Читать книгу "Люди этого часа - Север Феликсович Гансовский"

человек обретает для себя новые и, может быть, даже ценные моральные установки, но о событиях такого рода, при которых решается вся судьба человека. О коренных событиях жизни. По существу, его лучшие пьесы являются туго спрессованными человеческими драмами.

Эта внутренняя масштабность конфликтов, измеряемых границами жизни и смерти или коренных переломов в судьбах людей, дает ему возможность на тесной площади одноактной пьесы вмещать события большого социального, исторического значения, тесно связанные с личными судьбами людей и определяющие их.

«Люди этого часа» — так назван сборник по заглавию одной из пьес. В этой пьесе «часом» является момент коллективизации. В других — война. Есть у Гансовского и не вошедшая в сборник пьеса о революции. Естественно, исторические часы, как правило, являются решающими в жизни человека, и, наоборот, человек полнее всего раскрывается именно в исторические часы.

Но, тяготея к такому единству драматизма истории с драматизмом человеческих судеб, Гансовский умеет видеть и специфические формы проявления драматизма в человеческой жизни и в условиях времени мирного, не отмеченного коренными социальными коллизиями. В «Крыльях красных» и в «Свете солнца, свете луны» решаются проблемы, выдвинутые сегодняшним днем. Это столкновение мечты с косными сторонами реальности, борьба за эту мечту, сложный процесс мужания и становления личности.

И здесь мы подходим к вопросу о круге героев автора. С несколькими десятками персонажей встречаемся мы в его пьесах. Но если присмотреться внимательнее, то мы увидим, что, несмотря на различие их индивидуальных характеров, они представляют собой варианты нескольких человеческих типов, наиболее интересных и важных для писателя, отвечающих кругу его размышлений о жизни.

Читатель без труда заметит, что в остродраматичных пьесах Гансовского, как правило, не играет большой роли тот персонаж, который именуется «отрицательным героем».

Старшина в «И нас двадцать», который на основное развитие действия влияния не оказывает, но служит контрастом другим героям. Почти бессловесный хулиган Сенька в «Крыльях красных», который к тому же своей хулиганской сущности на сцене и не проявляет. Кулаки в пьесе «Люди этого часа» — единственный пример, когда отрицательные герои показаны в действии по линии основного сюжетного конфликта. И все. Даже в военных пьесах враг на сцене не появляется. Уж на что напрашивался в пьесе «На главном направлении» на самостоятельную роль немецкий офицер Тидге, который мог бы придать действию дополнительное напряжение, но и он был оставлен автором за дверью.

Чем это объяснить? Да, пожалуй, тем, что сами по себе они автору неинтересны. Они ясны, и отношение к ним ясно. И никаких специальных идейных проблем у автора с ними не связано. И если потребности построения сюжета не вынуждают к прямому показу их на сцене, то автор с удовольствием обходится без них.

Другое дело — старшина из пьесы «И нас двадцать». Мещанин, приспособленец, стяжатель, самодовольное эгоистичное животное. Этот тип живуч, легко применяется к любым условиям, меняет формы и всегда готов к отступничеству и предательству. Его мало оставить за сценой. Его необходимо вытащить на всеобщее обозрение, совершить над ним суд моральный и даже физический. Гансовский в своих произведениях очень доброжелателен к людям, но есть такие, на которых он с удовольствием ставит жирный крест.

Главное его внимание обращено к другим людям. К тем, кто воплощает его мечту о человеке, и к тем, в ком выражена его боль за человека. Мы уже видели некоторых из них, когда говорили о пьесах «И нас двадцать» и «Свет солнца, свет луны». Прибавим к ним капитана Белова из первой пьесы, струсившего один раз, но нашедшего в себе силы признаться в трусости. И Лиду, героиню «Главного направления», не чувствовавшую себя способной жить под дамокловым мечом страха, но и отринувшую возможность приспособленчества, выбравшую свой выход: взрыв офицерского собрания и гибель при взрыве. И Наташу в «Крыльях красных», понявшую, что счастье не в том, чтобы цепляться за любимого человека и потакать ему во всем, но в том, чтобы иметь собственное человеческое достоинство, даже если оно обретается ценой разрыва. И Марьку из «Людей этого часа», сделавшую свой выбор между отцом и его миром и любимым человеком с его «коммунией».

Это — одна группа героев Гансовского. А другая — Миша из «И нас двадцать». Его друг лейтенант. Единственный комсомолец на селе Григорий («Люди этого часа»). И другой Григорий, погибший на целине, которого мы не видим на сцене, но который незримо присутствует в пьесе. И его сестра Катя («Крылья красные»). И Кирилл Звонков, и Таня, и разведчик Черный («Северо-западнее Берлина»). И Анна из «Свет солнца, свет луны». Впрочем, хватит перечислений. Поговорим лучше о другом. О том, что характеризует всех этих, так называемых «положительных» героев С. Гансовского. Их всех отличает одно качество: они не просто вообще хорошие люди, совершающие вообще хорошие поступки. Им всем свойственна мечта. Отчетливо и ярко выраженная мечта, которая окрашивает их мысли и чувства, придает им решительность и целеустремленность, толкает на действия, подчас необычные, с точки зрения обывателя, неразумные, опасные, то есть невыгодные. Они — из тех «чудаков», которые, по выражению Горького, «украшают землю». И если это не есть норма человеческого поведения, то что же тогда нормально?

Особенности содержания драматургии С. Гансовского определяют и основные черты ее образного строя и формы. Выразительность пьес Гансовского прежде всего в присущей им достоверности. Вслушайтесь, например, в разговоры, которые ведутся солдатами в «И нас двадцать»: Тищенко о своих садах, Русаков о фотокарточке, Клепиков о снарядах. За всем этим стоят точные и неподдельные жизненные наблюдения автора, и в случайных, казалось бы, темах солдатских разговоров есть свой выверенный, работающий на развитие действия и темы пьесы, порядок и смысл.

Или пример поподробнее. Существует в этой пьесе персонаж — майор Сергеев. Эпизодический персонаж. Что мы можем знать о нем? На первый взгляд, с точки зрения сюжетной, пьеса могла бы вполне обойтись без него. В самом деле, пришел человек, расспросил о плане боя, призвал стоять крепко и ушел, уведя с собой признавшегося в своем дезертирстве капитана Белова. Проникнитесь атмосферой событий и приглядитесь к нему внимательнее — и вы увидите, что образ этот полон скрытой сложности, содержателен сам по себе и значителен в пьесе. Быстрые переходы от темы к теме? Мгновенная, без минутной задумчивости реакция? Торопливый уход? Но ведь бой вот-вот грянет. И бой не на жизнь, а на смерть. А впереди еще столько дел. Здесь, насколько возможно, все в порядке, а как у других? К тому же смертельно устал человек, измотанный непрерывными боями, отступлениями, тревогами, бессонницами, он преодолевает усталость, пришпоривает себя. Отсюда так стремительны и категоричны его поступки