Читать книгу "Римский медальон - Джузеппе Д'Агата"

— Честно говоря, я так и предполагал. Они струсили. Отступили в последний момент. И, зная эту публику, я не удивляюсь. Это всего лишь люди, профессор. Не маги и не духи.

По глазам Эдварда нельзя было понять, разделяет он мнение комиссара или нет. А Бонсанти продолжал:

— Вас можно понять. Вы оказались тем, кому в нашем столетии было предназначено раскрыть тайну. То есть — или раскрыть тайну, или умереть в ночь с тридцатого на тридцать первое марта. Ну а теперь, поскольку вы живы и к тому же полностью выполнили вашу задачу, кто-то другой должен завладеть этим самым знаком повеления…

Барбара согласно кивнула:

— Да, именно так и должно быть.

Бонсанти покачал головой, не меняя своего добродушно-ироничного тона:

— Или же еще проще: магия не выдержала испытания временем. Сейчас у нас 1971 год, синьорина… в космических полетах больше магического, чем в путешествии на метле… Времена Байрона, Витали, Брандани, Тальяферри бесконечно далеки от нас и больше не вернутся… Простите мне эту прозу. Однако, в самом деле, выпьем мы сегодня или нет?

Все трое забрались на высокие стулья у стойки. Их усталые лица отражались в зеркале напротив. В эту пору в баре не было других посетителей. Ночной портье подал им три полных бокала и бесшумно удалился.

— Здраво рассуждая, мы можем выдвинуть три гипотезы о том, что вы могли найти, — сказал Бонсанти, рассматривая свой бокал на свет. — Какой-то мистический знак… Сокровище… Или еще что-то третье… — Эдвард оставался невозмутимым. — Что же именно? — Прежде чем ответить, Бонсанти взглянул на профессора, желая понять его настроение. — У меня возникла одна мысль насчет этого мистического знака. Правда, надо ее хорошенько обдумать. Но об этом поговорим чуть позже. Рассмотрим сначала вторую гипотезу — какое-то сокровище… Да, на мой взгляд, тут имела место не мистика, а самое банальное сокровище. Буквально — что-то весьма дорогое.

Барбара изумилась:

— Тайное наследие Бальдассаре Витали?

— Я не берусь судить, какого свойства это сокровище. Может, один из многих кладов, какие, согласно легендам, зарыты по всему Риму. Известен целый список этих сокровищ. Надо только верить в их существование… Сказочные сокровища королевы Амальсунты или же императора Тиберия… Первое зарыто под Колизеем, другое — в Домус Аурэа… И еще где-то таится золотая статуя польского короля, не говоря уже о знаменитом кладе германского завоевателя Одоакра, погребенном на дне Тибра. — Комиссар обратился к Эдварду: — Вы никогда не слышали о сокровище Одоакра? Чтобы разыскать его, несколько лет назад было даже создано некое анонимное общество…

Бонсанти отпил вина. Эдвард и Барбара смотрели на него с интересом, ожидая продолжения рассказа.

— А теперь, профессор, попробуйте представить себе группу людей… Нет, это вовсе не какая-нибудь банда — в их поступках я пока не усматриваю никакого криминала, поэтому и не счел возможным вмешиваться. Так вот, попробуйте представить себе нескольких фанатиков, которых объединяет увлечение оккультными науками, ну и тому подобным… Признаюсь, я не очень-то силен в этой области…

— Продолжайте. — Эдвард понял, к чему клонит Бонсанти.

— Эти люди стали искать какое-то мистическое сокровище… Или знак повеления, если угодно… Постепенно их поиски приобретают характер мании. Представляете, что они пережили, когда прочитали в одном солидном научном журнале статью профессора Кембриджского университета, в которой легенду, с которой они носятся уже долгое время, подтверждает такой великий поэт, как Байрон… О чем говорится в легенде? О том, что возле какой-то площади было захоронено нечто загадочное и это нечто сторожит ангел. Так вот, Байрон в своем римском дневнике описывает эту самую площадь, которую сегодня отыскать невозможно, и намекает на ангела. Выходит, легенда нашла подтверждение.

— И в самом деле, — согласилась Барбара, — дальше достаточно под каким-нибудь предлогом вызвать в Рим профессора Форстера, автора статьи и специалиста по Байрону, и дело почти сделано. Воспользовавшись сведениями из дневника, ученый сможет установить, где бывал Байрон, найдет площадь и дом, а потом и ангела.

Бонсанти утвердительно кивнул:

— Верно. С чего все началось? С письма художника Марко Тальяферри… Кстати, а куда оно делось?

— Когда я нашел сумку… а я помню, что положил его туда… письма в ней не оказалось. Верно! А я-то считал, что ничего не пропало!

— Теперь уже не важно, кто написал это письмо. Конечно же, не художник Марко Тальяферри, живший в прошлом веке. Но им удалось вызвать профессора в Италию и заставить его отыскать Рим Байрона… Конечно, они не могли ему прямо сказать: «Найдите сокровище!» — или пусть даже более романтичный знак повеления… При такой постановке вопроса вы бы, разумеется, отказались… И тогда они создали вокруг вас эту обстановку некромантии, магии. В общем, постарались произвести на вас впечатление. И в то же время дали вам убедительные доказательства истинности легенды: картину, медальон с монограммой…

— И к тому же у меня крадут сумку в надежде, что смогут расшифровать микрофильмы, то есть прочитать неизданную часть дневника Байрона. А вскоре возвращают, когда понимают, что не в состоянии этого сделать. Все их действия превосходно вписываются в стройный, логичный план. Тем не менее никуда не денешься от того факта, что ювелир Брандани и художник Тальяферри родились и умерли тридцать первого марта, и их разделяет столетие.

— Не спорю, впечатляющее совпадение, построенное на вашей дате рождения, чтобы вы поверили в историю с перевоплощением и предназначением… В сущности, им нужно было задать вам определенные параметры для поисков. А тридцать первое марта они превратили во что-то вроде ультиматума: или найти, или умереть… — все так же флегматично рассуждал Бонсанти, допивая вино. — Но давайте разберемся, кто же эти люди, которые нарушили ваши римские каникулы. — Бонсанти покосился на Барбару. — Прежде всего князь Анкизи, человек, который разоряет себя, пытаясь жить, как знатный синьор эпохи Возрождения. Его мании приобретают все более странный характер… Боюсь, он плохо кончит. А остальные? Синьора Джаннелли с ее страстью ко всему потустороннему и явными гипнотическими способностями… Профессор Баренго, известный нумизмат… Ну, этого Анкизи втянул в свои сумасшедшие поиски… Портной Пазелли, бедняга, из кожи вон лезет, стараясь угодить Анкизи. За гроши создает ему костюмы самых фантастических рыцарских орденов. Вся эта компания, как говорится, и мухи не обидит.

— Не обидит, говорите? — воскликнул Эдвард. — А девушка? Эта Лючия? Кто она?

Бонсанти не смутился:

— И на этот счет у меня тоже есть кое-какие соображения… Ведь ваши сведения о ней весьма неопределенны.

— После ночи в таверне «У Ангела» и спиритического сеанса я видел ее лишь однажды.

— Во всяком случае она не призрак и не дух. Девушку, которая в чем-то похожа на вашу Лючию, года два тому назад поместили в психиатрическую клинику. Ее лечили от раздвоения личности: в какие-то моменты ее охватывала настоящая мания перевоплощения, ей казалось, будто она вовсе не она, а какой-то другой человек.