Читать книгу "Банда Гимназиста - Игорь Пресняков"

Более того, сославшись на некоего Аптекаря, барыгу-марафетчика, Воробей поведал о том, что Федька даже иногда гостил в доме Степченко. Посоветовавшись с товарищем Гриневым, мы с Борисом Борисовичем установили за Степченко наблюдение. Приданное нашей группе звено Елизарова сутками следит за мастерской.

– Есть какие-нибудь результаты? – спросил Рябинин.

– Пока нет, – покачал головой Деревянников. – Однако товарищ Гринев считает, что получение прямых доказательств причастности Степченко к злодеяниям банды Гимназиста не столь уж существенно. Делу присвоен статус «особо важного», посему достаточно нам самим убедиться в том, что Степченко действительно преступник, и тогда – его судьбу решит «тройка» коллегии ГПУ. Тот же случай и с Фролом: его вину, как я понимаю, руководство органов доказывать не собирается. В отношении розыска Фролова товарищ Непецин уже предпринял ряд оперативных действий, однако Федька как в воду канул.

– Так точно, – подтвердил Непецин. – В городе о нем ни слуху ни духу. Поговаривают, будто в кочевку подался.

– А что с Басманчиком? – справился Андрей.

Непецин кашлянул в кулак:

– Вторично, после следователей угро я допросил всех членов его банды. Вина их окончательно установлена, а вот связей с Гимназистом – не наблюдается. Товарищ Гринев лично допросил Басманчика, но он – калач тертый, все отнекивается да выкручивается. Вот Пал Александрыч и решил его помариновать в «одиночке», дать подумать. Затем вновь вызвал на допрос, предъявил показания подельников, – впустую. Тогда Кирилл Петрович разрешил товарищу Гриневу применить «активные действия».

Непецин опустил глаза:

– Ну… иные, так сказать, методы воздействия. Сегодня после обеда Басманчика должны передать для допроса мне. Присутствовать, Андрей Николаевич, будете?

– Интересы дела того требуют, – пожал плечами Рябинин. – Итак, подведем предварительные итоги. Установлен подозреваемый в связях с бандой – Степченко. Наблюдение за ним продолжим. Неплохо было бы потолковать с этим… барыгой-марафетчиком…

– Аптекарем, – подсказал Непецин.

– Да, с ним. Может статься, что-либо и прояснит. Поговорим с Басманчиком, спросим о Гимназисте. Ко всему прочему, я по материалам на Гимназиста заметил некую халатность прокуратуры в ведении ряда дел. Вы упомянули Изряднова, я тоже обратил внимание на его мягкое отношение к свидетелям из преступной среды.

Деревянников поднял брови и поглядел на Рябинина с нескрываемым удивлением:

– Прошу прощения, Андрей Николаевич, вы довольно проницательны! – усмехнулся он. – Однако сей вопрос резоннее переадресовать непосредственно товарищу Черногорову.

– Да-да, – подхватил Непецин. – Не наша это забота.

– Согласен, – кивнул Андрей и поглядел на часы. – Составьте подробные отчеты о проделанной работе, затем познакомимся с Басманчиком.

* * *

Добрых два часа Андрей бегал по всевозможным службам ГПУ – встал на учет в профсоюзе, комсомольской ячейке, служебной столовой, клубе, получил разрешение на доступ во внутреннюю тюрьму и оформил свой «браунинг» как табельное оружие.

В обеденный перерыв спустился перекусить.

В столовой для сотрудников было шумно, как на вокзале – чекисты гремели стульями, шутили и смеялись. Обедали торопливо, на скорую руку проглатывали гороховый суп и картошку, запивали стаканом-другим чая и устремлялись дальше по делам службы.

Рябинин уселся в уголок и с интересом наблюдал за ними. Коллектив преимущественно был молодым и на первый взгляд мало чем отличался от служащих заводской конторы. Одежда так же пестрила разнообразием фасонов, хотя в отличие от обычных городских парней, чекисты все же казались более подтянутыми и аккуратными. Гимнастерки и рубахи были свежевыглаженными, сапоги до блеска начищены, да и прически не удивляли экстравагантностью – предпочтение отдавалось гладко выбритым головам и коротким стрижкам «под бобрик». Газет за обедом не читали, привычной для заводов и фабрик политинформации тоже не проводили. Новости и анекдоты переходили от стола к столу под дружный смех и возгласы.

«Наверняка первым обедает оперсостав», – заключил Андрей и оказался прав. Через четверть часа в столовой стали появляться кабинетные затворники – следователи, технический персонал и машинистки. Эти предпочитали неброские, но добротные костюмы и ладную военную форму. Женщины имели подчеркнуто деловой вид: светлые батистовые кофточки и длинные узкие юбки. Явился и некий мужчина в полном армейском облачении – фуражке со звездой, при портупее и пистолетной кобуре. „Комендатура“ отобедать пожаловала», – смекнул Андрей.

«Кабинетные сотрудники» вели себя потише, реже бегали к баку с горячим чаем и тут же обратили внимание на незнакомое лицо.

Рябинин уловил испытующие взгляды и легкое перешептывание. Он предпочел не лишать чекистов удовольствия разглядывать нового сослуживца и принялся вылавливать из супа кусочек говядины. «А гепеушные повара куда лучше красноленинских, – подумал Андрей. – Хоть в этом выиграл».

* * *

Вернувшись в кабинет, Рябинин узнал, что его вызывает Гринев. Андрей спустился со своей «голубятни» на второй этаж и нашел нужную дверь:

Член коллегии ГубОГПУ

Начальник контрразведывательного отделения

тов. Гринев Павел Александрович

Если кабинет Черногорова отличался богатым чернильным прибором, кожаными креслами и деловым беспорядком, кабинет Гринева представлял собой небольшую портретную галерею партийных вождей. По правую руку на стене висели «основоположники» и высшие руководители РКП(б) – Маркс, Энгельс, Ленин, Троцкий и Сталин; по левую – местные большевистские кумиры – Луцкий, двое неизвестных и Медведь с Черногоровым. Прямо над головой Гринева нависал болезненный лик верховного ведомственного патрона – Феликса Дзержинского. Под ним, сидя на кончике стула, точно гимназист подготовительного класса, застыл молодой брюнет в армейском френче с неподвижными серыми глазами.

– Вы ко мне, товарищ? Прошу, – пригласил он.

Андрей притворил дверь и, отдав честь, отрекомендовался.

– Знаю, знаю, – Гринев тонко улыбнулся. – Наслышан. Присаживайтесь.

Говорил Павел Александрович не мигая, с подчеркнутым безразличием.

«Скользкий тип», – разглядывая Гринева, решил Андрей.

– Я позвал вас для краткой беседы, – начал Гринев. – Вверенная вам «особая группа» напрямую подчинена товарищу Черногорову, однако структурно она включена в Контрразведывательное отделение, за которое отвечаю я. Посему я обязан дать вам некоторые общие указания. Главным правилом наших органов является строжайшая секретность. О целях и ходе вашей службы не должен знать никто, включая близких родственников, знакомых и сотрудников других подразделений ГПУ. У нас вообще не принято в частных беседах распространяться о работе. В то же время не замыкайтесь в решении оперативных вопросов только на своей группе, чаще советуйтесь с вышестоящим начальством и не стесняйтесь просить помощи. Следите за собственным моральным обликом, не допускайте предосудительных связей и поступков, необдуманных сиюминутных решений в повседневной жизни. И еще. Старайтесь использовать личные связи в интересах дела, формируйте собственную агентуру и информаторов.