Читать книгу "Смертельная лазурь - Йорг Кастнер"

Я видел перед собой разъяренное лицо Баса, ощущал его зловонное дыхание. Припечатав лапищу к моему лицу, Бас надавил толстенными пальцами на глаза. Не помня себя от отчаяния, я вцепился зубами в грязную ладонь. Бас, коротко вскрикнув, отдернул руку — я до крови прокусил ему указательный палец.

Когда я попытался завладеть его кинжалом, бородач, угадав мои намерения, резко отпрянул и высвободился из моего захвата. Я думал, что он сейчас ткнет меня кинжалом в бок, но охранник отчего-то медлил, застыв в неподвижности в углу каморки и странно хрипя.

Помогая себе связанными ногами, я кое-как подполз к нему, в любую секунду готовый к тому, что перед глазами блеснет смертельное лезвие. Но, похоже, Басу уже не суждено было размахивать кинжалом. Оружие почти по рукоятку торчало у него в груди, на грязноватой рубахе расплывалось темное пятно. Видимо, борясь со мной, он по недосмотру напоролся на свой же кинжал. Вряд ли в моем положении уместно было проливать слезы жалости: громила Бас, прикажи ему ван дер Мейлен, изрубил бы меня на куски.

Ослабевшими пальцами я попытался распутать узлы веревок на ногах, но так и не смог. Подумав, я выдернул кинжал из груди убитого, отер кровь о его штаны и с помощью этого оружия наконец перерезал веревки. Ноги замлели так, что, поднявшись, я тут же снова сел на пол и смог встать, лишь цепляясь за стену.

Ощупав голову, я обнаружил здоровенную шишку, саднившую так, что я и дотронуться до нее не мог. Впрочем, времени для игры в эскулапа не оставалось. Поспешно сунув кинжал в сапог, я поднял с пола фонарь. Потревоженная крыса испуганно шарахнулась прочь. Надо было выбираться из застенка.

Стараясь ступать бесшумно, я миновал ведущий к лестнице коридор. Как я и предполагал, заперли меня в подвале дома. Поднимаясь по лестнице, я внезапно понял, что вокруг тишина — ни пения, ни музыки, ни даже голосов. Вероятно, уже была глубокая ночь и заведение закрылось. А может, уже наступило утро?

Наверху я оказался в уже знакомом мне коридоре и стал пробираться к задней двери, через которую в прошлый раз проник в заведение. К великому моему облегчению, в здании не было ни души.

Дверь оказалась на запоре, но поскольку мне уже приходилось иметь дело с этим замком, я легко справился с ним при помощи кинжала. Выбравшись в проулок, я убедился, что еще не рассвело. Дождь перестал, но было ветрено.

Я осторожно прикрыл за собой дверь, проскользнул туда, где проулок выходил на Антонисбреестраат, и повернул за угол. У входа в заведение охранника тоже не было, да и улица была безлюдна.

Предстояло обдумать, как действовать дальше. К кому обратиться? Первой мыслью было оповестить власти, но, поразмыслив, я решил пока не делать этого. Кто я? Полунищий художник, человек без связей. А кто Мертен ван дер Мейлен? Уважаемый гражданин Амстердама, человек влиятельный, со средствами. К тому же вполне может обернуться так, что мне припишут убийство охранника Баса. Как я мог доказать, что он не по моей милости угодил в покойники?

Я решил не идти пока на Розенграхт, хотя мечтал о теплой ванне и мягкой постели. Не мог я отлеживаться дома после того, что услышал от ван дер Мейлена о Луизе, ее отце и картине в лазурных тонах. Превозмогая усталость и боль, я поспешил на Принсенграхт, к дому купца Мельхиора ван Рибека.

Глава 14

Пожар

Чтобы попасть с Антонисбреестраат на Принсенграхт, мне пришлось пересечь почти весь город, а в моем состоянии это было очень нелегко. Время от времени я останавливался и, держась за стену дома, переводил дух.

На подходе к Дамраку я вынужден был отбиваться от какой-то старухи, расписывавшей мне прелести «девочек» в близлежащем борделе. На узком мостике через канал я едва избежал крупной ссоры с неким загулявшим типом, упившимся почти до невменяемого состояния. Я продолжал идти к цели, отчаянно надеясь, что смогу избавить Луизу от грозящей ей беды. Но еще на подходе к Херренграхт я понял, что опоздал.

Небо над Принсенграхт полыхало багровым заревом. И тут до меня донеслись сигналы трубачей, стоявших на башнях городских стен, хлопки колотушек ночных дозорных и крики: «Пожар! Пожар!»

Отчаянно внушая себе, что горит дом не ван Рибека, а соседний, я прибавил шагу, а потом и побежал. На мосту через Кейзерграхт я увидел группу людей, тащивших пожарный насос, и спросил, куда они направляются.

— На Принсенграхт! Там горит дом какого-то купца, — ответил мне один из них, тяжело кряхтя и подтягивая вперед неподатливое приспособление.

— А чей дом?

— Господина ван Рибека.

— Ладно, нечего болтать! — прикрикнул на них другой мужчина постарше. — Некогда нам!

Он неодобрительно взглянул на меня.

— А вы могли бы и помочь! — рявкнул он.

Мне было не до них. Обойдя их, я бросился на Принсенграхт. Голова болела, в боку покалывало, но я не обращал на это внимания.

Я видел, что очень многие бегут туда же, куда и я. Одни — поглазеть, другие — помочь одолеть огонь. Власти Амстердама издали насчет пожаров строжайшие предписания: каждый знал, где должен быть в случае пожара и что делать. И уклонившегося от выполнения этих обязанностей ждал крупный денежный штраф, если, конечно, он не представил убедительной причины отсутствия.

Увидев дом ван Рибека, я сразу же понял, что тушить поздно — здание было объято пламенем, языки его жадно лизали стены, гудя, вырывались из окон.

От канала до дома десятки людей образовали живую цепь — одни зачерпывали кожаными ведрами воду в канале, после чего передавали ведро товарищу и так далее, а последний уже выливал ее в огонь. У объятого пламенем дома приходилось менять людей чуть ли не ежеминутно — жар был такой, что одежда начинала тлеть.

Неподалеку группа мужчин приводила в действие брандспойт, струя которого била в верхний этаж дома, недосягаемый для ведер. Обнаженные по пояс пожарные неустанно качали воду, еще два брандспойта люди тащили к месту пожара по соседним улицам.

Брандмейстер, которого легко было узнать по длинному багру, отдавал распоряжения группе пожарных, которые завешивали намоченным полотном стены соседних домов, чтобы огонь не перекинулся на них. Подбежав к брандмейстеру, я спросил его о судьбе жильцов дома.

— А вы кто им будете? — недоверчиво спросил он, оглядев меня. Мой вид явно не вызывал доверия у пожарного. — Уж не знакомый ли?

— Да, я знаком с ними, — быстро ответил я. — Вы их видели?

Брандмейстер отрицательно покачал головой:

— Пока что нет. Выскочили лишь посыльные.

Мысль о том, что Луиза, возможно, гибнет в огне пожара, едва не лишила меня рассудка. Отставив фонарь, я схватил кусок мокрой парусины, быстро завернулся в нее и бросился к пылающему дому. Разъяренный брандмейстер что-то прокричал мне в спину, но я его не слушал. Мой взгляд был прикован к охваченному огнем дому, показавшемуся мне чудищем. Чудищем, не желавшим выпустить Луизу из цепких объятий.