Читать книгу "Воронье - Ингрид Нолль"

– Мне нужно тебе что-то сказать, – начала она. – Именно поэтому мы тебя и разыскивали. Будь мужественным!

Аннетте показалось, что Ахим заранее начал покрываться гусиной кожей, но оказалось, что его затошнило от вида летающей по комнате мухи.

– Ваша мама умерла, – сказала она и почувствовала облегчение, что эта фраза наконец произнесена.

– Что за чушь ты несешь? – вскинулся он. – Не может быть!

Муха наконец уселась, и Аннетте захотелось прибить ее загипсованной рукой.

Некоторое время оба молчали.

– Никогда в жизни я не стала бы говорить такие страшные вещи, если бы это не было правдой, – наконец проговорила она. – С этим не шутят.

Нижняя губа Ахима задрожала, и наконец произошло то, что должно было произойти: он протянул к Аннетте руки.

Аннетте ничего другого не оставалось, как прижать плачущего деверя к груди и легонько его укачивать. Какие слова утешения она могла найти? В голову ничего не приходило. Но почему Ахим молчал и даже не спрашивал, как это случилось?

Но Ахима занимало, оказывается, совсем другое.

– А где мама сейчас? – спросил он, когда Аннетта уже потеряла всякую надежду на то, что тот заговорит.

Аннетта едва не ответила «на небесах» тем же тоном, но вопрос был совсем не об этом.

– Поль сможет тебе сказать, – ушла от прямого ответа Аннетта.

– Она мучилась? – продолжал допытываться Ахим.

Хотя Аннетта и не могла знать этого наверняка, она покачала головой. Ее блузка постепенно намокала, горячая ткань прилипла к телу.

– Наверное, смерть в воде – легкая смерть, – произнес Ахим.

В голове у Аннетты будто сработала тревожная сигнализация, слова застряли в горле. Чтобы скрыть внезапную дрожь, она отстранила деверя и встала.

– Тебе нужно выпить коньяку, – сказала она, открывая белую лакированную дверцу бара. В эту минуту она пожалела, что выставила Ольгу. До прихода Поля они могли бы болтать о вытяжках, девичьих фамилиях или кофейных аппаратах. Что ж, теперь ей придется справляться с Ахимом одной. С бутылкой коньяка и бокалом она мужественно вернулась в гостиную.

Ахим налил и, держа бокал в ладонях, стал согревать его, но мысли его были где-то далеко.

– Откуда ты знаешь, что она утонула? – писклявым голосом спросила Аннетта, все еще надеясь на убедительный ответ, несмотря на смутные подозрения.

– Ты же сама только что сказала, – ответил Ахим, делая пробный глоток.

– В самом деле? У меня голова идет кругом. А я сказала тебе, где она умерла?

– В этом нет необходимости, я и сам знаю. Мама очень ценила одну английскую писательницу, которая бросилась в реку, набив карманы пальто камнями. А Рейн прямо у порога!

– Вирджиния Вульф, – пробормотала Аннетта, на какое-то мгновение успокаиваясь. Но сомнения тут же вернулись к ней. По всей видимости, Ахим прослушал ее сообщение по голосовой почте, но тем не менее не перезвонил. Наверное, потому, что он уже знал о смерти матери, это не так уж его потрясло. Но кто мог сообщить ему? Поль упоминал, что встречался со школьным другом Ахима; очень может быть, что этот Симон разговаривал потом с Ахимом.

Некоторое время Аннетта раздумывала, стоит ли проверять эту версию. Можно, например, рассказать ему подробности того, как госпожа Цизель сделала страшное открытие, и посмотреть на реакцию. Но, опасаясь непредсказуемости деверя, она предпочла держать рот на замке и ждать подкрепления. Нервы были в таком состоянии, что глоток коньяка ей бы не помешал.

Ахим тоже нервничал.

– Где мои ботинки? – спросил он, оглядываясь.

Аннетта с надеждой подумала, что он хочет смыться, но ему просто понадобились сигареты; поскольку к машине он пошел без куртки, ясно было, что он вот-вот вернется. Больше всего Аннетте хотелось запереть дверь и оставить беспокойного гостя за порогом.

Воспользовавшись тем, что осталась одна, Аннетта еще раз попыталась дозвониться Полю, и опять безуспешно. Потом решила, что неплохо было бы спрятать электрошокер под подушки кресла. Она едва успела сесть на место, как в комнату вернулся Ахим с зажженной сигаретой. Правда, он сделал всего несколько быстрых затяжек.

– Все так ужасно, у меня просто в голове не укладывается, – пожаловался он и потушил сигарету. – Обними меня покрепче, малышка. Может быть, ты единственная, кто может мне сейчас помочь.

Чтобы не стеснять его движений, Аннетта просто положила руку ему на плечи, не слишком удивившись, впрочем, когда он вцепился в нее, как маленькая обезьянка.

– Я была совсем юной, когда мои родители погибли во время схода лавины, – сказала Аннетта. – Поэтому знаю, как все это тяжело. Я очень тебе сочувствую и отлично понимаю, что хочется обо всем этом не думать.

Ахим всхлипнул, она ласково погладила его по волосам.

Постепенно Аннетте удалось привести мысли в порядок. Пора бы уже мальчику перестать хныкать и ответить на все вопросы. Она решила проявить жесткость.

– В сложившейся ситуации едва ли я смогу тебе чем-нибудь помочь, – начала она, отгоняя надоедливую муху. – Как понимать твое поведение, ведь ты ни разу не сказал правды? Придя сюда, стал заваривать чай и вообще вел себя так, словно ты понятия не имеешь о смерти матери. Но ты уже знал это, знал даже, что она утонула, и уж точно не от меня. Скажи же наконец, как было на самом деле!

– Если ты так на этом настаиваешь, – шепнул он ей в прохладную, влажную шею, – то сейчас узнаешь все. Только не падай в обморок. Я убил папу и маму.

Все, у него сдали нервы, испугалась Аннетта. Словно укачивая большого ребенка, она стала ритмично похлопывать его ладонью по спине и напевать колыбельную.

– Будь я на твоем месте, мне тоже было бы трудно сохранить трезвую голову, но ты все же должен попытаться не винить себя во всех смертных грехах, – произнесла она чуть погодя. – Твой отец умер после второго инфаркта, а с мамой произошел несчастный случай, и это факт. Конечно, Поль тоже корит себя за то, что оставил ее одну после похорон, но о какой-то вине не может идти и речи! Никто не станет намеренно причинять вред любимому человеку…

– А вот и нет! – рыдая, возразил Ахим.

– Баю, баюшки-баю, – затянула Аннетта, делая судорожные попытки рассмешить его своими ужимками и вернуть к действительности.

Баю, баюшки-баю,

Петушка я задушу,

Он яичек не несет,

Только хлебушек клюет.

К несчастью, Ахима комичность ситуации не рассмешила, он только теснее прижался к ее груди. Аннетта уже не могла сохранять дистанцию. С большим трудом ей удалось немного ослабить его объятия.

– Ты меня сейчас задушишь от большой любви, – произнесла она насмешливо.

Ее ироничный тон положил конец плачу Ахима. Он отпустил ее и вскочил на ноги.