетамина.

Владельца автобуса так и не нашли.

— Что говорила нам Сэмми? — спросила я у своего напарника. — Скиталец сначала готовил наркотики дома, но потом это стало слишком опасным.

— Верно.

Я вытащила из бумажника еще один листочек. Это был простой, сложенный пополам белый листок, размером десять на пятнадцать, с полоской клея на одной стороне — явно вырванный из блокнота. Он содержал пересчет песо в доллары. Мне в глаза бросилось накарябанное на нем слово «эфедрин», являвшийся основным составляющим метамфетамина.

Конклин смотрел на лист через мое плечо.

— Там ведь внизу стоит подпись, да? Буква «X» и что-то похожее на Гомес.

— Хуан.

— Имя Хуан Гомес такое же распространенное, как и Джон Смит. Оно может ничего не значить, но, с другой стороны, так звали изготовителя метамфетамина, который был во взорвавшемся на Маркет-стрит автобусе и умер прежде, чем его выкинуло взрывом прямо на фонарный столб.

Я едва могла поверить сокровищу, оказавшемуся в моих руках.

Родни Букер переквалифицировался из мелкого торговца крэком в серьезного производителя метамфетамина. Он закупил ингредиенты, нанял того, кто будет их готовить, и приобрел автобус, переделав его в лабораторию.

И во время первого же рейса лаборатория Букера по производству наркотиков отправила десять человек на тот свет. Еще никогда девиз Скитальца не казался мне столь ироничным: Иисус спасает.

Глава 90

Юки занималась по видеопрограмме, когда зажужжал дверной звонок интеркома и послышался голос консьержа:

— К вам доктор Чесни.

Юки охватил восторг.

Док пришел так рано! В дверь позвонили, Юки распахнула ее, и док потянулся к ней с поцелуем. Юки страстно ему ответила, запустив руки в его светлые, как у Рики Шродера, волосы, изгибаясь и постанывая.

— Рада меня видеть? — улыбнулся он.

Она кивнула и улыбнулась в ответ. Они снова стали целоваться, и док толчком закрыл дверь.

Бесценные мгновения: эти поцелуи целиком принадлежали им. Только они с доком целовались подобным образом.

— Привет, радость моя. Как прошел день? — спросила Юки, оторвавшись от него, чтобы глотнуть воздуха, и засмеялась — ей понравилось говорить такие «семейные» фразы.

Когда она последний раз говорила подобное?

Говорила ли вообще?

— Неплохо, конфетка, — ответил док, обнимая ее и провожая обратно к софе, где нежно толкнул на тугие подушки и сел рядом.

— Пчелиные укусы, сломанная ключица и младенец, спешивший родиться еще в приемной, — продолжил он, касаясь ее волос, того сантиметрового ежика, что выстриг неделю назад и так полюбил.

Ей он тоже начал нравиться.

— Любой день, когда мне не приходится колоть ВИЧ-больных, — хорош.

— Я тебя понимаю, — согласилась Юки. — Так значит, ты заправил машину, собрал вещи и готов ехать?

Она-то уже была готова. Едва упаковала сумку, как уже мысленно провела этот День памяти[16]в Напе: долгая романтическая поездка, прекрасный отель, огромная кровать.

— Готов. Но есть нечто, что я прежде должен тебе рассказать.

Юки попыталась поймать его взгляд. Теперь она поняла, что док выглядел немного встревоженным, когда она открыла ему дверь. Правда, она и сама слегка нервничала, но списывала все на предстоящие выходные — ведь скоро они в первый раз займутся любовью.

Его улыбка казалась робкой, и ее это обеспокоило.

Неужели выходные придется резко сократить?

Или еще хуже?

— Джон, что не так? Ты в порядке?

— Зависит от того, как ты на все посмотришь, — ответил он. — Будет непросто, Юки.

Он держал ее руку, но глаз по-прежнему не поднимал.

— Вот в чем проблема: скажешь слишком рано — и выглядишь излишне дерзким, скажешь слишком поздно — и сводишь своими словами с ума. В нашем с тобой случае получается одновременно и слишком рано, и слишком поздно…

— Ты пугаешь меня, Джон. Говори же.

— Несколько дней назад, когда ты сказала, что у тебя не было секса около двух лет…

— Так глупо получилось. Это правда, но я тогда нервничала. Моя голова… меня захлестнуло.

Док взглянул на нее своими темно-голубыми глазами:

— У меня тоже не было секса около двух лет.

— У тебя? Брось. Я тебе не верю.

Юки снова вспомнила, как попала в госпиталь после аварии и увидела там дока. Она согласилась показать ему город. После первого нежного поцелуя именно она поцеловала его страстно, как и сегодня.

Именно она импровизировала.

А он следовал за ней.

Юки расстроилась. Почему она не слушала свою маму? «Будь подобно лебедю, Юки. Держи голову высоко поднятой. Плыви вперед спокойно и уверенно». Ей не хватило терпения. Вместо этого она повела себя как отец. Неслась сломя голову.

— Пожалуйста, скажи уже, — попросила Юки.

И он все ей рассказал, запинаясь, прерываясь и начиная заново, перескакивая из прошлого в настоящее и возвращаясь назад. И хотя Юки с трудом улавливала суть, ее мечты постепенно рассеялись. В голове зашумело.

А потом наступила темнота.

Глава 91

Я сидела на шатком стуле напротив Юки и Синди в мексиканском ресторанчике «Касса локо», располагавшемся недалеко от дома Синди; заведение славилось своим куриным фахитас. На улице уже стемнело, и в окне отражались наши бесцветные лица, похожие на привидения.

Особенно у Юки.

Синди пыталась приободрить Юки и одновременно выудить у нее побольше информации, когда в зал вошла Клэр и плюхнулась на стул рядом со мной.

— Ты поступила правильно, не поехав с ним, — говорила Синди. — Нельзя принимать решения, когда в голове царит такой хаос.

Молоденькая официантка забрала наши тарелки, и Клэр заказала всем кофе.

— Я все думаю: может, мне следовало пересилить себя, — ответила Юки. — Просто сесть в машину…

— А если бы тебе не стало лучше? — спросила Синди. — Какие бы ужасные у тебя были выходные, окажись ты в Напе с человеком, вызывающим у тебя отвращение.