Читать книгу "Семейные тайны - Чингиз Абдуллаев"

Эксперт молчал.

– Отвечайте! – потребовала Эмма. – Неужели вы не понимаете, что она давно потеряла всякие представления о реальности. И даже не совсем понимает, что именно вам говорит.

– Возможно, вы правы. Но иногда в ее речи проскальзывает здравый смысл.

– Что вы теперь будете делать? Собираетесь меня сдать?

– Нет. Разумеется, нет. Я собираюсь найти настоящего убийцу.

– Вы уже слышали, что это я. Тем более что вы знали, насколько непримиримо и ожесточенно мы спорили с погибшей. И вполне могли сделать соответствующие выводы.

– Перестаньте, – попросил Дронго, – я делаю выводы тогда, когда уверен в них на все сто процентов. А пока я не знаю, что именно там случилось, я не беру на себя смелость кого бы то ни было осуждать.

– Тогда зачем вы туда поехали?

– Чтобы найти возможного убийцу.

– Нашли?

– Почти нашел.

– Тогда скажите, кто именно отравил шампанское в бокале Марты? – попросила Эмма.

– Вы упрямо не хотите меня слушать и слышать, – укоризненно произнес Дронго. – Дело в том, что никто не собирался травить хозяйку дома, и именно это обстоятельство выбило меня из колеи. Мы рассматривали все преступления через призму сведения счетов с этой женщиной, тогда как на самом деле все было абсолютно иначе. Убить хотели не Марту, а Сюзанну. И это меняет всю конфигурацию наших розысков и делает возможным раскрытие этих преступлений.

– Простите, – сказала Эмма, – вы говорите слишком загадочно и непонятно. Давайте подведем хотя бы предварительные итоги нашей беседы.

– Сначала я должен подготовиться к нашему разговору и уже затем выдать вам информацию о том, как совершались эти преступления, каковы были планы убийцы и что именно происходило в гостиной этого дома в последние два дня.

– Когда вы расскажете об этом? – поинтересовалась Эмма.

– Через сорок пять минут. Максимум через час. Повторяю, мне нужно подготовиться.

– Готовьтесь, – согласилась Эмма. – Только я хочу вам предложить подняться со мной в комнату Сюзанны.

– У вас есть ключи от ее комнаты? – нахмурился Дронго.

– Нет. Конечно, нет. У меня и не могло быть ключей. Но они случайно оказались у моей старшей сестры, которой дал их Герман. Ведь именно он повез тетю Сюзанну в клинику на обследование. Поэтому ключи тоже были у нее, и их передали Герману. Вы нарочно задаете мне много вопросов, чтобы не ответить на мое предложение?

– Нет, не нарочно. – Дронго смотрел в глаза Эммы. – Я обязан завершить расследование и только потому могу позволить себе подняться с вами в эту комнату. А еще лучше нам там не появляться. Будет гораздо более правильно, если мы встретимся с вами где-нибудь в другом месте.

– Когда-нибудь и где-нибудь, – криво усмехнулась Эмма. – Вы действительно считаете меня такой дурочкой или это мне кажется?

– Вы прекрасно знаете, как я к вам отношусь, – возразил Дронго. – Но пока не закончу свое расследование по двойному убийству в доме, принадлежащем семье Крегер, я не имею никакого морального права принимать подобные предложения.

– Вы слишком щепетильны, – усмехнулась Эмма. – Для мужчины это, наверно, не самое лучшее качество.

– Не меняются только дураки и покойники, – вспомнил Дронго, – так считал Лоуэлл, известный американский критик. Эти слова часто цитируют во многих изданиях. Но никто не вспоминает его следующую фразу: «И немногие порядочные люди, которых с каждым днем становится все меньше и меньше». Очень хочется попасть в число порядочных людей. А становиться дураком или покойником просто глупо.

– Хорошо, я не буду вам мешать готовиться к подготовке плана разоблачения убийцы, – сказала Эмма и, не говоря больше ни слова, повернулась и вышла из библиотеки.

Дронго наклонился, всматриваясь в пол. Так он искал что-то на полу минут двадцать. Наконец нашел и удовлетворенно кивнул, поднимая блестки от материала. Только после этого вышел из библиотеки, решив найти инспектора Нерлингера или следователя Менцеля.

Следователя он нигде не смог найти. Тот, очевидно, выехал в управление. А вот Нерлингера он нашел и с помощью переводчика сумел объясниться с инспектором. Нерлингер недоверчиво выслушал предложение эксперта и предупредил, что снимает с себя всякую ответственность за предстоящий исход операции. После чего согласился помочь Дронго.

Ровно через час все участники печальных событий собрались наконец в гостиной, чтобы выслушать Дронго. Здесь были Берндт и Мадлен, сидевшие рядом. Здесь были Герман и Анна, стулья которых находились на приличном расстоянии друг от друга. Здесь была Эмма, недоверчиво смотревшая на Дронго и ожидавшая развязки этой кровавой истории. Здесь был Арнольд Пастушенко, который уже ничего не понимал в происходившем, но интуитивно чувствовал, что сейчас здесь произойдет нечто очень важное. Сюда приехал следователь Менцель, которому Нерлингер рассказал о предложении эксперта. Здесь устроился сам инспектор, который привез переводчика, чтобы сразу быть в курсе того, что станет говорить Дронго. Сюда позвали даже Калерию Яковлевну, которая сидела ближе к кухне и явно волновалась, поглядывая по сторонам. Единственной, кого здесь не было, – это маленькой Евы, психику которой было решено поберечь и не приглашать для тяжелого разговора в гостиную. Все ждали появления Дронго. Он вошел в двери, вежливо поздоровался и прошел к середине комнаты, встав рядом со столом, у того места, где несколько дней назад сидела хозяйка дома.

– Должен сказать, что мы действительно случайно встретились с фрау Эммой Вихерт в Баден-Бадене, – начал свой рассказ Дронго. – И она сумела вспомнить, что больше десяти лет назад, когда была еще студенткой местного вуза, она встретила меня во время расследования одного из дел, связанных с приездом курьеров из Багдада. Тогда только начинались события в Ираке, куда вторгались американские войска. Но это были дела давно минувших дней.

Эмма чувствовала напряжение, которое царило в последние дни в семье ее старшей сестры и вообще в их семьях. Не забывайте, что сама фрау Вихер уже подала на развод и теперь не хотела даже, чтобы ее называли по фамилии мужа. Эмма пригласила меня в Берлин, куда я должен был все равно приехать для деловых встреч. Уже с первых минут моего появления в этом доме я обнаружил крайние противоречия, которые царили здесь на протяжении довольно длительного времени. Было понятно, что подобные отношения могли закончиться очень печально, что, в общем, и произошло. Однако в случившихся убийствах был свой существенный нюанс, который при расследовании этих преступлений сбивал с толку не только меня, но и самого герра следователя, который полагал данное убийство простым и примитивным.

Менцель нахмурился, но не стал возражать. Дронго продолжал:

– Все разговоры о том, что это могли быть непримиримые противоречия между родственниками, когда тяжелый характер погибшей Марты довлел над всем остальным, оказались несостоятельными, – сообщил Дронго. – К счастью, в наше время уже не убивают из-за законов чести, мести, из-за ревности и даже любви. И уж тем более не убивают из-за несовместимости характеров.