Читать книгу "Пока не будешь счастлив - Анастасия Нуштаева"

class="p1">Затем Женек сел напротив. И снова я не могла понять: он дурачок и слова произнес в прямом смысле или юморист, который любит иронию, и тогда его фраза немного забавная. В любом случае я не собиралась поощрять его своим смехом.

Правда в молчанке я проиграла, когда увидела заказ Женька.

– Опять?

– Что опять?

Опять я забыла, что нахожусь в петле времени и что для Женька в новинку этот отвратительный кофе из KFC и пирожок с вишней. То есть он еще не знает, что кофе на вкус, как моча с молоком, а пирожок… Нет, к пирожку нет претензий. У меня вообще нет претензий к тому, что содержит сахар.

– Ниче, – сказала я. – Просто поражаюсь, почему люди предпочитают пить мочу, когда есть кока-кола.

Я потрясла своим стаканчиком перед лицом Женька. Тот поджал губы, типа обиделся. Видно было, ему хочется со мной поспорить, но он был из тех, кто без аргументов в споры не вступает. Поэтому Женек глотнул из стаканчика и поморщился ровно так же, как «вчера».

Я рассмеялась.

– Что-то у тебя подозрительно хорошее настроение, – сказал Женек, кусая пирожок, чтобы заесть мочу.

– Неправда. У меня отвратительное настроение.

Женек вздернул брови:

– По тебе не скажешь.

– Это потому, что в обществе дурачков мне всегда весело, даже если на самом деле я зла.

Я думала, что мой ответ остроумный. Но Женек устроил пантомиму: осмотрел стол, будто что-то потерял, а потом сказал:

– У тебя есть воображаемый друг-дурак?

– Ха-ха. Оборжаться.

Обрадовавшись успехам на поприще тупых шуток, Женек забылся и глотнул кофе. Его лицо снова перекосилось, но я сдержалась и не засмеялась. Негоже, чтобы Женек думал, будто я могу посмеяться над одной и той же вещью два раза подряд, словно у меня нет чувства юмора.

– На самом деле, – произнес Женек, сделав еще один глоток. – С учетом корицы не так уж плохо.

– Корица? – сказала я. – Сегодня же не четверг.

Женек глянул на меня с недоумением. Я посмотрела на него так же. Неужели не знает о том, что разбогатеешь, если будешь по четвергам пить кофе с корицей?

Не успела я обвинить Женька в незнании зумерских примет, как он заговорил:

– Корица – это новогодняя специя. Она нужна, чтобы поднять новогоднее настроение.

Хотелось воскликнуть: «опять ты со своим новогодним настроением!» Но я вовремя остановилась. Надо где-то записать себе – не использовать слово «опять», пока верчусь в петле времени.

– Не работает это все.

Я тут же пожалела. Сейчас Женек начнет свою тираду о том, как создать себе новогоднее настроение.

Он и вправду стал говорить про это, но я не желала слушать, поэтому перебила Женька.

– Ты же взрослый мальчик. Должен был давно понять, что не существует чуда. А новогоднее настроение – это чудо.

– Я и маленьким мальчиком не верил в чудо, – сказал Женек с печалью в голосе.

Сперва я удивилась, но потом все поняла:

– Это потому, что ты был ребенком-вундеркиндом, который отрицает то, что не доказано наукой?

Женек усмехнулся и с той же грустью в голосе пояснил:

– Нет. Просто я уже в первом классе просек, что ерунда вся эта затея с Дедом Морозом…

Наверное, Женек хотел рассказать, кто обломал ему, первокласснику, чудо. Мне было интересно узнать – люблю истории с плохим концом. Но я воскликнула, оторвавшись от стула:

– Я тоже! Тоже в первом классе!.. – затем я присела и с прищуром добавила: – Только не говори, что ты тоже увидел…

– … как переодевается Иван Анатольевич.

Женек улыбнулся, и я тоже улыбнулась. То, что нашего физрука звали Иван Анатольевич, я давно забыла. Но из памяти никогда не сотрется, что именно из-за него я утратила невинную детскую веру в новогоднее волшебство.

Дело в том, что на новогодний утренник в первом классе к нам в школу пришел Дед Мороз. Я была в восторге! Как это Дед Мороз смог выкроить время в своем плотном графике на то, чтобы посетить нашу родную, сто сорок восьмую школу? Подвоха я не замечала, ведь в шесть лет еще не была скептиком.

В общем, после нелепого представления и выдачи подарков, закупленных родительским комитетом (я это чуть позже узнала), Дед Мороз пошел на выход. Я не желала расставаться с ним, о чем и заявила. Дед Мороз только поохал по-дедоморозовски и сказал, что мы еще встретимся тридцать первого декабря не только в этом, но и в следующем году. Ждать аж тридцать первое декабря, целую неделю после утренника, я не желала. К тому же мне не понравился подарок – плюшевый котенок. Дед Мороз на то и Дед Мороз, чтобы знать, что я больше люблю собак.

Тогда я снарядила экспедицию из своих друзей и Женька. Не знаю, как нам удалось пробраться мимо учителей и родителей, но наша банда покралась за Дедом Морозом. Едва сдерживаясь, чтобы не захихикать, мы следовали за ним до спортзала. Я забеспокоилась, что не взяла курточку, ведь если мой план не сорвется, то мы дойдем до дома Деда Мороза, то есть до северного полюса.

Первым тревожным звоночком было то, что Дед Мороз пошел в спортзал. Что он там забыл? Сперва я подумала, что они с физруком товарищи. Но оказалось, что Дед Мороз и есть физрук. Мы с друзьями и Женьком через щелку приоткрытой двери увидели, как Дед Мороз снимает шапку, кафтан… и бороду! Борода оказалась ненастоящей!

Короче, мы отсмотрели представление, в котором Дед Мороз превращался в физрука. Никто из нас и слова не выдавил. Мы были так поражены, что не могли пошевелиться.

Отмерли мы, когда кто-то зарыдал. Хорошо, что это произошло, иначе мы бы стояли там по сей день. Мы обернулись и увидели рыдающего Женька. Сейчас мне от этой картины смешно. А тогда было не до веселья. Мы услышали шаги из спортзала в нашу сторону и бросились врассыпную. Женька кто-то подхватил, и он тоже побежал, плача уже на ходу. Мне тоже хотелось заплакать, но я сдерживалась, пока не пришла домой. Правда, и дома я не плакала. Там я все обдумала и очень обиделась на взрослых, которые врут детям о Деде Морозе и прочей ерунде. Они так и не заслужили моего прощения, хотя я сама почти что взрослая.

Да, именно с того случая я ненавижу Новый год.

– Так это ты был тем кудрявым плаксой? – сказала я, хотя знала, что не ошибаюсь.

Женек почему-то улыбнулся, хотя я стремилась его поддеть.

– Да. Это был последний раз, когда я так сильно плакал.

– А как