Читать книгу "Глаз пернатого змея - Наталья Александрова"

— Надо сказать, что красоты он был неописуемой: смуглый, большие черные глаза, вьющиеся каштановые волосы… одно имя чего стоит — Эстебан! Это только первое, а у него еще было то ли три, то ли четыре имени…

Взгляд Людмилы Борисовны затуманился, она мечтательно вздохнула, какое-то время молчала, погрузившись в воспоминания, но потом выплыла из них на поверхность и снова взглянула на своего собеседника.

Судя по выражению ее лица, Леня сильно уступал красивому боливийцу, обладателю то ли трех, то ли четырех имен, но все же тоже заслуживал внимания.

— В общем, закончили они свои институты и уехали к нему на родину, в Боливию, — продолжила она рассказ. — Но долго Настя там не выдержала, вернулась…

— Вернулась? — с интересом переспросил Маркиз. — То есть, разумеется, я знаю, что вернулась, иначе бы ее сейчас здесь не было. Но почему она вернулась? Хотя вы это вряд ли знаете…

— Почему же? — в голосе Людмилы прозвучала обида. — Как раз я-то это знаю! Когда Настя вернулась из Боливии, мы случайно встретились на Петроградской стороне. Ну, в институте-то мы не очень дружили, у нас не было общих интересов, а тут, видно, ей хотелось поговорить, излить перед кем-то душу. Короче, зашли мы с ней в кафе, вот как мы с вами, и она мне целый час рассказывала…

Заметив, что миндальный торт на ее тарелке кончился, Леня махнул рукой официантке, чтобы принесла еще пирожное и десерт тирамису. Людмила свела узенькие бровки, потом просветлела лицом и решительно махнула рукой.

— А, живем один раз! Слушайте про Настьку!

Город, в котором они поселились с Эстебаном, был скучный, пыльный и провинциальный. Эстебан строил там железнодорожный мост и пропадал на работе допоздна, а донья Анастасия сходила с ума от скуки.

Боливия ее разочаровала. Вместо экзотики она нашла пыльное и жаркое захолустье. Вдобавок выяснилось, что дон Эстебан вовсе не богат, он взял в банке большой кредит на учебу, так что теперь значительную часть заработка приходилось отдавать.

Настя принимала душ по три раза в день, делала покупки в единственном супермаркете и научилась готовить паэлью и местные лепешки с острым перцем. Ей пришлось общаться с местными дамами, толстыми и скучными, которые говорили только о готовке, о своих многочисленных детях и о последней проповеди местного священника. Ни одна из этих тем Настю не интересовала, и дамы считали ее скучной собеседницей.

Скоро дамы стали посматривать на нее с непонятным, но очевидным сочувствием.

Сочувствия Настя не терпела и стала доискиваться его причин. Конечно, шила в мешке не утаишь, скоро среди местных дам нашлась та, которая решила ее просветить, и Настя с удивлением узнала, что ее красавец-муж приходит так поздно вовсе не потому, что подолгу задерживается на работе, а потому, что по дороге наведывается к некоей донье Долорес, проживающей в небольшом нарядном домике неподалеку от церкви. И денег он жене приносит так мало не только из-за выплат банку, но и потому, что вынужден делить доходы между двумя семьями.

— Вы же знаете, донья Анастасия, — сочувственно говорила ее новая подруга, — все мужчины таковы! Их никакими силами не удержишь в стойле!..

К этому времени боливийская глушь осточертела Насте, и она решила, что двуличие мужа — вполне достаточный повод для разрыва семейных отношений.

Правда, дон Эстебан пытался ее удержать, говорил, что он, как католик, не признает разводов, но Настя ответила, что она-то не католичка и что женились они в России, где с разводами нет проблем. Выторговав у мужа небольшую сумму денег в качестве моральной компенсации, она отправилась на родину.

— Она рассказала мне свою историю, — закончила Людмила Борисовна, — но при этом выглядела очень оживленной, сказала, что сейчас у нее все хорошо, она нашла приличную работу, работает референтом у крупного бизнесмена Ветрова. Тому как раз был нужен человек с хорошим знанием испанского языка. Я ей, конечно, ничего не сказала, — Людмила Борисовна поджала губы, — но, по-моему, референт — это почти то же самое, что секретарша. Хоть с языком, хоть без языка, но в основном приходится отвечать на телефонные звонки, улыбаться клиентам и подавать кофе. Но, судя по ее оживленному виду, я подумала, что Настя собирается охомутать своего нового шефа. Однако, видно, номер не вышел, раз она все еще ходит в невестах…

— Видимо, не вышел, — подтвердил Маркиз. — А как фамилия того бизнесмена, у которого она работала референтом, — Ветров? Вы точно запомнили?

— Нет, не Ветров, — Людмила задумалась. — Очень похоже, но только мне почему-то запомнилось какое-то дерево…

— Может быть, Ветлов? — предположил Маркиз.

— Вот-вот! — Людмила Борисовна засияла. — Правильно, не Ветров, а Ветлов! Есть же такое дерево — ветла!

— Такое дерево есть… — подтвердил Маркиз, думая о результате своего сегодняшнего разговора.

Вот она, связь между Настей Кривошеиной и загадочным инвалидом Ветловым! Точно известно, что Настя у него работала…

— Когда вы ее встретили-то?

— А? — Людмила оторвалась от тирамису. — Ну… это было года три назад… точно, весной, Настя еще сказала, что весной там, в Боливии, еще ничего, все цветет и не так жарко. Только у них там все наоборот, у них весна — когда у нас осень, а осень — когда у нас весна… Ну, помогла я вам? — Людмила снова разрумянилась и смотрела зазывно.

— Немножко… — Леня понял, что нужно сворачивать разговор, а то как бы не потребовала она плату натурой.

— Лолка! — с таким криком Маркиз ворвался в квартиру. — Немедленно собирайся!

— Куда еще? — Лола откликнулась не сразу, Маркиз едва нашел ее в ванной.

Там купали Пу И, он опрокинул на себя банку варенья. В специальном тазике сидел песик весь в розовой пене, и Лола поливала его водой из кувшина, потому что Пу И боялся сильных струй из душа. На батарее грелось розовое пушистое полотенце, рядом на тумбочке приготовлены были расческа и фен.

— Бросай это все! — Леня выразительно махнул рукой и попал в пену. — Черт, что это тебе вздумалось его мыть среди бела дня? И почему везде липко?

— Ленечка, ты только не ругайся… — Лола глядела виновато, — дело в том, что он… варенье…

— Разбил банку? — заорал Маркиз так громко, что Пу И вздрогнул и ушел с головой в мыльную пену.

Абрикосовое варенье прислала Лолина замечательная тетя Каля из Черноморска. Тетка и сама была женщина исключительная, готовить умела как бог, а уж варенье варила вообще лучше всех на свете.

Варенье из абрикосов из своего сада с заранее высушенными и обжаренными ядрышками… что может быть вкуснее? Одну банку Леня съел сразу, другую берег для особого случая — когда нахлынет вдруг непонятная печаль или хандра, когда надавит на плечи тяжкий груз прожитых лет, когда нападут воспоминания о неудачах и станет вдруг мучительно стыдно за то, что не сделал или наоборот. Как хорошо тогда выпить горячего крепкого чаю и, нарезав крупно батон и намазав куски маслом, положить туда щедрую порцию теткиного варенья! После такого всю хандру как рукой снимет!