Читать книгу "Повесть о настоящем пацане - Кондратий Жмуриков"

– Собери все документы и доставь им. И передай от меня привет.

* * *

Ощутив в своей руке такую кучу баксов, с которой жизнь становилась более радужной, и солнце удачи начинало припекать изо всех сил, Женя просто потеряла голову. Она бегала по многочисленным комнатам этого странного деревянного дома и визжала от переизбытка эмоций, совершенно не опасаясь быть услышанной. Когда ее восторг от того, что мечты сбываются и она теперь сможет осуществить свое великое путешествие с максимальным комфортом, немного поутих, Женя вспомнила о своем посетителе. Ведь он может вернуться в любой момент. К тому же, солнце начинало клониться к закату и нужно было срочно решать, что делать. Делать было нечего, кроме того, чтобы уносить поскорее ноги. Женя, не снимая спасительной рясы, бросилась прочь из скита, не удосужившись даже осмотреть комнаты – ей не терпелось оказаться как можно дальше от человека, который мог попросить обратно деньги за услуги ему не оказанные.

На то, чтобы добежать до ельника, Жене потребовалось не больше пяти минут. Тут проблем с определением направления у нее не возникло – в лесу было так натоптано, что казалось – здесь центральный проспект какого-нибудь провинциального городка, но никак не лесной массив. Женя быстро определила, какие следы куда ведут и вскоре оказалась на достаточно явно видной тропинке. Стежка вывела Женю к тому самому селению, из которого она не так давно ушла. Предусмотрительно стащив с себя рясу и уложив ее в рюкзачок, Женя с тоской в сердце вступила на эту недоброжелательную еще не так давно территорию.

Однако, с наличием в кармане американских рублей все здесь оказалось гораздо проще. Ее посадили на сани, в которые было впряжено редкое и экзотическое животное – лошадь, и повезли в направлении станции. К станции скоро подошла электричка, в которой Женя безбоязненно вздремнула. Проснулась она уже на вокзале в Москве. Выйдя из поезда, Женя отправилась было в метро, но остановилась на полпути. Она же не собиралась возвращаться домой – это было бы глупо и неинтересно. К тому же, она теперь, по своей собственно глупости, была персоной вне закона: преступнику помогала? Гарри утопила? машину у подруги угнала (как она там, кстати)? Все это было бесспорно так и не предвещало Жене ничего хорошего. Женя собиралась поэтому отчалить куда-нибудь далеко, а куда – она еще не знала. Присев на какую-то изрезанную скамейку, она занялась рассматриванием расписания поездов и обдумыванием маршрута своей новой, свободной жизни.

* * *

Антиквар провел остаток вечера достаточно хорошо. Он был буквально обласкан настоятелем, который скучал здесь без столь привычного ему столичного бомонда. К тому же антиквар оказался таким же поклонником джаза, как и молодой настоятель и поэтому у них нашлось множество тем для разговора. В монастыре как раз был пост и поэтому новым знакомым пришлось довольствоваться исключительно фруктами, овощами и различными сладостями. В качестве исключению для гостя были вынесены из погреба монастырские вина, которые были неплохи на вкус и достаточно хмельны, чтобы скрасить этот долгий зимний вечер.

Между делом немного посплетничали о монастырских нравах, которые на вкус настоятеля были что-то уж очень патриархальными и требовали реорганизации. Антиквар с благоговейным ужасом рассказал о своем визите к архивариусу и спросил у настоятеля, что он думает по этому поводу. Настоятель сочувственно покачал головой, сообщил, что Давыдовичу опасаться нечего: отец Семеон – человек обязательный, и осторожно поинтересовался, насколько точна информация по поводу предстоящих дарений в пользу монастыря. По поводу подарков антиквар не мог дать ему исчерпывающего ответа, так он сам был лицо нанятое и мало был знаком со своим заказчиком. Но, если судить по отдельно взятому случаю, то можно было с уверенностью сказать, что это семейство – люди вполне уважаемые и слов на ветер не бросают. По крайней мере, с наличностью-то у них все нормально.

Настоятель подобной информацией удовлетворился и, проникнувшись к антиквару полнейшим доверием, поведал ему последние монастырские сплетни, прослушав которые Давыдович совершенно пал духом и подумал о необходимости перекреститься обратно в иудаизм, благо, что исторические корни этому благоприятствовали.

В общем, разошлись глубоко за полночь, а на следующее утро встали с головной болью, ломотой в костях и полным нежеланием что-либо делать. Посмотрев в узкое окошко на серое небо, антиквар мучительно зевнул и решил твердо: нужно срочно заканчивать с этим делать и со спокойной совестью возвращаться домой. Чтобы он еще когда-нибудь ввязался в подобную авантюру – да ни в жизнь!

Таким образом, как говориться – раньше сядешь, раньше выйдешь – Давыдович с видимыми усилиями оделся, выпил несколько кружек крепкого чаю, почитал газету – «За украденные экспонаты объявлено вознаграждение…» – и решительно зашагал с монастырского двора к каморке странноватого отшельника.

На этот раз он постучался уже более решительно – он заплатил за свое право присутствовать здесь – и, не дождавшись ответа, прошел внутрь. Внутри было нереально тихо. Давыдович испугался, не спит ли еще архивариус и не наделает ли он скандала столь ранним визитом. Потом вспомнил, что сам встал не очень-то рано, а поэтому на этот счет беспокоиться нечего. Антиквар пошел по коридору, как можно сильнее громыхая своими ботинками, чтобы, в случае чего, старик успел подхватится с постели и напялить свою дурацкую сутану.

Антиквар вошел в комнату, в которой вчера состоялась аудиенция, и нашел ее пустой. Посидев там немного, Давыдович решил, что если немедленно не предпримет что-нибудь, он умрет с похмелья прямо здесь, не успев даже отведать пива перед кончиной. Он встал и пошел совершать акт вандализма – искать старика по немногочисленным комнатам этого странного дома.

Комнат было действительно немного, и все они оказались более или менее мебелированными, но абсолютно необитаемыми.

Мало того, не обитали здесь уже довольно давно, судя по девственно-пушистому слою пыли, ровным слоем покрывавшей все сколько-нибудь горизонтальные поверхности. Этот факт антиквара немало озадачил и, сообразив, что его поиски ни к чему не приведут, он остановился посреди коридора и задумался.

Что-то подсказывало его природному, усугубленному наследственностью, чутью, что его обманули – подло, нагло и совершенно очевидно. Мало было беды, что он попал при этом на деньги, он еще попал на чужие деньги, да еще и важного ответственного задания не выполнил ни в малейшей мере.

Озверевший от осознания совершенной по отношению к нему непростительной подлости, Давыдович нервически засмеялся и пошел обратно в уже знакомую ему комнату. Там он стал рыться в разнообразных бумагах, расположенных в живописном беспорядке повсюду, но ничего стоящего и сколько-нибудь похожего на искомые документы не обнаружил. Это было только последней попыткой утопающего вытащить себя из болота за волосы – все было бесполезно. Совершенно потеряв голову от бешенства, Давыдович ломанулся к выходу и полетел на пол, споткнувшись о что-то твердое. Он выругался, поднялся, собираясь отвесить этому «что-то» хорошего пинка, но вовремя остановился. На полу лежал мешок, который архивариус выронив в тот самый момент, когда Давыдович так невежливо ввалился вчера в эту комнату. Судя по всему, исчезновение архивариуса происходило при самых таинственных обстоятельствах и наводило на мысль о поспешном бегстве или похищении. Дело становилось все более загадочным и запущенным, и от этого антиквару нравилось все меньше.