Читать книгу "Сквозь тени 90-x. Банды и магия - Эльнар Зайнетдинов"

я бережно храню в своей черепной коробке и по сей день!

Понятное дело, каждая страна пыталась урвать как можно больше реликвий и не стеснялась нарушать государственные границы, а то и внаглую воевать при выплеске. Англия достигла высот на этом поприще, но не так, как Россия. Все же нам принадлежала одна шестая часть суши, и каждая шестая реликвия была наша, как минимум. На территорию широкой необъятной матушки практически не рисковали соваться спецслужбы других стран. Помню лишь несколько случаев, когда «партнеры» пытались под шумок стыбзить реликвию, но безуспешно! Их можно понять, ведь выплеск никак предугадать. И когда очередная реликвия появлялась где-то в тайге, то хитрые конкуренты предпринимали попытки скоростного захвата и побега.

Утащить ценный артефакт у одной из сверхдержав означало рискнуть не только утратой элитной группы ведунов, но и с большой вероятностью спровоцировать крупную войну. Однако даже наши не стеснялись доминировать на территориях стран, чьи клыки были недостаточно длинны. Что уж говорить о нравах более агрессивных центров силы? В этом мире слабые шли на дно, а сильные использовали все возможности, чтобы утвердить свое превосходство, не щадя ни союзников, ни врагов.

Ведуны определенных видов школ, такие как спиритуалисты или сенсоры, чувствовали выплески магической энергии, после чего сообщали данные внешникам, и начиналась заварушка. Имелся даже специальный отдел, который отдыхал два месяца после выплеска, но как только срок истекал, сотрудники не спали ночами в ожидании. В шутку говорили, что в их офисах кулеры вместо воды наполнялись миксом из кофе и энергетика.

***

Я скучал в коридоре, соблюдая очередь на собеседование вместе с Аверьяном и Ведьмой. В универ мы приехали порознь, однако получилось пересечься. Друг однозначно тянул на внешника, но вот его девушка — не совсем. Их могло раскидать в разные группы. Но я почему-то был уверен, что все образуется.В единственном потоке находилось три-четыре группы по пятнадцать, плюс-минус пару ведунов. И среди половины сотни студентов лишь нескольких брали на специализацию внешников. Естественно, для элиты не выделяли отдельную группу, поэтому они скрашивали студенческие будни с истребителями или внутренниками.

Наконец, настал наш черед.

— Дамы вперед, — с улыбкой сказал я.

Спустя три минуты довольная Ведьма покинула аудиторию и крикнула:

— Истребительница!

Компаньоны обнялись. Из открытой двери послышалось: следующий!

Что ж, настал мой черед.

— Ни пуха, брат, — задорно сказал Аверьян.

— К черту!

Учебная аудитория университета, просторная и светлая, излучала атмосферу знаний и сосредоточенности. Деревянные парты, усталые от многократных лекций, были выстроены в аккуратные ряды, а на стенах красовались плакаты с цитатами великих умов и схемами, интригующими воображение. По центру помещения за столом преподавателя красовалась большая доска. На ее уголках сохранились едва различимые следы прошлых лекций.

Пятеро членов приемной комиссии что-то обсуждали, оставляли заметки на листках. Несколько профессоров и ректор собственной персоной. Сенсор девятого круга! Он с легкостью определял потенциал абитуриентов и даже мог читать мысли, но только не мои! Великовозрастный седой мужчина, высокий ростом, чем-то похожий на Гэндальфа Серого из «Властелина Колец», разве что одет был в черную мантию. Мудрое, харизматичное лицо и пронзающий взгляд оставляли приятное впечатление. «ИжУТН в хороших руках», — подумалось мне.

— Добро пожаловать на собеседование, Факел-два, — торжественно произнес ректор.

— Здравия желаю, уважаемая комиссия, — четко ответил я по-армейски.

Мужчины одобрительно переглянулись. Лупоглазый и морщинистый, как чернослив, профессор, ведун школы растений восьмого круга, взял инициативу разговора на себя:

— Впечатляющий послужной список. Один ордер чрезвычайно высокой сложности, шестнадцать высокой и тридцать три средней. Таких рекомендаций от главы ГВВ не припомню на старости своих лет. Потенциал… — профессор замешкался и глянул на ректора.

— Достижения десятого круга! — с огоньком в голосе, уверенно сказал Гэндальф.

Профессор продолжил:

— Вы метите в элиту? Похвально, однако вынужден вас огорчить. Ваш отец — бывший заключенный, убийца, к тому же замечен в связях с радикальными ведунами. Мы очень довольны продуктивностью, эм-м-м, Борзого, но устав есть устав. Добро пожаловать в ряды внутренников, Факел-два.

Вот уж не ожидал, что комиссия будет столь педантичной.

И когда это Борзый успел с радикалами пересечься?

Не понравилась мне маска омерзения на лице лупоглазого профессора, когда тот говорил о моем отце. Занимательно. Именно для такого поворота событий я приготовил пару увесистых фактов в виде двух личных записок. Эти козыри однозначно стоило разыграть, несмотря на результат. Пора позаботиться о величии страны!

— Разрешите возразить, товарищ ректор!

Комиссия вновь переглянулась. Профессор-говорун сморщил свое лицо до небывалой степени и стал похож на мошонку мумии.

— Да как ты сме... — хотел было сказать лупоглазый, но его перебил ректор.

— Разрешаю.

— Имею основание считать, что пригожусь внешней разведке. На других ролях себя не вижу! — я молча вручил ректору первую записку.

Болтливый профессор задрал нос и едва не испепелил меня взглядом. Да, крутые ведуны славятся суровым нравом и порой неадекватными склонностями. Но этот хрыч будто занимал позицию выбешивателя, проверяя устойчивость психики абитуриентов. Хорошо, если так. Но если он, обремененный властью в этом заведении, привык подавлять всех, до кого дотянутся костлявые пальцы, то это печально. Непрофессионально и угнетает дух студентов, понижая мощь будущего нашей страны. Я всё же таю надежду, что преподаватель попросту забыл выпить успокоительное с утра.

В моих ожиданиях — после прочтения записки ректор падет ниц и попросит прощения за случившийся конфуз. Но это, конечно, шутка. Гэндальф остался невозмутим. Ни единый мускул не дрогнул на его лице. Вот это кремень!

— Чем докажете? — обратился ко мне ректор.

Настало время второй записки. Если не прокатит, я, блин, уеду в Казань сегодня же и попробую счастья там! Может, они не до конца понимают суть происходящего?

Бумажка перекочевала в руку ректора.

Минута вдумчивого чтения...

Да-а-а! Каким удовольствием для меня оказалось наблюдать круговорот эмоций на лице главаря университета! Внутренне я ликовал, но внешне — как игрок в покер.

— Уважаемые коллеги, попрошу вас покинуть аудиторию до конца собеседования, — встревоженно произнес Гэндальф.

Трое членов комиссии направились к выходу. Лупоглазый терял контроль, его едва приступ астмы не хватил.

— Мефодий! — произнес ректор так звучно, что занавески у открытых окон едва не затанцевали гопак.

Лупоглазый нехотя повиновался и покинул аудиторию. Ох, несдобровать мне... топить же будет. Ну, ничего, и не таких видали. Почему так не везет с учителями... сначала тот историк, а теперь этот невротик.

Тем временем ректор применил общее заклинание восьмого круга, «полог непроницаемости», отсекающее любопытные